Со стороны они производили впечатление любовников в разлуке, Кай до того был заинтригован, что аж дыхание застопорилось в легких.

И вроде бы их встреча не предвещала трагической развязки, как вдруг Люк с силой оттолкнул Лоркана от себя и прописал мощный хук по челюсти. Дьявол хоть и качнулся, но устоял. Отменный удар внушил Каю уважение к Люциусу. Оказывается, красавчик был горазд не только путаными речами заливаться.

Между тем Люк взял Лоркана за грудки и поволок к светящейся дыре в пространстве. Кай не имел представления, что скрывалось за ней, но в сердце хлынуло недоброе предчувствие. Он наблюдал, как оживился Лоркан, как сорвал захват Люциуса и, вцепившись в горло любимого из фамильяров, приблизился едва ли не вплотную к его лицу.

– Ты правда считаешь, что творение может уничтожить своего творца? – с ненавистью процедил дьявол. Появление Люциуса словно возродило в нем утраченную мощь.

Люк задыхался, терял сознание от перекрытого потока крови, но глядел на Лоркана с непоколебимостью.

Ведь смерть от руки создателя – не его смерть.

– И не только он так считает.

Джеймс держал Лоркана со спины, давя на шейную артерию предплечьем. Вырвавшись из обессиленных пальцев, Люк отстранился и замер в выжидательном молчании, по всей видимости, рассчитывая, что разум Лоркана вот-вот притупится от удушения. Вот только этому не суждено было сбыться – резким падением дьявол перекинул Джеймса через себя, сбив на землю, и навалился на него сверху, осыпая ударами.

Кай задергался, невзирая на стесненность движений. Он должен был прийти на помощь и взять на себя часть инициативы в этой борьбе. Он мешкал из-за полученных ран и впившихся в тело осколков, в то время как Джеймс сбросил с себя дьявола и, уйдя перекатом в сторону, смог встать на ноги.

Лоркан вперился в него взглядом с необузданной яростью, Джеймс отвечал не менее враждебным видом. Оба стояли на краю зазывно мерцающего разлома, переводя дыхание. Готовились к новой атаке.

Казалось, воздух между ними напряженно трещал.

Издав отчаянный крик, Лоркан сорвался с места. Джеймс устремился навстречу. Дьявол и его фамильяр сшиблись в свирепой схватке, но ни один, ни другой не устоял перед столкновением. Теряя равновесие, они провалились в белое сияние бреши, и та увлекла их в бесконечность так мягко и блаженно, как будто забирала в лучший мир.

Кай дернулся от увиденного. Межпространственная дыра на его глазах поглотила Джеймса в неизведанную пустоту, что, вполне возможно, равнялось гибели. Послышался испуганный женский взвизг. Нина потрясенно воззрилась на разлом, прижав ладони к губам.

Люциус бросил на нее прощальный взгляд, преисполненный необъяснимой для Кая ласки, и исчез в слепящем свете подпространства.

Они падали в вечности, не постигая течения жизни других вселенных. Яркое разнообразие миров бешено перемежалось на фоне, отдаваясь резью в глазах, пока в какой-то момент краски вовсе не смешались в бурую абстракцию.

В голове повис хаос. Люциус осознавал необходимость остановить это безумие, чтобы привести в порядок разбегавшиеся мысли, но, захваченный врасплох неизвестностью, далеко не сразу спохватился. Он прикрыл веки и, проявив особое усердие, остановил время, чтобы замедлить скорость полета. Падение сквозь миры стало вязким, а перемены вокруг – более плавными.

День переходил в ночь, лето в зиму, заснеженные горы в золотые пустыни. Земная флора и фауна оборачивалась невиданными до сей поры растениями и мифическими тварями, люди становились пришельцами, падшие цивилизации – каменными громадами в свете неона. Но ничто из этого не было достойным замысла Люциуса. Минуя сотни миров, он разверзнул в пространстве черную пропасть и вместе с Джеймсом и Лорканом погрузился в ничто.

Невесомая тьма стала ему ближе, здесь Люк мог играть на своих условиях. Он поделил пустоту на плоскости, изобразил иллюзию, подобную реальности, и вдохнул в нее жизнь. Над головой появилось небо, на горизонте – песчаная полоса берега, а внизу – голодное синее море.

Джеймс ударился о волны, и вода обволокла тело, неумолимо утягивая вниз. Упоительная тишина и легкость пленили его, ощущение блаженной бесплотности увлекало утомленный разум в сон.

Может, стоило закрыть глаза и отдаться нирване? Соблазн покориться слабости, раствориться в ней и отпустить все насущное так велик…

Однажды Джеймс уже тонул. И чего бы он добился своей смертью? Ушел бы, так и не разобравшись в себе. С ненавистью к той, которую любил, и жалостью к себе, отрезав шансы все изменить.

Он так и не перемолвился бы с Ниной, не проникся бы трепетом жизни, будимым взглядом ее серых глаз. Не закипел бы идеей отмщения и не сошелся бы с Лорканом в поединке.

Стоил ли пережитый путь того, чтобы сгинуть теперь на илистом дне?

Даже если Джеймсу было предначертано навсегда потеряться в разломе, в его руках оставалась возможность положить конец власти Лоркана. Эта жертва не так уж и напрасна.

Найденный смысл открыл второе дыхание, побудил с бешеным рвением сопротивляться воде. В глазах потемнело, давление в легких усилилось, и общее состояние должно было внушить чувство беспомощности, но Джеймс продолжал яростно грести, изнемогая от боли в ноющих мышцах. Больше он никогда не позволит себе сдаться.

Вынырнув на поверхность с задранным носом, Джеймс втянул глубокий глоток живительного воздуха, грудь задергалась толчками в тяжелом хриплом дыхании. Невысокие волны набегали в лицо, мешая оставаться на плаву. Джеймс был измучен адской усталостью, но держался наперекор стихии с внутренней стойкостью, защищавшей его от нависшей гибели.

Рядом показалась голова Лоркана. Мокрые волосы облепили лоб, ноздри широко раздувались, жадно вдыхая кислород.

Джеймс приготовился сцепиться.

Люк показался из-под воды, огласив свое появление судорожным кашлем. Фыркая носом и захлебываясь, он убрал приставшие к лицу локоны и осмотрелся.

Джеймс подбирался к Лоркану с однозначным намерением утопить. Превосходный момент избавиться от сломленного дьявола, но перекрыть ему кислород было бы слишком просто, а главное – недостаточно.

Выстроенный буквально из ничего мир в каждом явлении оставался на стороне своего создателя. Сосредоточив власть в своих руках, Люк исполнил повелительный жест, и вода, будто под влиянием укротителя, поползла в небо извилистыми ручьями. Физика и любой непререкаемый закон природы могли здесь разве что расписаться в собственной несостоятельности.

Единственный закон, которому все подчинялось, – закон Люциуса Страйдера. Было в этом что-то совершенно ненормальное, вызывающее страх. Джеймс судорожно оглядывался по сторонам, напрочь утратив способность ориентироваться в происходящем. В его глазах какой-то дикий восторг смешался с изумлением.

Убывающее море постепенно опустило их на сушу. Стоило Лоркану ощутить под ногами твердь, как он, неловко спотыкаясь, рванул на Джеймса. Предвосхищая новое столкновение, Люк поспешил лишить заклятых врагов возможности вести бой. В этом больше не было никакого резона.

Люциус готовился завершить свою миссию.

Разразившись яростным возгласом, он из последних сил ударил кулаком о землю, и на поверхности кривыми извивами прорезалась тонкая полоса. Проворно убегая вперед, она давала широкую трещину прямиком в бездну, в самые глубокие недра бесконечности, а нагнав Лоркана, сшибла его с ног и сожрала разинутой пастью.

С громоподобным грохотом и несравненной по мощи встряской мир раскололся надвое.

Покачнувшись на колеблющейся земле, Джеймс утратил равновесие и рухнул вслед за дьяволом. Люк пришел в ужас от скоропостижности судьбы приятеля. Он ринулся к месту трагического события и со смешанным чувством обнаружил, что, падая, Джеймс сумел зацепиться за край раскола обеими руками. Собственное бессилие и тьма тянули его вниз, счет шел на секунды, но нерасторопные мысли захлестнули вдруг Люка, ввергая в бездействие.