Полувеликан смутился, заозирался и невнятно велел студентам входить в дом, явно не желая обсуждать дела Дамблдора на пороге собственного дома. Правда, окна он держал нараспашку, так что Поттер, подобравшись поближе, смог легко услышать неуверенную попытку Рубеуса отвертеться:

— Да с чего вы такое взяли, ребята? Профессор Снейп… того… один из учителей Хогвартса!

— Вот именно, — подхватила Грейнджер. — Я знаю, он не самый приятный из людей, но он ведь здесь работает.

— Ой, Гермиона, тебя послушать, так все преподаватели святые, — фыркнул Рон. Что-то звякнуло, как будто Хагрид выставил на стол огромные, как ведра, чашки. — Снейп может быть замешан в чем угодно. И нам надо понять, что именно он хочет украсть!

— Да ничего профессор Снейп не хочет украсть, — попытался успокоить детей полувеликан. Забулькала вода, как если бы огромные чашки наполняли из гигантского чайника. — Он просто охраняет коридор. Следит, чтобы никто не ходил к Пушку.

— К Пушку? — удивился Симус. — Что это?

— Не что, а кто, — поправила Гермиона. — Я слышала, как твои братья, Рон, обсуждали, что в том коридоре на цепи сидит огромная трехголовая собака!

Повисла пауза, а после Уизли разродился целой бурей эмоций. Он в мгновение ока нашел с десяток эпитетов в адрес собственных братьев и еще парочку, не таких резких, в адрес Гермионы, которая, подслушав тайну, не рассказала ее сокурсникам тут же.

— Я говорю это только затем, чтобы вы туда не ходили, — с металлом в голосе предупредила девочка. — Там огромная и опасная псина!

— Пушок не опасен! — возмутился Хагрид. — Он славный. Я растил его с тех пор, как он был еще щенком!

Тетя Мардж тоже считала своих бульдогов ласковыми собачками. Это не помешало ей назвать самого выдающегося пса Злыднем и тренировать так, что он без сомнений кидался на людей.

Повисла пауза, которую Гарри назвал бы неловкой. Он сомневался, что Уизли и Финниган понимают всю нелепость заявления лесника, хотя и их должен пугать огромный трехголовый пес, но Гермиона не могла не знать Древнегреческую мифологию хотя бы по верхам, а согласно ей псина с тремя головами, цербер, охраняет вход в царство мертвых.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — прошептал себе под нос Поттер, у которого волоски на руках встали дыбом.

— В общем… вы это… Не надо никуда ходить и не надо ни о чем меня расспрашивать, — выдавил Хагрид с запинкой. — Вы первокурсники, вам учиться надо. А то, что охраняет Пушок, это касается только директора Дамблдора и... — Лесник спохватился и умолк. — Ничего я не буду вам говорить. Забудьте. Вам учиться надо.

— Директора и кого-то еще? — тут же спросила Гермиона, но лесник вновь замялся и попытался перевести тему.

Гарри напрягся и решил, что стоит вернуться или обратно к кругу камней, или к замку, но заподозрил, что сейчас его можно легко рассмотреть из окна, а потому, проскользнув под подоконником, направился к опушке.

Он не собирался заходить в лес, но обхвата ближайших же деревьев с лихвой хватило, чтобы укрыть щуплую фигурку первокурсника.

— Пережду, а потом вернусь в замок, — решил он, устраиваясь так, чтобы его было не видно со стороны домика лесника. Плед же и темная форма спрятали мальчика и от глаз тех, кто мог выглянуть в окно Хогвартса.

Гоблины всегда были своеобразным народом. Люди почти всегда пытались оценивать их поступки по себе, мерили человеческой меркой, но гоблины просто были иными. И мораль у них была иной. Гарри легко это принял, благо не только книги подтверждали данный момент, но и родственники-портреты.

Именно поэтому мальчик ни капли не удивился, когда оказалось, что Ринготт во время их встреч поведал Поттеру не все.

Нет, поверенный ничего не утаивал, но он и не видел нужным рассказывать то, о чем его даже косвенно не спрашивали.

Оказалось, Фонд Мальчика-Который-Выжил существует и представляет собой банковскую ячейку, куда на протяжении десяти лет перемещались все письма, подарки и денежные переводы, которые волшебники направляли для Гарри Поттера. И этим Фондом без всякого смущения все эти годы пользовался директор Хогвартса, почти опустошив его денежное содержимое.

— Очень интересно, — хмыкнул Гарри, прочитав абзацы, посвященные действиям Дамблдора. — И в первую очередь мне интересно то, как именно были потрачены деньги.

Поттеру не было жаль того, чего он никогда не видел. Да и не считал он, что люди чем-то ему обязаны. Но очень хотелось верить, что деньги пошли на какие-то хорошие дела, ведь и посылали их с чистым сердцем, в благодарность.

Вернувшись в спальню, Гарри первым делом написал Ринготту с просьбой провести аудит Фонда, если это возможно. Ему очень не хотелось ввязываться и выдавать свою заинтересованность, но история требовала детального рассмотрения. Пусть Гарри было лишь одиннадцать, но он жил рядом с Верноном Дурслем, и мальчик с ранних лет впитал некоторые его принципы и взгляды на жизнь.

Дальше в письме Ринготт рассказал Поттеру об обстоятельствах ареста и помещения в Азкабан Сириуса Блэка, ныне единственного наследника рода Блэк.

Сам гоблин на данную тему не распространялся, хотя был поверенным и семьи Блэк, но в этом не было ничего удивительного. Гоблины честно выполняли свои обязанности, если дело касалось денег. Они даже принимали кое-какие решения, если это могло пойти на пользу финансам подконтрольного им рода. И они с яростью драконов охраняли тайны своих клиентов, их имущество, если кто-то, даже власти магического мира, пытались ими завладеть.

Но вся эта преданность не распространялась на самих владельцев сейфов и ячеек. Не имея на руках четких указаний, гоблины не ввязывались в дела волшебников между собой. Даже риск потерять последнего представителя семьи ничего для гоблинов не менял.

Так было и с самим Гарри, и с Сириусом Блэком.

Никто не потребовал у гоблинов завещание Поттеров, и те не занялись этим делом сами. Они не особо искали Гарри, а просто законсервировали его дома по истечении положенного срока. Ринготт же продолжил приумножать его богатства, не переживая, как живет последний Поттер.

С Блэком было хуже.

Ринготт и не почесался, узнав об аресте. И ничего не сделал, когда клиента засадили в тюрьму, хотя даже Гарри понял, что Блэка при всем желании не могли осудить. Но гоблин не отправился в Визенгамот и не доказывал там невиновность своего клиента.

— Гоблины занимаются деньгами, — невесело хмыкнул Гарри, — и только. Они не адвокаты и не ангелы-хранители, чтобы уберегать волшебников от всех бед.

История с Сириусом Блэком не нравилась мальчику с самого начала, но он пока не знал, как к ней подступиться. Поэтому поверенному в ответе было составлено поручение отыскать хорошего детектива, способного собрать все возможные факты о Сириусе Блэке. Кроме того, мальчик хотел знать как можно больше о своих родителях, дедушке и бабушке Эвансах, а также о людях, которых родители выбрали для Гарри в качестве возможных опекунов. Мальчик долго раздумывал о том, включать ли в список директора Хогвартса, но поостерегся. Поттер кожей чуял, что эта затея не так уж безопасна.

Еще немного помаявшись над письмом, юный волшебник решил, что всегда может добавить поисковые запросы позже, если, конечно, найденный Ринготтом специалист оправдает надежды.

Вторая половина письма, посвященная тайнам гоблинской магии, — тому, что Ринготт мог рассказать, конечно! — вызвала у мальчика гораздо больше положительных эмоций. И еще час Поттер вносил пометки в свой блокнот, ведь Ринготт сумел объяснить и даже подтвердить кое-какие факты из прочитанных мальчиком дневников и справочников. После такого читать книгу по колдомедицине было еще интереснее.

Ближе к пяти вечера, улучив момент, когда в спальне никого не было, Гарри устроился на кровати, задернул полог и позвал:

— Тинки!

Эльфийка появилась с негромким хлопком и тут же вперилась в мальчика взглядом, будто выискивая перемены.

— Со мной все хорошо, — заверил Поттер и потянулся обнять домовушку.