Продумав всё это ещё раз, ставя все свои мысли и чувства под вопрос, я всё больше и больше уверялся в этом. Теперь нужно понять, а что же она думает по этому поводу. Не думаю, что она не размышляет о наших отношениях.

Вечером я направился в сторону домика Асуки, не забыв захватить пакетик с прекрасным чаем и сладости, что были куплены в офицерском ресторане. Меня никто не останавливал, хотя было приятно отвечать на их кивки и приветствия. Постучал в её дверь и стал ожидать. Через некоторое время дверь открылась, и там показалось улыбчивое лицо пятого офицера.

— О! Хитоши, не ожидала, — сказала она. — Проходи, проходи.

Позволяя мне зайти внутрь, я совсем не удивился тому, что видел. Нет, было интересно рассматривать её «хоромы» и подмечать самые разные мелкие детали. Например, несколько больших, наверное, мягких игрушек, располагались в уютном уголке, создавая атмосферу домашнего уюта и тепла. Их плюшевые тела казались приглашающими и дружелюбными, словно они были тихими, но верными стражами этого места. Мольберт с начатой картиной стоял неподалеку, на нём был изображён полузаконченный пейзаж, где каждый мазок краски словно оживал, рассказывая о вдохновении и творческом порыве художника. Краски, немного засохшие, но всё ещё яркие и манящие, лежали рядом, словно ожидая, когда их снова прикоснутся к холсту, чтобы продолжить этот недосказанный рассказ о красоте мира, увиденной глазами художника.

— У меня тут несколько не убрано, — сказала она, её глаза немного уклонились, выражая смущение и небольшую замешательство. — Но ты не обращай внимание.

— Я тут чай и сладости принёс, — произнёс я, чувствуя аромат утончённого чая, проникающего через ткань пакетика, и представляя, как он будет сочетаться с изысканными сладостями.

— Прекрасно, — кивнула она, выхватывая у меня из рук пакетик и сладости. Её пальцы коснулись моих на мгновение, и я почувствовал тёплый поток её энергии. — Присаживайся за столик.

Я уселся, и стал с некоторым интересом наблюдать за тем, как она бегает вокруг и готовит чай. Её движения были грациозными и точными, каждый шаг и жест выглядели как часть танца. Поставила чайник на небольшую плиту, где огонь появился из лёгкого движения духовной силы, мерцая разноцветными искрами в полумраке комнаты. После этого она разложила сладости на тарелку — маленькие шедевры кондитерского искусства, каждый из которых был украшен с любовью и мастерством.

— Чувствую, что ты стал сильнее, — начала говорить она. — Ты что, достиг уже шикая?

— Верно, — кивнул я с небольшой гордостью в голосе. — Я достиг шикая и совсем недавно зарегистрировал его во втором отряде.

— Тогда поздравляю, — сказала она. — Это большое достижение для любого шинигами. И его точно стоит отпраздновать. У меня где-то залежалась прекрасная настойка. Я нашла её во время своего первого выхода в Мир Живых.

— Расскажешь о нём?

— Да, только найду бутыль.

Бутыль она нашла очень быстро. Это была простая, глиняная бутылочка с самыми разными символами. Было видно, что её уже открывали, потому что колпак был слишком аккуратно на своём месте. Сами надписи я не понимал, хотя они чем-то напоминали древние египетские иероглифы.

Она поставила два прозрачных стакана на стол и невероятно аккуратно налила туда красновато-прозрачного напитка примерно на два пальца. После Асука закрыла бутылку и схватила стакан.

— За твоё продвижение! — проговорила она, произнося тост. — Чтобы банкай был в будущем, а шикай в прошлом.

— Кампай!

После этого мы оба резко выпили напиток. Он оказался сладковатым, с какими-то терпкими нотками. Кроме этого, в нём оказалось совсем немного духовной силы, что сразу же разошлась по телу приятным теплом и пыталась постучать в разум. Конечно, я не позволил этому случиться. Как и Асука, я закусил сладким.

— Ну как? — спросила она, намекая на напиток.

— Очень вкусно, — сказал я, говоря честную правду. — Никогда ещё я такого не пробовал.

— Ещё бы, — хмыкнула она. — Это уникальная вещь. За всю свою жизнь я нигде больше не встречала этот или похожий напиток.

— Ух ты, вот как, — кивнул я. — Вкусная вещь. Да.

— Что ты ощущал, когда пробудил свой шикай? — поинтересовалась у меня пятый офицер.

— Как бы тебе сказать, — протянул я. Я не знаю, как происходит пробуждение шикая у других, но думаю, там замешана душа, которая была с ними со времён асаучи. Я же её поглотил, о чём не хотел бы рассказывать другим. — Было такое ощущение, что я перешёл к границе. И мне нужен был только один шаг… одно движение, чтобы переступить её. Потом был толчок, и я перешагнул её.

— Интересно, — хмыкнула она. — У меня всё было совсем по-другому. Это тебе твой занпакто дал толчок?

Я пожал плечами, не давая никакого ответа. Пусть сама себе додумает это. Я ощущал её эмоции тоже, но не так чётко, как рядовых. Асуку назвать слабой очень сложно. Но у неё намного больше опыта, и думаю, есть какие-то методы контролировать себя так, чтобы другим было сложно читать эмоции.

— Ясненько, — кивнула она. В этот момент закипел чайник. И она сразу же отправилась заниматься им. Поставив несколько больших кружек и заварив чай, она разлила всё. Никаких церемоний или даже следования этикету. Мы оба просто хотели попить чай.

***

Йоруичи сидела в своём кабинете и изучала последний доклад от своих агентов из Хуэко Мундо. Там ситуация была совсем не ахти. Как оказалось, какой-то особенно сильный Пустой решил, что он царь и бог вселенной и готовится атаковать Общество Душ. Это было не особенно умным решением, потому что у него не было никакой защиты от разведки. Именно поэтому уже готовился отряд быстрого реагирования из капитанов и офицеров первой десятки, который должен был отправить всю эту шайку на перерождение.

— Урахара, войди, — выдохнула Шихоин, ощущая духовную сигнатуру своего товарища.

Тот вошёл с широчайшей улыбкой на своём лице. Как и всегда, эта улыбка бесила, но капитан второго отряда не обращал никакого внимания на неё.

— Что там? — спросила она.

— Я провёл несколько исследований с теми тренировочными клинками, которые были разрушены шикаем Хитоши, — начал говорить Урахара Киске. — И могу тебе сказать, что это, возможно, один из опаснейших шикаев в Готей.

— Почему так? — спросила Йоруичи.

— Это сложно объяснить, — начал говорить Киске. Он задумался на несколько десятков секунд, собираясь подобрать правильные слова. — Лезвие его клинка обладает способностью резать почти всё.

— Значит, что-то он не может разрезать? Да? — уловила слово «почти» Йоруичи.

— Верно, — кивнул тот. — Он не может пока что разрезать особенно плотные формирования из духовных частиц. Но думаю, что со временем и по достижению своего банкай, все эти ограничения уйдут.