— Я признаю, что между нами возникло маленькое недопонимание! Но я уверен, что если мы оба успокоимся и трезво все обсудим, то быстро найдем взаимовыгодное реше…

Короткая стрела вонзилась в сиденье стула, миновав промежность хозяина менее, чем на дюйм. Юноша тонко завизжал с выпученными от ужаса глазами.

— Как ты там сказал — маленькое недопонимание? — промурлыкал коротышка, заново взводя арбалет. Выудив из дорожного мешка новый болт, он водрузил его в паз и прицелился. — Если я возьму чуть выше, оно станет еще меньше.

— Хиггинс! — завопил Сиятельный Кадмус. — Это же я — Гусь! Мы с тобой сто лет знакомы!

— Это не помешало тебе уговорить старого друга вложить все его сбережения в акционерное общество, собирающее экспедицию за сокровищами в потерянное царство гномов. Как же называлась та гора, под которой лежало это царство? Ах, да — Дупа-дю-Драген.

— О, Боже... — простонал юноша. Свесив голову, он обреченно обмяк на стуле.

— Каково же было мое изумление, когда я узнал от случайного гнома, что такой горы нет на свете. А «Дупа-дю-Драген» в переводе с их языка — это «задница дракона»!

Гусь хрюкнул от смеха, но, перехватив разъяренный взгляд Хиггинса, тотчас же умолк.

— Тогда я решил наведаться к тебе и выяснить, действительно ли все мои деньги, не фигурально выражаясь, были спущены в жопу. Но как оказалось, ты вовремя успел собрать манатки и смылся в неизвестном направлении из Вальгрена. Ушло много времени и сил, прежде чем я сумел отыскать твое новое жилище. И уж теперь, поверь, я планирую отыграться сполна!

— У меня сейчас ничего нет, — буркнул паренек в халате, — все деньги в обороте...

— Замечательно. В таком случае я сожгу твою лавку, а тебя оставлю запертым внутри.

— Стой! — завопил Гусь. — Я соберу нужную сумму! Дай только время!

— Когда? — прорычал коротышка.

— Пару дней, не больше! А пока могу предложить тебе работенку! Непыльное дельце! Никакого риска, сам понимаешь, это же восточное побережье, а не Запад! Но клиент хорошо заплатит!

— За дурака меня держишь?! Надеешься спровадить куда подальше, а сам опять смоешься из города?!

— Я не могу покинуть Козель, — угрюмо произнес Гусь.

— Да? С чего бы это?

— Вот! — юноша в отчаянии вытянул вперед левую ногу. — Посмотри сам!

Хиггинс с недоверием подошел ближе, удерживая собеседника под прицелом. Лодыжку паренька опоясывало тонкое кольцо из рун, выведенных на коже черной краской.

— Печать окаменения? — спросил коротышка, хмурясь.

— Она самая! Если сделаю хоть шаг за городскую стену, то тотчас же обращусь в камень. Буду стоять там статуей, пока меня не занесут обратно. Местные маги постарались.

— Чем же ты успел им насолить?

— Я тут недавно вляпался в одну историю. Обрюхатил знатную девицу, оказавшуюся дочерью местного лорда. Точнее, может быть, это был я, а может, и не я. В этот-то вся и суть. Маги, нанятые ее папашей, наложили на меня печать, дабы я не смылся, пока они выясняют, кто же настоящий отец ребенка. Поэтому никуда из Козеля я не денусь, даже если захочу. Ну что, согласен подождать?! В конце концов, с мертвого меня ты свои деньги точно не получишь!

Гусь замолчал, тяжело дыша и не сводя глаз с нацеленной на него стрелы. Хиггинс почесал бороду, обдумывая услышанное.

— Хорошо, — наконец он сдался и ослабил тетиву на арбалете, — говори. Что за работа?

***

«Ты сильная, независимая и уверенная в себе женщина...»

Сделав глубокий вдох, Дана медленно открыла глаза. Ее дилижанс, двадцать минут назад въехавший в Козель через Арку Героев, стоял на оживленной улице близ переполненной галдящими людьми обочины. Остальные пассажиры давным-давно покинули салон и толпились теперь снаружи в ожидании своего багажа. Взобравшись с ногами на сиденье, водитель дилижанса стаскивал с крыши тюки и чемоданы, не особо утруждаясь передавать их владельцам точно в руки.

Дана торчала одна, в полумраке салона, не решаясь высунуть нос за его пределы.

«Соберись! За этой дверью лежит твоя новая замечательная жизнь».

Время пришло! Отворив дверцу экипажа, Дана грациозно сошла на мостовую. В лицо ударил неприятный запах. Опустив глаза, девушка обнаружила, что стоит на коровьей лепешке.

Ее чемодан с грохотом приземлился рядом, подпрыгнув на мостовой и распахнувшись настежь от удара. Чистое белье: платочки, чулочки и панталоны — вылетели наружу и спикировали в уличную грязь. Закончив с разгрузкой, водитель уселся на козлы и щелкнул что было силы кнутом. Запряженные лошади ринулись вперед. Экипаж сорвался с места, обдав застигнутую врасплох Дану клубами удушливой серой пыли.

Солнце застыло высоко в голубом небе. Было тепло, но не жарко — уютная весенняя погода. Стоя на лепешке посреди толпы, девушка обвела улицу ошалелым взглядом. Вокруг нее сновали люди, не обращавшие на Дану ни малейшего внимания. Повсюду — куда ни посмотри — тянулись высокие, двух-, а порой и трехэтажные каменные дома. С кованых штырей на фасадах зданий свешивались деревянные вывески с надписями и рисунками. Лотки вдоль дороги ломились от товаров. Горланящие торговцы перекрикивали собачий лай, но их самих в ответ заглушал рев навьюченных ослов. Крестьяне, явившиеся в город на базарный день, тянули упрямых животных на поводках в сторону рынка. Изредка, разделяя толпу на две половинки, с шумом и криками по дороге проезжали дилижансы. Фыркали лошади. Кудахтали куры в плетеных клетках. Плескалась рыба в заполненных водой бочках. Из открытых ставень над головой вытряхивали чью-то простынь. Неподалеку гулко стучал кузнечный молот. Козель пенился, бурлил и клокотал жизнью. Жизнью нахальной, громкой и крикливой, и столь пугающе-чуждой ее родному сонному Тауницу.

Со всех сторон Дану окутывали запахи большого города. Ароматы пряностей и навоза, горячей еды, и дешевого пива, цветов в горшках и немытых тел — смешивались в единый букет, что с размаху бил по лицу юную провинциалку. Нервно сглотнув, девушка перевела взгляд на распахнутый чемодан. Часть ее пожитков — наиболее ценная часть — успела загадочным образом исчезнуть. По уцелевшей одежде сновали чужие ноги, оставляя после себя черные следы. В белоснежном белье с писком рылись грязно-серые крысы. Сидевший на углу мальчишка, чистильщик обуви, ковыряя в носу, разглядывал Дану с осоловелым любопытством.

«Моя новая замечательная жизнь...»

«Сиятельный Кадмус. Антикварный Магазин», — гласила надпись, выведенные на щите белой краской. Широкая вывеска торчала наверху под самой крышей. Размытые дождями буквы выцвели и побледнели. На текущий день четко проглядывались лишь заглавные.

«Купи зачарованные кожаные доспехи и получи меч из виридиана в подарок! Виридиан —волшебный гномий металл, обращающий вспять любую нечисть!», — обещало бумажное объявление в витрине.

Дана с сомнением разглядывала щит. Для не умеющих читать к словам прилагался неказистый рисунок. Неровно выведенное лезвие меча перекрещивалось с волшебной палочкой. Над ними обоими парила шляпа с широкими полями и заломленной набок остроконечной вершиной.

Раскрыв пудреницу с зеркальцем, девушка оценивающе взглянула на свое лицо. После инцидента с дилижансом прошло не меньше часа. Собрав разбросанные пожитки в чемодан, она выпила в кафе чашечку травяного чая, приводя свои нервы в состояние относительного баланса.

Поправив прическу, Дана взялась за дверную ручку. Колокольчик, подвешенный на веревочке у входа, мелодично зазвенел, уведомляя хозяев о посетителе.

Стоило ей только пересечь порог, как над головой раздался грохот, сменившийся звуком чего-то шебуршащего и надеваемого в спешке. Минуту спустя ведущая со второго этажа лестница заскрипела.

— Иду, иду! — прозвучал сверху голос.

Согнутая долговязая фигура медленно ковыляла по ступеням. Опираясь на изогнутый посох и хватаясь свободной рукой за перила, мужчина демонстративно изображал старость, охая и ахая при каждом шаге. Лицо его украшала длинная седая борода, явно позаимствованная из реквизита бродячего театра. Атласный синий халат усыпали позолоченные звезды.