Дальше девочка ничего не сказала, но все ее прекрасно поняли.

— А она еще не только всех поучает!.. — добавила Падма через минуту. — Она очень завистливая.

Гарри хмыкнул и решил, что девочка преувеличивает, но убедиться в ее словах смог на ближайшем уроке чар, произошедшем как раз в Хэллоуин, когда на практическом занятии в аудитории собрались все четыре курса.

— Ну наконец-то! — радостно воскликнул Терри, взглянув на изменившееся расписание занятий. — У нас сегодня практика по чарам.

Это утро ознаменовалось ароматом печеной тыквы и многочисленными украшениями, заполонившими Большой зал. Перед глазами плыли ярко-оранжевые и черные пятна от многочисленных бумажных, тряпичных и настоящих тыкв, наколдованных летучих мышей и пауков. А от старших ребят воронята узнали, что вечером даже традиционные свечи будут в виде тыкв.

— Интересно, как пройдет урок… — накладывая себе овсянку, пробормотала Се Ли.

Никто не знал ответа, но все находились в предвкушении.

— Как жаль, что в первом семестре у нас мало практических, — повздыхал Терри.

— Но теория тоже важна! — вступилась за программу обучения Лайза.

Кто-то отчетливо фыркнул, и девочка стушевалась.

Свое мнение о принятой в школе учебной программе дети составили за прошедшие недели. Чего стоило одно то, что официально на практике студенты сначала учили простейший Люмос, а следующим заклинанием — чары левитации неодушевленных предметов. Все остальное профессор обязан был объяснять детям в теории, не проверяя то, как студенты усвоили поданную в сжатой форме информацию.

Наверное, никто из рейвенкловцев и не задумался бы о чем-то подобном, если бы сам декан не занимался с ребятней дважды в неделю дополнительно, а старосты — почти каждый день. За почти два месяца воронята выучили два десятка заклинаний, по своей сложности едва ли превышавших тот самый Люмос, но невероятно полезных в быту. Девочки особенно налегали на косметические чары, а мальчики — на чары удаления грязи с одежды и обуви. Все в совершенстве овладели согревающими, высушивающими, освежающими, очищающими и некоторыми другими заклинаниями. Наблюдая за остальными первокурсниками, воронята поняли, что точно так же, вне занятий, все эти заклинания осваивают и змейки, и барсуки, хотя многих кое-чему научили еще дома, а вот первоклашки с факультета львов выглядели стайкой магглов, попавших в волшебный мир, где нет электричества и родительской заботы — многие щеголяли пятнами на одежде весь день, если испачкались на завтраке, а с мантиями Рона эльфы перестали справляться спустя первые три недели, и он даже с утра выглядел неряхой.

Но сегодня первогодкам предстояло начать учить первое на самом деле сложное заклинание. И волновались даже всегда высокомерные слизеринцы. Драко казался бледнее обычного, Блейз кусал губы, а Панси хмурилась. Но всех перещеголял Невилл. Он аж позеленел от ужаса, хотя с новой палочкой прекрасно справлялся даже на уроках трансфигурации. И только профессор, Терри Бут и Гарри пребывали в прекрасном расположении духа.

Поттер освоил левитационные чары задолго до того, как узнал какие-то заклинания вообще, так что ни капли не переживал, осваивая Левиосу в августе. Он, в общем-то, на том или ином уровне освоил довольно много заклинаний не только первого, но и других курсов, ориентируясь не на учебную программу, а на собственные потребности. А Терри обожал уроки декана и каждую минуту или учил новое, или практиковал уже пройденные заклинания. Он даже взял моду по вечерам прибираться в общей гостиной, а во время чаепитий с одногруппниками — разливать чай при помощи чар.

Профессор Флитвик кратко повторил уже пройденный материал прошлого занятия, подготавливая ребят к практике, заставил размять кисть ведущей руки, а напоследок напомнил:

— Не забудьте те движения кистью, которые мы с вами отрабатывали. Кисть вращается легко, резко и со свистом. Запомните — легко, резко и со свистом. И очень важно правильно произносить магические слова — не забывайте о волшебнике Баруффио. Он произнес «эс» вместо «эф» и в результате обнаружил, что лежит на полу, а у него на груди стоит буйвол.

Последние слова были призваны немного развеселить и успокоить студентов, ведь еще на прошлом занятии маленький профессор объяснил, что на данном этапе учебы у детей не выйдет слишком сильно испортить изначальное заклинание. Их потенциал пока развит недостаточно, а ядро не до конца сформировано, так что у первоклашек самое худшее вообще ничего не выйдет, пусть они хоть все слоги произнесут неверно.

Сам Поттер прекрасно понимал, что при желании можно вообще не использовать словесную формулу, если намерение достаточно сильное и узконаправленное. А правильное движение палочки необходимо лишь для того, чтобы не вливать в чары слишком много энергии.

Сосредоточившись на перышке, которое лежало на парте, Гарри мягко и резко взмахнул палочкой, повторяя движение без слов. Он не спешил чаровать, привычно отдавая пальму первенства кому-нибудь из однокурсников. Такой подход никогда не удавалось скрыть от учителя, но тот ни разу не упрекнул Поттера.

На стороне воронов и змеек заклинание произносили спокойно и размеренно, как учил профессор, а львята и барсуки подпрыгивали на своих лавках от усердия. Заклинание они практически выкрикивали, а палочками махали так усердно, что урок для некоторых грозил закончиться в Больничном крыле.

Особенно старался Рон Уизли. Мальчик походил на маленькую мельницу, он широко махал рукой, ожесточенно глядя на страусовое перо.

— Ты неправильно произносишь заклинание, — донесся до Гарри недовольный голос Гермионы. — Надо произносить так: Винг-гар-диум Леви-о-са, в слоге «гар» должна быть длинная «а».

Поттер на это лишь хмыкнул. Он-то видел, что проблема Уизли вовсе не в правильности произносимого заклинания, а в том, что Рон даже через два месяца учебы в школе не научился направлять силу в палочку. И это притом, что мальчик родился в чистокровной семье и всю жизнь прожил рядом с магами.

— Если ты такая умная, сама и пробуй, — прорычал в ответ Рон. Он явно был зол на собственную неудачу, как и на то, что воспитывать его взялась магглорожденная ведьма, у которой, вроде как, было заведомо меньше шансов преуспеть в колдовстве раньше Уизли.

Гермиона, заметив, что привлекла к себе внимание, закатала рукава мантии и неспешно взмахнула палочкой, четко выговорив:

— Вингардиум Левиоса!

Ее перо тут же плавно поднялось в воздух, а профессор радостно пискнул и зааплодировал:

— О, великолепно! Все видели: мисс Грейнджер удалось!

Рон тут же недовольно запыхтел и открыл рот, собираясь что-то сказать, но всех отвлек Симус, взорвав свое перо.

— Ему нужно больше тренировать концентрацию, — покачала головой Се Ли и взмахнула палочкой — ее перо взлетело следующим.

До конца занятий получилось почти у всех. Лишь Рон и Симус выделились и потому были особенно раздражены. Больше всего пыхтел Уизли, для которого неудача была особенно болезненна. Почти половина курса слышала, как мальчик хмуро шипел что-то нелицеприятное о Гермионе, а под конец его слова прозвучали совершенно отчетливо:

— Неудивительно, что ее никто не выносит. Если честно, она — настоящий кошмар.

Гарри нахмурился. Пусть даже вороны судачили о Грейнджер, но никто из них не посмел бы высказать ей хоть что-то в лицо. А тут собственный одноклассник!

Но если прежде девочка на какие-либо слова реагировала довольно бурно, тут же кидаясь в атаку, то сегодня она почему-то мигом расстроилась, расплакалась и сбежала.

— Что это с ней? — удивился Терри.

— Ты чего?! — возмутилась Лайза. — Она ведь слышала. А может и больше… Сидела же ближе! Я бы тоже обиделась на такое, сказанное почти в лицо.

Девочка не пыталась понизить голос, а потому и Рон, и Симус ее услышали.

— И что? — тут же надулся рыжий. — Она давно должна была понять, что с ней никто не хочет дружить. Только и знает, что липнуть ко всем. И вечно поучает!