Спохватившийся гусар вынул из нагрудного кармана белоснежный платок и стремительно промокнул мою кровь, нервно оглядываясь по сторонам. Меж тем подоспевший охранник успел ухватиться за тяжелую железную ручку на двери и изо всех сил постучать, выбивая глухой звук металла об дерево. Круглое кольцо, за которое приходилось держаться, свешивалось из пасти чугунного льва, отлитого парно, — такой же лев красовался на левой створке. Солидно.

— Стучи сильнее, — скомандовал Густав, обеспокоенно поглядывая на мой покрасневший нос.

В ответ на нещадную долбежку ручкой об дверь с той стороны послышалось глухое ворчание. Кто-то медленно, крайне неохотно двигал щеколду и со скрипом толкал правую створку едва ли на локоть вперед. Я оглянулась на взвившуюся позади поземку, подхваченную ветром, и задрожала всем телом.

— Кого нелегкая принесла? — в приоткрывшейся щели показалось сморщенное старушечье лицо.

Бабушка прищурила выцветшие глаза, нахмурила редкие седые брови и поежилась от порыва холодного ветра. Но внутрь нас пускать не спешила, подозрительно оглядывая дрожащую меня с ног до головы.

— Указом Его величества, — начал было Густав официально, но тут же закашлялся от крупной снежинки, залетевшей в горло, и сорвался на вскрик. — Открывай, Клира!

Старушка поддалась вперед, силясь разглядеть говоривших, да так и замерла, скривившись на мою шубку. Я тоже рассмотрела пожилую женщину и вынесла предварительный вердикт: вредина. Брюзгливая складка у губ на лице, испещренном морщинами, острый нос с горбинкой, седые волосы собраны в тугой пучок на затылке, — как есть Шапокляк. И общая аура легкой скандальности, что окутывала бабушку так же плотно, как теплый меховой халат.

— Ходют и ходют, — глаза едва различимой в темноте бабуськи вспыхнули торжеством. — А потом чайные ложки пропадают!

— Какие ложки, Клира? — возмутился гусар, дергая на себя створку. — Сними цепь, леди мёрзнет!

Над головой мадам Клиры в самом деле болталась толстая цепь, напоминая стандартные дверные цепочки в квартирах, только с поправкой на масштаб замка. На такую, пожалуй, и медведя посадить не зазорно, не порвет. Старые руки, покрытые пигментными пятнами, потянулись к этой самой цепочке и с силой принялись ее отстегивать. «Ох, грехи наши тяжкие!» — пыжилась от натуги бабуська, снимая небольшое кольцо, венчавшее остальные звенья. Цепь не звенела — громыхала, недовольно покидая свое место.

Свободную створку подхватила охрана, в четыре руки распахивая ее наружу и корректно отодвигая бабушку с дороги. Та фальцетом взвизгнула, но тут же выскочила обратно, ловко подставив подножку одному из солдат.

— Чего приперлись? — поинтересовалась она, ничтоже сумняшеся оглядывая опешившего секретаря.

Сервис, однако. Пока чертыхнувшиеся гусары с богатырским хэканьем грузили королевский багаж, бросая неприязненные взгляды на старушку, губернский секретарь разрывался между извинениями для меня и нецензурной бранью для неласковой женщины.

— Вам должно быть стыдно, Клира! — наконец нашелся он. — Перед вами будущая хозяйка.

— Эта, что ль?

Бабка перевела невозможно скептический взгляд на меня, оценила драгоценности в ушах и прическе, и фыркнула, обернувшись к Густаву. Мое же величество аккуратно переставили за порог, введя в темноту холла, чтобы не мешалась под ногами носильщиков.

— Указом Его величества данное поместье на ближайшее десятилетие отдано леди Авроре Макмиллан, — секретарь самолично захлопнул створку, не пуская холод внутрь, и погрузил нас в темноту.

— Полюбовница? — с профессиональной въедливостью поинтересовалась вредная бабка.

— Бывшая жена, — сухо ответила я, поневоле отшагивая ближе к Густаву.

Огромный темный холл слегка пугал. Особенно едва различимое эхо, что перекатывалось от наших слов по каменному нутру поместья, словно мы в желудке огромного великана. На первом этаже почему-то не было окон, а оттого очертания обстановки угадывались лишь приблизительно. Я успела заметить только широкую лестницу, ведущую на второй этаж по центру дальней стены, и узкие колонны, поддерживающие свод. «Нас не встречают», — шепнула военному, а тот напряженно повел плечами, выглядывая почему-то отсутствующих слуг.

— Да зажжет кто-нибудь свет или нет? — рявкнул секретарь в темноту.

— А мне и так все видно, — свредничала бабка, но послушно хлопнула в ладоши несколько раз.

Холл осветился золотым светом. Под самым потолком обнаружился сложносоставной светильник, похожий на клетку из толстых прутьев, которую разобрали, и четыре стенки побросали друг на друга, для верности посадив на клей. И уже на концах клеточных прутьев крепили… лампы? Светящиеся кристаллы? Светодиодные элементы, вот.

— Умный дом? — я обернулась к гусару.

Секретарь оторопел, задрал голову к люстре по моему примеру и не нашел там ничего интересного.

— Не тупой, — осторожно согласился он, для верности заложив руки за спину и странно на меня поглядывая.

С приходом фотонов в холл стало гораздо интереснее. Колонны, возвышающиеся в темноте равнодушными гигантами, на деле оказались произведениями искусства. Всего шесть цилиндров по периметру зала, но каждый был украшен не хуже католического храма в Ватикане. Только сюжеты были не религиозные: воины, боевые кони, прекрасные леди, пейзажи, странные существа, похожие на взбесившихся леших и гномов. А еще на каждой колонне были изображены монархи: старые и молодые, красивые и непримечательные, кудрявые и почти лысые. Мужчин в коронах, мантиях и с толстыми медальонами на груди можно было рассмотреть прямо от входа. Я восхищенно присвистнула.

— Тонкая работа.

Ближайший ко мне нарисованный монарх был светловолос и кудряв, но с мелкими чертами лица. Не красавец, но с жестким взглядом, волевым подбородком и большой многозубчатой короной, венчавшей монаршее чело. А еще до безобразия молод! У меня сын старше, а ему даже щенков доверять нельзя — обязательно забудет покормить.

Интересно, как они там с Лёлей? Понравился им туроператор? Молодые рванули на Средиземное море греть бока на пляже и пить «ледяную мохиту», пока мать тычет лыжной палкой каменный берег. Я не в обиде, прошли времена, когда мы с ним вместе изучали карту, выбирая район позаковыристее, чтобы побольше экстрима и поменьше исхоженных троп. А с молодой женой нужно в комфорт, к солнышку и учтивым швейцарам. И шведскому столу, само собой, Лёле теперь нужно есть за двоих.

— Считай, что полюбовница, — удовлетворенно выдохнула бабуська, ехидно пряча сухие ладони в широких рукавах. — А на кой она тут сдалась?

Отличный вопрос! Но ответ знала только бывшая леди Макмиллан, пребывающая сейчас неизвестно где. Сама бабуська оказалась хоть и старой, но еще очень крепкой сухопарой дамой с бегающим взглядом и темно-серым платьем в пол широкого покроя. Острым был не только нос, но и плечи, локти, скулы и даже зубы, которыми она старалась меня укусить.

— Клира! — с шипением возмутился гусар. — Повежливее, миссис, умерьте свой характер. Леди Аврора назначена куратором новой школы для одаренных, построенной недалеко отсюда.

Бабка Клира разразилась старческим смехом. Мелкое хихиканье дробно раскатилось по воздуху и вызвало внезапное оживление. А я думала, она тут одна живет! Но со стороны лестницы выглянули две испачканные в саже мужские физиономии, выпучив мутные глаза.

Я приветливо кивнула физиономиям головой.

— Щит на мне, щит, — разом забормотали грязные лица, сплевывая через плечо.

Не поняла. На мой озадаченный взгляд Густав глянул на лестницу, заметил перепуганных мужиков, таящихся в тени, и скорбно покачал головой. Мужчины напряглись еще сильнее, но любопытство не умерили, жадно подаваясь вперед. Я тоже качнулась в их сторону, выражая ответную заинтересованность, мало ли, ритуал какой, но случайно привлекла внимание.

— А ну пошли отседова! — обернувшаяся бабка замахнулась мелким кулачком. — Совсем от рук отбились, лодыри чумазые!