Почему он так дешево и легко и расстался со свободой? Кай поддавался мятежным идеям и тотчас гнал их от себя.

С этим запутанным клубком до конца не выясненных переживаний он дошел до аптеки. Взял салфетки для промывания, бинты и собирался покинуть зал, но увиденное за окнами витрины заставило Кая замереть в припадке какого-то внезапного отупения. Он выпрямился, словно в позвоночник вогнали стальной прут, и изумленными глазами смотрел, как к дверям приближался мужчина суровой наружности в компании никого иного как… Джеймса.

Со звоном дверного колокольчика Кай отпрянул за торговый стеллаж. Прикинувшись, что изучает витамины на полках, остался следить за вошедшими. Ситуация начисто выбила из головы стремление помочь Нине. Вопрос личной безопасности стал острым, как никогда прежде.

Войдя в зал, Джеймс сощурился от белого света ламп.

– А еще ярче нельзя было? А то темно ж, как в заднице.

– Только лихорадка спала, вот надо было тебе… – с досадой вздохнул второй, имени которого Кай не знал.

– Да брось, дай на мир посмотреть.

– Уже посмотрел.

Глаза не обманывали Кая. Это был Джеймс – с черными волосами и узким лицом в щетине. Живой, опирающийся на трость с манерной неестественностью. Поврежденная нога убедила Кая в том, что он наблюдал не мираж.

Незнакомец обратился на кассу с листом бумаги:

– Что-нибудь от жара и далее по списку.

Отправив аптекаря искать препараты, он будто впервые обратил внимание на трость в руке Джеймса и недоуменно покачал головой.

– Зачем ты носишь с собой эту палку? Где ты ее вообще взял?

– Выбил с боем у пожилой перечницы в овощном, – с гордостью произнес Джеймс, взмахнув тростью, в которой откровенно не нуждался. – Та еще штучка, почти повалила меня на лопатки! – Столкнувшись с мрачным видом собеседника, он сам посерьезнел. – Шучу. Выиграл в шашки, пока ты затаривался. По-моему, с ней я выгляжу представительно. «Господин, я был достаточно нежен сегодня?» – ну вылитый Винсент, скажи ведь!

Кай не имел ни малейшего понятия, о ком говорил Джеймс. Незнакомец, очевидно, тоже не оценил театральной миниатюры и только судорожно потер шрам на переносице, будто бы испытав жуткую неловкость. Кай разглядывал его сквозь прореху между задними панелями стеллажей с интересом не меньшим, чем воскресшего Джеймса. В памяти обрывки каких-то блеклых воспоминаний смутно сообщали о том, что именно это лицо со шрамом Кай видел не первый раз.

Меж тем незнакомец выложил на кассу деньги за медикаменты и призывно щелкнул пальцами перед лицом Джеймса:

– Сюда смотри, – мужчина ткнул пальцем в купюры. – Ты дорого мне обходишься.

– Хочешь, байк верну…

– Хочу, чтобы в этой черепной коробочке появились зачатки трезвости, – безрадостно ответил незнакомец и направился с покупкой к выходу.

– Да я эталон трезвости! – бросил ему в спину Джеймс, возмущенно раскинув руки.

С налетом печальной зависти Кай смотрел им вслед. Думал о случае, когда Джеймс готов был расстаться со свободой ради той, которой дорожил. В памяти все еще оставался свеж вкус любви: отдать ради нее всего себя дьяволу казалось чем-то правильным. Кай счел цену достойной, в отличие от его собственной – сам он сдался задаром.

Джеймс был свободен от Лоркана, и эта свобода соблазнительно манила.

С неохотой Нина позволила Каю перевязать рану. В какой-то невеселой растерянности он обматывал запястье бинтами и не поднимал на Нину глаз. Пожалуй, видеть Кая таким отрешенным ей было в новинку. Что-то, имевшее не последнее значение, заставило его хмуриться, о чем Нина не могла догадаться. Хотя, если быть до конца честной с собой, душу слегка щекотала смена настроения, и томительное неведение ушло, как только Кай прервал молчание.

– Джеймс жив, – этими словами он закончил возиться с бинтами.

Кай сел рядом с ней на скамейку и обреченно запустил пальцы в волосы.

– Лоркан убьет меня, если узнает.

Нина совсем не удивилась услышанному. Способность Джеймса превозмогать тяжелые ранения была до такой степени обыденной, что казалось, если его накроет взрыв атомной бомбы, он соберет себя по кускам и отправится в паб. Как глупо Нина поверила в его смерть. Поймав себя на наивности, она вдруг расхохоталась.

– Весело? – Кай злобно воззрился на нее. – Не забывай, я твой единственный опекун. Случись со мной что-то, Лоркан и Данте от тебя живого места не оставят.

Если вскроется правда, что Кай не выполнил условие сделки, достанется всем: Джеймсу, Нине и, естественно, самому Каю. Неповиновение будет стоить ему жизни. Но карты сложились таким образом, что, возможно, это был единственный шанс утолить интерес и развеять мрак тайны над вопросом: кем же была Нина Стелманис? Близость с Джеймсом в прошлом определяла его как верный источник информации. Нина мечтала всего об одном касании, прежде чем начнется борьба за выживание. Здоровая рука дрогнула в предвкушении.

– Что бы ни случилось, он нужен мне, Кай.

– И в чем твой козырь? – в усмешке Кая почудилось что-то чужеродно доброе.

– Лоркану не понравится твоя тяга к человеческой жизни. Он сочтет это предательством, но, возможно, я смогу сохранить твой секрет.

Он не пошел против ее требования, и вовсе не из-за страха разоблачения.

Мыслями и нутром он предугадывал недобрый исход и не мог отказать Нине во встрече с дорогим другом – возможно, в последней. Кай доподлинно не знал их истории, но подозревал, что когда-то романтическая привязанность Нины не слишком разнилась с теми чувствами, что проживал он в своих воспоминаниях. Неужели Кай был способен на… сострадание?

Весь день на горизонте угрожающе синели тучи, и к вечеру небо хлынуло косыми линиями дождя. Капли зигзагами стекали по окнам машины, Кай с ревом мчался по плачущим сумеркам. Он рассудил, что поедет к Джеймсу один. Отправить Нину в город без надзора не решился по разным причинам: недоверие, гнев Лоркана – а выйти вдвоем опрометчиво: никто не давал гарантий, что за ними не увяжутся близнецы. Оставив Данте и Горана на свою подопечную, Кай воодушевился уверенностью, что провернет задуманное без непрошеных свидетелей.

Он остановился у двухэтажного дома, выходящего внутренним двором к песчаному берегу моря. Надо же, Нина – и непримечательный коттедж! А при Лоркане она вела себя так, словно всю предыдущую жизнь посвятила светским вечерам. Кай ощутил, как от картины его демонического мировосприятия снова откололась часть лицевого слоя, за которым пряталась истинная суть вещей.

После нескольких ударов в дверь потребовалось время, прежде чем на пороге возник мужчина крупного телосложения и всклокоченного вида: он был одет в мятую футболку и джинсы, темные волосы взъерошены и топорщились в разные стороны. Выдающийся нос привлекал внимание шрамом на переносице, нисколько не смутившим Кая. Появление незнакомца в целом не произвело впечатления, да и таким ли уж незнакомым он был? В памяти вновь зашевелились какие-то неуловимые образы.

– Я ищу Джеймса Митчелла, – Кай пытался перекричать дробь дождевых капель и одновременно щурился от застилавшей глаза воды.

– Его еще нет.

– Могу подождать внутри?

Мужчина недоверчиво свел густые брови. Даже обрушившаяся на Кая ливневая стена не расположила хозяина к гостеприимству. Очевидно, он знал о природе Джеймса и проявлял осторожность к интересу постороннего.

– Мое имя Кай Ривьера, у меня к нему важное дело.

Мужчина поразмыслил еще несколько секунд, похоже, взвешивая риски, и все-таки мотнул головой, приглашая войти.

– А вы… – Кай остановился в прихожей.

– Грей, – с легким кивком представился хозяин. – Чаю?

– Не откажусь.

Кай прошел на кухню за Греем, сел за стол из дерева из гранита. Оглядываясь по сторонам, он смотрел на белые стены, зеленые шкафчики, не находя ни мрамора, ни позолоты. Нина не тешила себя роскошью. Любопытно, каким человеком она была? Умела ли веселиться, впадать в самозабвенье, кокетничать с мужчинами и сплетничать с женщинами? Кай перебирал в голове все, что могло бы его удивить.