Идти навстречу резко расхотелось.

— Ох ты ж, страсти какие, — обеспокоенно вздрогнула Эрма, доковыляв до окна.

«Лимузин» словно взорвался. Наружу из всех щелей полезли дети, выпрыгивая из дверей и окон, падая в свежие сугробы, толкаясь, пихаясь и визжа. Мы их не слышали, но хорошо видели, как вздрогнул всадник и грязно выругался ямщик. Губы возницы причудливо складывались в слова: «Чертовы беспризорники» и «Уволюсь ко всем псам». Даже крыша саней начала шевелиться, словно изнутри ее пытались пробить тяжелым и тупым предметом, например головой.

Конный лорд впился побелевшими руками в поводья и повернулся спиной к детскому вулкану, лихорадочно выискивая глазами хозяев поместья. И нашел.

— Здрасьте, — я вяло помахала рукой из окна и слабо улыбнулась взвинченному соседу.

«Убью», — прочитала в ответ по губам. Интересно, а если дверь не открывать, они уедут?

— Сколько же их там? — тревожно пробормотал штабс-ротмистр, силясь пересчитать учеников по головам, но потерпел крах.

Со скоростью укушенного в филей кролика дети метались по двору, с разбегу затеяв салки вокруг розвальней. Я просто не успевала отслеживать перемещения одинаково одетых отроков, несущихся друг за другом и меняющих траекторию каждые десять секунд. Когда в глазах зарябило, пришлось отвести взгляд в сторону и увидеть, как рядом точно так же пытается проморгаться секретарь.

— Пойдемте, леди, — обреченно вздохнул он.

— Не поминайте лихом, — согласилась я.

Дверная цепь траурно громыхала, движимая сильными руками гусаров. Я куталась в шубу плотнее, силясь защититься от неприятностей и размышляя, как загнать всю эту стаю в замок без потерь. Чем там руководствуются пастухи? Хворостиной и кнутом? Ах нет, это для стада. Детскому же полчищу наверняка понадобится колокольчик и условный рефлекс, чтобы сбегались по одному звонку, как… ученики в школе, ага.

Заметив распахивающиеся створки, всадник махом соскочил с жеребца и кинулся в нашу сторону.

— Это безобразие! — рявкнул ледничий, взлетев по ступенькам.

Гусары с готовностью пихнули меня за спину и обнажили клинки. Детские визги разом оборвались.

Оторопевший егерь отпрянул и спустился на ступеньку ниже, глухо зарычав на угрозу, как огромная собака. Ну точь-в-точь медведь. Однако благоразумие еще не покинуло лорда Брауна, а потому он отступил на пару шагов и даже соизволил отвесить небольшой поклон. Хотя нет, это у него от стресса спину заклинило.

— Ваше величество, я требую немедленно запретить вашим воспитанникам посещать мои владения, — разогнув хрустнувшую поясницу, процедил лорд. — И возместить причиненный ущерб.

— Доброго вечера, сударь.

Дети за спиной медведя начали собираться в одну орду, гурьбой двигаясь в нашу сторону. Среди них, как звезда среди планет, выделялась высокая, почти взрослая девушка, одетая тепло, но скромно: в коричневую дубленку, валенки, теплый шерстяной платок и вязаные рукавицы. Похожим образом выглядели решительно все ученики, разнилась только длина верхней одежды и оттенки тулупов. И чем младше был ребенок, тем больше он напоминал колобка; самые маленькие и вовсе стремились по форме к идеальному кочану капусты, будучи укутаны по самый нос в несколько слоев одежды.

— Доброго, миледи, — почти харкнул в меня приветствием егерь. — Забирайте ваше полчище тараканов и не дай Варлок им подойти к моей усадьбе на пушечный выстрел!

«Варлок — мифический хозяин духов, огромный кровожадный монстр, король потустороннего мира», — услужливо выдала моя внутренняя Аврора.

— Благодарю за сопровождение будущих магов к моему порогу. Надеюсь, дети не причинили вам много хлопот? — старательно не замечая боль в глазах ледничего вежливо улыбнулась я.

Будущие маги с тихим топотом, как маленькие слонята, подобрались ближе. Младшие шмыгнули за старших, кого-то толкнули на дорожку, среди пацанов завязалась потасовка, и громкий детский плач вспорол тишину. Хаос и не думал прекращаться. Старшая попыталась приструнить шкодливых драчунов, но отвлеклась на размотавшийся платок одной из красноносых молчуний лет семи от роду. Я дернулась к детям, опасаясь цепной реакции.

«Хочу домо-о-ой!», — безнадежный вопль подхватил плач, и погодки-дошколята начали заливаться слезами. Подростки взвыли, как от зубной боли! Самые несдержанные пару раз ткнули мелочь в бока, требуя прекратить крики, на что их обсморкали и покусали за варежки.

— Они украли у меня варенье! — в голос возмутился медведь, щелкая пальцами перед моим лицом.

Какое еще варенье? Там же натуральная катастрофа, присыпанная истерикой и нервным тиком.

«Папа вас всех накажет!», — истерически топнула ногой какая-то девчонка, отбегая в сторону и таща за собой на буксире подружку.

— Вы сказали варенье? — я подпрыгнула, силясь объять стихийное бедствие взглядом. Нц, гусары высоченные. Ай, была не была.

— Четыре банки! — негодующе добавил лорд, глядя, как я распихиваю локтями солдат и машу рукой той самой рослой девице, привлекая ее внимание.

— А вы не жалейте детям сладкого, — не моргнув, посоветовала я, будучи обескураженной в душе. Только воровства не хватало. — Они извинятся.

Та сориентировалась, подхватила малышню за шиворот — сколько воротников уместилось в руки — и потащила их к крыльцу, пинками подгоняя обнаглевшую пацанву. Те пытались в ответ плеваться, но ловко получали по сусалам и притягивали весь табор своей руганью. К крыльцу добрались почти все, даже ямщик исхитрился съехать с тротуара на снежную кромку и подъехать ближе. Так, девять девочек и одиннадцать мальчиков, из которых суммарно пятеро манно-кашного возраста. Остальные или младшие школьники, или классические подростки с закатыванием глаз и тягой драться.

— А кто извинится за сломанный козырек сарая? — не унимался лорд. — А за обглоданный пирог? Кто извинится за перепуганных лошадей и разбитого снеговика? Кто… Да что б вас!

Ледничий подпрыгнул, почуяв в спину возмущенное групповое сопение. В приступе жалоб и негодования лорд и не заметил, как все дети подобрались сзади, тактически выпнув в первую линию отряд из мелких грызунов. Грызуны притихли, переваривая обвинения и готовясь к новому акту криков.

— Я извинюсь, — скрепя сердце, пришлось взять на себя чужую вину. — Постойте, вы слепили снеговика?

Разобидевшиеся старшие детки вытащили из-за пазух четыре емкости и поставили на землю. После чего надулись и, бурча что-то про перекус, отправились к саням.

— Не ваше дело, — на мгновение смутился ледничий.

— Я случайно! — воскликнула самая маленькая девочка, потирая покрасневшие от слез глазки. — Я на него упала-а-а…

— Попала в дорожно-снежное происшествие, — хихикнул какой-то пацан, таща из саней чемодан без ручки. — Сдавала задом и не оценила габариты.

— Бывает, — примирительно улыбнулась самая взрослая девушка, задвигая малышку за спину. — Стаж всего четыре года, слегка заносит на поворотах и выбивает из колеи.

— И в шоке от столкновения погрызла морковку, — уже тише, но все еще упрямо проворчал Эдгар.

Мы одарили его укоризненными взглядами. Какой-то мальчишка лет десяти присел рядом с собравшейся зареветь от обиды девочкой и обхватил ее за плечи.

— Элли, ты откусила нос обидчику? — делано пришел в восторг он. — Умничка, моя школа. И так будет с каждым, кто обидит мою сестренку, — угрожающий взгляд метнулся к лорду.

Тот сделал морду кирпичом и отвернулся. А я и парочка девиц старше четырнадцати выразили дружное «фи» такой невоспитанности. Подумаешь, снеговик! Да одна команда, и армада снежных воинов выстроится под окном, слепленная умелыми детскими руками. Главное, чтобы Катхемские духи не вздумали облизываться на беззащитный выводок.

Наконец ряд дорожной детской поклажи выстроился у ног хозяев. Пацаны — уж на что с одного взгляда первостатейные сорванцы — честно таскали девичий багаж, пыхтя и ругаясь безобидными словечками. Девочки же выстроились в шеренгу и поприветствовали нас, как умели: кто-то легко присел в книксене, а кто-то попросту поклонился. Одна только Элли содержательно икнула и спряталась за братские коленки. Я еще раз пересчитала всех по головам, а то мало ли кто-то спрятался в санях или под шумок полез в ночной дозор.