— С этого момента дело переходит под мой личный контроль, — не унимался лысый. — Через час предоставьте мне в письменном виде полные сведения об острове и украденных предметах, а также имена опознанных грабителей. Я сам отправлюсь на озеро Ферн и прослежу, чтобы проблема была решена как подобает. Вам же, профессор Пампкинс, рекомендую всерьез задуматься, какой торт вы хотите на вечеринку по поводу вашего увольнения на пенсию.

— Да-да! Все будет сделано, Ваша Светлость! — обреченно промямлил смотритель Музея. Договаривал он проректору в спину.

Вырвавшись из кабинета, Кригель с шумом захлопнул за собой дверь. Быстро шагая по безлюдному коридору, он гневно постукивал тростью и бормотал себе под нос:

— Проклятый Козель... Давненько я не бывал в этой клоаке.

Опять наши дни, но чуть позже

Козель—глухая дыра, где никогда и ничего не происходит

— Итак! — недовольно произнес шериф Блаффорд.

Стоя посреди комнаты, он держал руки сложенными на груди поверх шарообразного пуза. За его спиной в дальнем углу пряталась сутулая тень.

Справа от шерифа расположился письменный стол. Восседавший за ним сухощавый полицейский секретарь обмакнул кончик пера в чернильницу и вывел на чистом листе заголовок: «Протокол допроса оборванцев, задержанных у Арки Богов вечером 5 октября в год Плешивой крысы».

На краю стола торчала раскисшая плетеная корзинка. Из нее выглядывали два полукруглых шерстяных уха.

Над Козелем сгущались сумерки, и видный из окна краешек неба медленно обретал сапфировый оттенок. У дверей казармы рядом с допросной околачивались вернувшиеся с патруля стражники. Опираясь на свои алебарды, они болтали и курили трубки, пуская в воздух колечки белого дыма. Где-то далеко лаяла собака. Прохладный ветерок доносил с соседней улицы аромат жарящихся сосисок.

Шериф Блаффорд глубоко вздохнул, с тоской подумав об уютном кресле, холодном эле и полной миске дымящегося горохового супа со шкварками. Но вместо того, чтобы идти домой, ему приходилось тратить свое время на всяких проходимцев.

— Сейчас вы расскажете о том, что ПО-ВАШЕМУ мнению ЯКОБЫ случилось на том озере! — угрожающе произнес он в сторону небольшой камеры. От остального помещения та была отгорожена железной решеткой. — Я не желаю слышать никаких глупых выдумок, пустых рассуждений и возмутительных инсинуаций. Я знаю наперед все ваши уловки, и поверьте мне — почую их за морскую милю, после чего вы будете очень, ОЧЕНЬ сильно сожалеть. Все, что я хочу сейчас слышать — это правда, правда и ничего, кроме кристально-чистой ПРАВДЫ!

Финальная «правда» прозвенела ударом двуручного молота по хрустально-несбывшимся надеждам.

Клетка была почти пуста, не считая деревянной скамьи у дальней стенки. Двое задержанных — оба растрепанные, как выдры — сидели внутри, злобно переглядываясь друг с другом.

— Милорд, — начала темноволосая девица в утратившем былые цвет и форму платье. Длинная и худая, она сидела, идеально выпрямив спину, что придавало ей сходство с жердью. — Уведомляю Вас, что во всем произошедшем виноват исключительно вот ОН!

Она бросила презрительный взгляд на своего соседа. Широкоплечий коротышка с физиономией, как у мастифа, злобно фыркнул.

— Не верьте ей! — прорычал он, буравя девицу мстительным взглядом. — Это все из-за ее корявых заклинаний!

— Если бы не твоя рыбалка, ничего бы не было!

— Значит, теперь это МОЯ рыбалка?! Тебе напомнить, что ТЕБЯ на нее никто не звал!

— Жалкий бездарь, не способный ни на что, кроме хамства!

— Напыщенная курица, пытающаяся колдовать по кулинарной книге!

Воздух внутри клетки задрожал от сконцентрированной внутри взаимной ненависти. Секретарь яростно скрипел пером по бумаге, стенографируя происходящее.

— МОЛЧАТЬ! — в ярости гаркнул Блаффорд. Сорвав с пояса дубинку, он врезал ей что было сил по прутьям решетки.

Секретарь замер и вопросительно уставился в сторону камеры. Задержанные моментально стихли, опасливо поглядывая на разъяренного шерифа. Тень в углу допросной ухохатывалась в беззвучном смехе.

— Ты! — Блаффорд ткнул полированным концом дубинки в сторону девицы. — Рассказывай с самого начала!

***

Солнце тем утром проснулось в добром здравии и омывало Козель теплым и жизнерадостным светом. По ясному голубому небу плыли перистые облака цвета сахарной ваты. Внизу под ними мерно несла свои коричневые воды река Козлина.

Опоясывающий городскую стену ров зацвел и покрылся зеленой ряской. Плавающие в нем крокодилы пускали пузыри и выползали на берег, дабы понежиться в солнечных лучах.

Маленький тупичок с заведениями для стесненных в средствах и не очень привередливых клиентов жил своей обыденной жизнью. Солнечный свет омывал облупившиеся вывески и отчаянно пытался сиять в немытых витринах. То здесь, то там изредка хлопали двери. Скрипели колеса груженой тачки. Шипело раскаленное на сковороде масло, и чуть вдалеке булькало что-то подозрительное в ретортах. Ласковый ветерок разносил запахи жареной рыбы, волшебных трав и свежеубранного из нужников говна.

Покосившаяся антикварная лавка торчала в конце переулка, возвышаясь на два этажа среди одноэтажных соседей. Стиснутая меж рыбным киоском и алхимическим магазином, она скрипела на ветру, жалуясь на редких покупателей и отсутствие ремонта.

«Сиятельный Кадмус. Антикварный Магазин» — гласила надпись на вывеске перед входом. Некогда белые буквы ныне выцвели и пожелтели. Более-менее различимыми из них оставались только заглавные.

«Мифриловые кольчуги из лучших эльфийских кузниц. Почувствуй себя неуязвимым», — уведомляло налепленное на грязное стекло объявление.

Деревянное кресло-качалка мерно поскрипывало в углу торгового зала. Сидевшая в нем Данита Эсмеральда Лодж, также известная как леди Лодж или просто Дана, лениво перелистывала страницы книги. Магический гримуар, он же сборник кулинарных рецептов доктора Омальдо, лежал у нее на коленях.

«...направить раскрытую ладонь на цель и произнести заклинание: Foer», — одними губами прочитала девушка выведенный на полях мелкий текст.

Ритмичное движение качалки убаюкивало, несмотря на утро. Веки медленно наливались свинцом, подговаривая глаза закрыться. Зевнув от скуки, Дана опомнилась и в ярости захлопнула обложку. Сунув гримуар под мышку, она распрямила затекшую спину и с облегчением встала.

Кроме нее, на первом этаже не было ни души. Место за прилавком пустовало. Гусь не вставал раньше полудня и храпел сейчас у себя в спальне. Разноцветные бульбуляторы, склянки и мензурки пылились за стеклянными витринами.

Вдоль четырех стен тянулись длинные полки, заставленные разнообразным хламом, присущим второсортным книгам в жанре приключенческого фэнтези. Таинственные артефакты, проклятые шкатулки, свитки с апокалиптическими пророчествами и амулеты от нежелательной беременности соседствовали здесь друг с другом. В любой момент они готовы были перекочевать в руки отважному герою, у которого отыщется немного лишних рублей и всего лишь одна лишняя хромосома.

На манекене в углу пылились зачарованные и очень ржавые доспехи. Недалеко от них притулилась стойка с волшебными топорами и мечами по 2.99 каждый. Уцененные магические посохи торчали из длинной плетеной корзины. Фальшивая голова виверны, прибитая прямо над ними, тоскливо взирала на Дану собачьими глазами.

Заскрипели ступени, ведущие на второй этаж. Девушка взглянула вверх и с трудом не прыснула от смеха.

— Ничего себе! Куда это ты собрался в таком виде?

Хиггинс спускался по лестнице. На его голове была бесформенная шляпа, делавшая коротышку похожим на огромный гриб. За спиной болтался видавший виды рюкзак.

— На рыбалку, Твоя Светлость, — вальяжно ответил Хиггинс. — Я в настроении для жареной трески.