— Мы словно перенеслись далеко на Север, — задумчиво произнес он.

Светлые кирпичные стены украшали масляные картины. Вставленные в позолоченные рамы, они изображали сцены баталий, или же зарисовки рыцарских турниров, где ломали копья закованные в доспехи всадники.

В дальнем конце комнаты темнело жерло камина. Дрова внутри него не горели. В углу журчал декоративный фонтанчик и высился роскошный сервант, заполненный бутылками и кубками.

— Живут же люди, — оглядывая обстановку, философски заметил Хиггинс.

Центр помещения занимал круглый стол. Изготовленный из дорогой древесины, он мог вместить на себе обед для целой роты. На покрытой лаком столешнице была изображена карта мира. Кривые темные линии пересекали материки и острова, обозначая границы между странами. Столицы и значимые города были отмечены рисунками крепостей, кораблей или караванов. К каждому государству, к каждой столице, к каждой реке, морю или океану прилагалась каллиграфическая подпись с его именем.

— Похоже на язык северян, — заинтересованно сказала Дана. Приблизившись к столу, она осторожно водила пальцами по ветвистым торговым путям, руслам рек и очертаниям королевств, одними губами читая их названия. — Но не совсем. Выглядит как устаревшее наречие.

— Октавия? — произнесла она чуть позже. — Впервые слышу о таком месте. Жаль, что в Академии нам преподавали историю всего в одном семестре. Оно изображено там, где сейчас Разруха.

Немного помедлив, магиняпродолжила удивляться:

— Сколько лет этой карте? Империя на ней больше в два раза. И столица вовсе не Вальгрен, а Серебряные холмы...

— Да к черту твою географию, — не вытерпел заскучавший Хиггинс.

Со смачным шлепком сазан плюхнулся прямо на карту. Дану передернуло от такого вопиющего кощунства. Сбросивший с себя рыбу коротышка уселся на стоящий рядом стул и закинул обе ноги на столешницу.

— Благодать! — промурлыкал он, раскачиваясь на задних ножках.

Вокруг стола были расставлены и другие стулья. Почти все они пустовали, за исключением одного.

Во главе карты расположилось массивное и богато отделанное кресло. Напоминающее трон, оно был воистину огромным — под стать сидевшему на нем мертвому телу.

Закованный в сталь гигант полулежал, откинувшись на высокую спинку. Вороненые латы с золотой каймой облекали его от шеи и до пят, делая похожим на холм из черного металла. Безмолвный и неподвижный, человек выглядел давным-давно умершим. На его голову была надета кованая маска с изображением бородатого мужского лица. Поверх нее вздымалась черная корона, утыканная высокими колючими шипами.

— Занятный экземпляр, — пробормотал Хиггинс, убирая со стола свои ноги.

Его взгляд остановился на мече, что висел на поясе гиганта. Длинный и тяжелый клинок был упрятан в обвитые золотым орнаментом ножны. Хиггинс обошел стол и алчно потянулся к лакомой добыче.

— Стой! — воскликнула Дана, но было поздно.

Уже мысленно относивший меч в ломбард коротышка не заметил движение рядом со своим ухом. Бесшумно подняв ладонь в стальной перчатке, мертвец отвесил незадачливому вору затрещину.

— АЙ! — отлетев в сторону, Хиггинс шлепнулся на пол. Распластавшись «звездочкой», он по инерции проехал несколько футов на брюхе, как пингвин.

— Боже! — в ужасе воскликнула Дана. — Ты только посмотри, что наделал!

Закованный в броню мертвец на ее глазах возвращался к жизни. Упершись о подлокотники руками, он медленно поднялся со стула. Издавая скрежет металлических пластин, великан горделиво распрямил спину, оказавшись не менее семи футов ростом. Шипастая корона возделась к потолку. Железная личина повернулась в сторону непрошеных гостей.

— Я — ГАЛЬДЕР СКИТАЛЕЦ! — пророкотал гигант, словно буря. — ВЕЛИКИЙ КОРОЛЬ ОКТАВИИ!

Прорези для глаз в его маске вспыхнули кроваво-красным светом. Ударившая Хиггинса ладонь легла на рукоять меча-бастарда.

— Ай-яй-яй-яй-яй!!! — в ужасе попятилась Дана.

Избитый коротышка стонал, схватившись за голову.

Неожиданно вокруг стало темнее, будто за окнами наступил вечер. Непонятно откуда налетел дикий, неистовый ветер. Гуляя по комнате и раскачивая картины, он пронизывал до мозга костей и собирался в маленькие вихри. Скиталец возвышался впереди изваянием из золота и ночи. Дыры на месте его глаз пылали, словно две багряные звезды. Потянув за рукоять меча, он медленно извлек его из ножен. Лезвие клинка было угольного оттенка — выкованное из того же металла, что и корона. Оба они мерцали черным светом — гораздо чернее, чем сгустившийся вокруг гиганта полумрак.

— КТО ОСМЕЛИЛСЯ ПОТРЕВОЖИТЬ МОЙ ПОКОЙ?! — вновь загрохотал голос. — ОТВЕЧАЙТЕ, ИЛИ УМРЕТЕ СТРАШНОЙ СМЕРТЬЮ! СЧИТАЮ ДО ТРЕХ! ОДИН! ДВА! ТР... Ого! Вот это сазан!

Ветер стих так же стремительно, как и начался. Померкнувший было день зажегся вновь, разгоняя по углам вечерние тени. Мгновенно позабыв о своих угрозах, король с восхищением разглядывал лежавшую на столе рыбу. Та глазела на него в ответ обреченным взором.

— Ты только погляди, какой красавчик! — с уважением покачал головой великан. — У нас в Октавии мы называем таких «речной хряк».

— В Империи примерно так же, — поморщившись, ответил Хиггинс. Встав на ноги, он до сих пор корчил рожи от боли. — Мы говорим «водяной боров».

Меч и корона Скитальца перестали мерцать. Спрятав оружие, гигант вышел из-за стола и встал, опираясь на клинок в ножнах, как на трость. Красные огни потухли, и железная личина смотрелась теперь старой и печальной.

— Надело таскать на себе это барахло! — взявшись рукой за край маски Гальдер стащил ее с головы и швырнул как можно дальше в угол комнаты.

— Ого! — дружно протянули Дана и Хиггинс.

За личиной скрывался голый человеческий череп. Украшенный сверху короной, он улыбался гостям щербатыми челюстями, в которых не хватало нескольких зубов.

— Привет! — сказал мертвец дружелюбно. Голос его смягчился и больше не звучал, как удары кузнечного молота в медный таз.

— Доброго дня и вам, Ваше Величество, — сделала реверанс благовоспитанная Дана.

— Можете не приседать, — снисходительно махнул рукой гигант. — Как уже говорилось, меня зовут Гальдер Скиталец. Я — король Октавии. Точнее, им был, пока не повстречал этого засранца Шмыгла.

— Могу заметить, что для иноземца вы прекрасно владеете языком Империи, — сказала магиня.

— Еще бы, — фыркнул скелет, — в свое время я завоевал ее половину. Жаль, что потом все сожгло Катаклизмом.

Он тяжело вздохнул, будто вспомнив о чем-то печальном. Подойдя к окну, король взглянул на дымчатые горы, украшенные шапками белого снега.

— Я пролетал над Октавией сразу после его удара, — с тоской произнес Гальдер. — Катаклизм сжег мою родину дотла. Даже небо в тот день было огненно-красным, словно на нем отпечаталось его пламя.

Он обернулся и вновь подошел к столу:

— Встреть я вас лет двести назад, вы были бы уже мертвы. Но за прошедшие годы я как-то смирился и больше не испытываю ненависти к имперцам. В конце-концов, это ведь мы на вас напали первыми, а не наоборот...

— Как так вышло, что ты вроде бы король и в то же время — нет? — быстро перевел разговор с опасной темы Хиггинс.

— Долгая история... — скривился Скиталец. — Но если вкратце, то однажды мне вздумалось стать бессмертным. Тотчас же нашелся колдун, который пообещал мне исполнить мое желание, если в обмен я подарю ему одного раба на его выбор и забуду имя одного человека из тех, кого я тогда знал...

Устав стоять, он снова бухнулся в свое кресло. Позолоченный стул жалобно заскрипел под его весом. Не обращая внимания, Скиталец отклонился назад и забросил обе ноги на столешницу точно так же, как это делал коротышка.

— В тот день я изрядно напился, — продолжил он как ни в чем не бывало, — и, недолго думая, ударил с колдуном по рукам. И ведь эта скотина не соврала. Просто умолчала о некоторых деталях.

Гальдер злобно клацнул челюстями, явно вспомнив о чем-то неприятном. Дана и Хиггинс с опаскою внимали.