— Леди Аврора? — внезапно окликнул меня густой бас.

— Лорд Браун, — я остановилась у разлапистой ели, повернув голову на звук.

Егерь по-прежнему был одет в какие-то теплые лохмотья и не озаботился аккуратно причесать спутанные лохмы, несмотря на утро. Однако кое-что изменилось с предыдущей встречи: в руке мужчина держал высокий деревянный посох с широким набалдашником, словно выточенный из цельного ствола дуба. Навершие посоха украшали какие-то висюльки с прозрачными камнями, негромко звеневшими от случайного столкновения.

— Опять ко мне? — чуть снисходительно спросил он, незнамо чему улыбаясь.

— Нет. Лавиния пропала, — я приподнялась на цыпочки, вглядываясь в просвет между деревьями.

— Кто?

— Леди Галбрейт, баронесса Альверона, — на секунду обзор загородил могучий ствол сосны. Может, она все-таки отправилась к горам в надежде вернуться домой?

— Не знаю такую, — отстраненно ответил ледничий, пристукивая посохом. — Баронов нынче как грязи. И что же вы, одна кинулись искать?

— А что мне было делать? — пойду вдоль воды и выйду на главную колею. Даже если ее замело, там широкая просека между вековых снежных залежей, не заблужусь.

Если девчонка задумала сбежать по-настоящему, пусть и слабо верится, то путь ее лежит обратно через горы на таможенный пост. Дойти пешком за день не получится, а ночью духи распахнут свои кровожадные пасти, и недоучка вряд ли отобьется. Это наихудший вариант развития событий. Другое дело, если пубертатная зараза решила меня попугать и сейчас тихонько сидит где-нибудь на полянке, предвкушая мою седину.

— Например, мне позвон… Впрочем, неважно, — лорд быстро себя одернул. — Есть догадки, куда она могла податься?

Я торопливо выложила ему свои мысли. Лорд-медведь задумчиво покивал и воткнул посох в землю, достав откуда-то из-за пазухи ленту. Через секунду я изумленно наблюдала, как спутанные патлы собираются в пучок на затылке, а из-за вечной завесы выглянули полные жизни и бесконечной скорби еще молодые глаза.

— Девочки, девочки, — укоризненно пробурчал он, кладя ладонь на набалдашник. — Я с вами с ума сойду на старости лет.

От медвежьей лапы побежали стрелки инея, оплетая древко ровным геометрическим узором. И словно в противовес, конец посоха начал покрываться толстым слоем льда, разрастаясь миниатюрными скалами вокруг деревянного основания. В секунду, когда иней и лед встретились, лес разразился оглушительным звоном взорвавшихся ледяных «алмазов», и намерзшие у ног сталагмиты разлетелись в разные стороны.

Я вскрикнула и инстинктивно закрыла лицо руками, спасаясь от осколков.

— Ну что ты, дурёха, — мужчина почти ласково фыркнул, положив вторую ладонь мне на голову и потрепав, как бездомного щенка. — Испугалась, что ли?

— И вовсе я не испугалась, — щеки смущенно заалели. — Просто неожиданно.

— Ну-ну, — усмехнулся он, дергая подбородком. — Смотри.

Разлетевшиеся осколки льда вопреки закону земного притяжения зависли в воздухе. От снежной равнины их отделяло сантиметров тридцать, и на такой высоте кусочки мерзлой воды хаотично собирались в неведомый паззл, перелетая с места на место, словно никак не могли сообразить нужный порядок. Вот кусочек в виде треугольника метнулся влево, потом вправо и тут же поменялся местами с ледяным ромбом. Длинный осколок размером с ладонь покружился у моих ног и встал в ряд к остальным, формируя чудесный ковер. Или тропинку? Ну точно тропинка, да не одна, а несколько, и все в разные стороны.

— Куда они ведут? — шепотом спросила я, любуясь на волшебные дорожки.

Внезапно в кронах деревьев послышался протяжный стон. Я вскинула голову и увидела, как макушки елей закачались, а до уха донеслось явное хихиканье. Жуткое. Потустороннее.

Волоски на руках встали дыбом.

Деревья снова застонали и закачались сильнее, как от руки невидимого великана, шатающего вековые стволы. Мертвый смех отразился эхом от сугробов и вернулся обратно, морозом пройдясь по моим ладоням. Так смеялся бы покойник, обнаружив, что его убийца преспокойно лежит на соседнем кладбище, сам получив пулю в висок. Перед глазами заплясали мушки, сотворенные тропинки поплыли и распались, рухнув безжизненными осколками прямо в снег. И это показалось мертвому веселым: визгливый леденящий хохот громом обрушился на лес.

На юбку упала первая капля крови.

— Приличные леди не слушают всякую чушь, — укорил меня егерь, неожиданно закрывая руками мои уши.

Мать моя волшебница! Я таращилась круглыми глазами на профиль соседа, чувствуя себя арбузом в широких ладонях продавца, проверяющего спелость. Сдави он ладони, и лопнет моя голова, но вместо этого ледничий что-то сердито говорил. Неслышимые слова лились потоком, мелькнула даже пара ругательств, которые я прочла по губам, но общий смысл ускользал. Не знаю, как отреагировал невидимый собеседник лорда Брауна, но через несколько секунд мою голову выпустили из захвата, а в лес вернулась первозданная тишина.

— Вы их поругали? — жалко прошептала я, стараясь не смотреть на ярко-алую каплю.

— Поругал, — согласился он. — Они очень раскаиваются.

— Как у вас это получается? — невольно вырвалось из меня. — Почему эти кровожадные тва… создания вас слушаются?

— Потому что глупо затевать драку на кулаках с учителем по стрельбе — спокойно констатировал он, топнув ногой. Опавшие ледяные осколки завибрировали и снова взмыли вверх, занимая свое место в паззле.

Экая интересная у них вариация поговорки про лом и его безоговорочную победу. Должна признать, Его величество поступил очень мудро, сослав этого… стрелка подальше в Катхем. С сильным даром и тяжелым характером Его Ледничество скорее бы поубивал своих недругов в столице, чем сумел договориться. Зато здесь его сила и темперамент могильной плиты приходятся как нельзя кстати.

Ободренные льдинки еще немного пометались, но довольно быстро выстроились предыдущим узором, явив нам аж три разных направления.

— Так куда они ведут?

— Это следы магии вашей блудной овцы. По одной из дорог она ушла сама, две другие пыталась колдовать.

К моему легкому разочарованию, колдовская карта не делала различий между самой Лавинией и ее магией, а потому все тропинки выглядели одинаково, только одна из них тянулась почти прямо, вторая поворачивала на восток, а третья пошла по кривой диагонали на запад. И ни одна не указывала на горы.

— Эдгар, а что если, — в горле пересохло от случайной догадки. — Что если она колдовала, чтобы защититься?

Лавиния Галбрейт почти не владела своим даром, это я знала наверняка. Несмотря на то, что бароны могли себе позволить личного учителя, никто из ее родителей или ближайших родственников не имел ледяного дара и не мог помогать маленькой наследнице. А окружающая среда и вовсе не располагала к стихийному обучению, в связи с чем наем педагога, организация ледовой арены и строительство снежных пушек для тренировки влетело бы в копеечку. Поэтому отец баронессы предпочел оттянуть процесс обучения дочери, планируя сразу по достижении совершеннолетия или сдать ее замуж, или отправить в столичную академию. А тут так удачно подвернулся государственный грант.

Так для чего недоучке пытаться колдовать, зная, что потеря контроля над даром может быть опасна?

— Или она пыталась сотворить снежный путь, — вернул меня в реальность голос егеря. — Может, подсказал кто, а может, сама вычитала. Мало ли какие книги водятся в домашних библиотеках у благородных.

— Снежный путь? — я растерянно посмотрела на ледяные дорожки. — Она не вычитала… Она подслушала!

Про снежный путь однажды рассказывал Майкл, хвастаясь, что его старшая сестра сумела в одиночку выйти в декабре из дремучего леса, сотворив заклинание снежного пути. Для возраста молодой магини это было внушительным достижением, обычно сложные пространственные заклинания маги осваивают к двадцати пяти, а незнакомая мне девушка овладела им в неполных двадцать лет. Мы тогда сидели у камина в гостиной и делились интересными семейными историями, а леди Галбрейт демонстративно не участвовала, занимаясь настоящим делом благородной — рисовала углем натюрморт.