© Саша Кравец, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Люциус почти не сопротивлялся одолевающей дремоте, что нагонял тоскливый дневной свет, льющийся через высокие окна – ровно до того момента, пока не сдвинулись облака и офис журнальной редакции не затопило ярким солнцем. Оживленный бодрящим касанием лучей, Люк выпрямился в кресле, сонным взглядом обвел помещение. Все ему казалось уютным: стены мягкого кофейного оттенка, газетные вырезки в стеклянных рамах, шерстяной ковер грубой вязки на полу, мебель – до ужаса простая, но сознательно подчеркивающая деловой минимализм.

Все оставляло приятное впечатление – но не горделивый вид дьявола за столом интервьюера.

С редкостным остроумием Лоркан Элфорд парировал вопросы о развитии игорного бизнеса, впечатляющих доходах, планах на будущее и будто нарочно вводил журналистку в робость излишним вниманием. Сегодня Лоркан находился в приподнятом расположении духа, а хищная, с долей издевки ухмылка свидетельствовала о том, что дьявол находил забаву в стараниях собеседницы избежать пронзительности его стальных глаз. Люк быстро потерял к разыгравшейся буффонаде интерес.

Он скучающе подпер голову рукой и обратил взор на Винсента. Первый соратник дьявола замер у окна мраморным изваянием – подчеркивание природной бледности за счет темных одежд явно льстило самолюбию господина де Бриенна. Суровая неподвижность демонстрировала поразительную выдержку и одно из присущих демону достоинств – умение ждать. При взгляде на Винсента складывалось впечатление полного отсутствия времени, что забавно, ведь время действительно не имело над ними власти. Люк был так заворожен воплощением безмятежности, что не сразу заметил появление Джеймса, хотя, справедливости ради, не заметить шпалу под два метра ростом было бы верхом невнимательности.

– Люк, метнись за сигаретами, – ворвался тот на полутонах. Даже приглушенным голос Джеймса звучал деланой небрежностью, годившейся разве что для помыкания прислугой.

– С чего это вдруг? – Люк вопросительно приподнял бровь.

Джеймс уставился на него темными волчьими глазами, не скрывая удивления протесту.

– Побудь хорошим мальчиком, тут всего-то через дорогу.

– Тебе надо – ты и иди.

– Безопасность этого важного джентльмена сама себя не обеспечит, – Джеймс кивнул в сторону Лоркана, и на пару секунд Люк уловил хвастливый монолог дьявола об инвестировании своих несметных богатств.

Пресловутая безопасность. Люциус усмехнулся с презрением.

Людьми давно правила тьма. Она просачивалась из прорех между мирами, костлявыми пальцами заползала во все сферы человеческой жизни. Гости из преисподней правили балом, на котором нашлось место каждому греху. Дьяволы, выдающие себя за людей, вплетали коварные лапы в экономику, политику, культуру и развлечения, достигали успеха, вкушали рукоплескания общества, а главное – держались на расстоянии друг от друга.

Конкуренция среди себе подобных отличалась особой агрессией. Путь к вершинам прокладывался трупами, и если поначалу адские захватчики не гнушались пачкать в крови собственные руки, то время переодело их в кукловодов. На арену вышли марионетки.

Ноша сопернической борьбы легла на плечи фамильяров – людей, добровольно покорившихся тьме в обмен на вторую жизнь. Люциус, Джеймс, Винсент – каждый присягнул Лоркану на верность. Снаружи ожидали распоряжений Ричард и Грей, готовые умереть за хозяина с не меньшим рвением.

По правде говоря, Люк не знал, что случится, напади на Лоркана прямо сейчас враждебные фамильяры. Неужели те, кто были рождены смертными, могли нанести серьезный вред дьяволу преисподней? Похоже, Джеймс подобными вопросами не задавался и всецело верил в свой служебный долг.

Хотя, скорее, был просто ленивым ублюдком, не способным самостоятельно купить себе сигареты.

– Больно ты тут нужен.

– Давай не будем спорить о нужности. Ноги в руки – и вперед сайгаком.

Разумеется, Джеймс не упустил возможности указать Люциусу на место. Когда одни сражались за безопасность, а другие нашептывали советы, Люк оставался Лоркану приятной компанией – аксессуаром к олицетворению успеха. Похвастаться было чем, Люциус обладал весьма незаурядной внешностью: профиль – сама гармония совершенных линий, подернутое бледностью лицо оттеняли черные локоны, а гипнотические чары изумрудных глаз обладали способностью доводить окружающих до умопомрачения. Исключительная красота – сила, которую Люциус не мог пока осознать в полной мере.

Не желая препираться с Джеймсом и дальше, Люк сдался. К тому же он вдруг подловил себя на мысли, что десять минут одиночества – сама по себе неплохая награда за услугу. Сопровождаемый вслед довольной ухмылкой, Люциус вышел из офиса, минул горящие в тени коридора глаза Ричарда и спустился по лестнице.

На улице вовсю разгорался май. Приятный месяц – нежное, еще не знойное тепло, бодрящий запах распустившейся зелени. Как Люк любил утренние трели соловьев! Когда-то. Когда май еще отзывался в душе трепетом.

В мае Люциус был казнен.

Он резко мотнул головой, как бы отбрасывая воспоминание о конце человеческой жизни.

– Тебя выгнали за плохое поведение?

Грей осматривал мотор под капотом черного автомобиля с покатой крышей. Завидев Люциуса, он настороженно свел брови.

На Грейсона невозможно было смотреть без внутреннего содрогания, он внушал страх одним своим видом: атлетическим телосложением, неизменно суровым лицом, пересеченным шрамом, отголосками животного существа во взгляде. Грей источал какой-то чужеродный холод, совершенно неосознанно вызывавший тревогу. Хоть демон никогда не выказывал пренебрежения в адрес Люциуса, зрело подозрение, что он тоже оценивал младшего фамильяра как мимолетное увлечение дьявола, недостойное ни внимания, ни уважения.

– Пошел к черту, – бросил Люциус и, к собственному стыду, не обнаружил в словах уверенности.

– Уже там.

Полуденное солнце сияло в зените, опаляя город лучами. Сморенная духотой кассирша ближайшего супермаркета с трудом подавила зевок, увидев перед собой Люциуса, – в отупелых глазах вспыхнул недвусмысленный интерес. Терпя ее неловкое кокетство, Люк взял сигареты и расплатился купюрой номиналом выше стоимости, хотя не было сомнений в том, что одна его лучезарная улыбка – и девушка распрощалась бы с товаром безвозмездно. Все, чего он хотел в тот момент – убежать от взгляда, полного похотливого желания. Такие вещи наводили мысли о том, что Люциус был не более чем привлекательной болванкой, и вгоняли в мрачную отчужденность.

Люциус Страйдер – неисправимый мечтатель с внешностью олимпийского бога – что он мог предложить, помимо зрительного наслаждения? Стать бы как Ричард – диктовать свою волю убеждением, как Винсент – выворачивать мозги наизнанку, или как Грей – располагать силой, пугавшей самого Лоркана; держаться в стороне, но оставаться ценным козырем в рукаве дьявола.

Но куда больше пленила идея стать самым посредственным, самым бездарным демоном. Джеймс не был и вполовину так прекрасен, как Люциус, но отчего-то пользовался вниманием не меньше, не обладал феноменальным даром, но оставался ценным сам по себе. Он представлял из себя больше, чем внешность или талант. Приходилось каждый день убеждаться в этом с болезненным чувством досады.

Охваченный завистью, Люк возвращался через дорогу к зданию редакции. Рассуждения так крепко засели в его голове, что напрочь лишили бдительности. Сначала неведомым чутьем, а затем периферийным зрением Люк заметил стремительно приближающееся пятно. Округу сотряс визг тормозов автомобиля, грозившего вот-вот сбить демона с ног.

Люк замер в оторопи, интуитивно сдавшись перед столкновением, которое считал неминуемым, однако тело его, словно в отрыве от разума, вдруг бросилось на тротуар. Боль прострелила ребра, полоснула кожу на животе. Люк ударился грудью об асфальт и на миг забыл, как дышать. Машина остановилась значительно дальше той точки, где еще секунду назад находился фамильяр.