Синий полумрак сменился желтоватым утренним светом. В центре потолка висело литое медное солнце. Подвешенное на цепь, оно неспешно вращалось по кругу, ослепительно сияя совсем как настоящее. В его сиянии окружающие предметы отбрасывали длинные тени.

Посередине зала на подставке-треноге стояла исписанная формулами доска. Подле нее расположился письменный стол, заваленный разнообразным хламом. Бумаги и свитки соседствовали на его поверхности с загадочными амулетами, логарифмическими линейками и раскрытыми книгами в кожаных переплетах. Ближе к самому краю валялась астролябия. Подле нее застыли смуглая как ночь фигурка летучей мыши и золотая чернильница с торчащим из-под крышечки пером.

Подняв глаза чуть выше, Хиггинс невольно вздрогнул. Позади стола возвышалась мраморная скульптура. Стоя на пьедестале, она изображала знакомую фигуру в мантии и безликой маске. В правой руке незнакомец из кошмара сжимал изогнутый посох. Левой - протягивал смотрящему остроконечную корону. Выпуклую поверхность личины покрывали строчки из книги. Почти все они были на неизвестном языке. Кроме одной. Сощурив глаза, коротышка разобрал надпись: «Добро пожаловать в Ад, балбесы!»

— О, лорд Генри...— пробормотала во сне Дана, прижимая сазана к груди как можно крепче. —Почему вы обращаете внимание на кого угодно, только не на меня...

Внезапно открыв глаза, она резко села и оторопело уставилась перед собой. Заметив, что держит в руках, она с отвращением отшвырнула сазана в сторону.

— АГРХ! Снова твоя мерзкая рыба!

— С пробуждением! — расхохотался Хиггинс.

— Где мы? - осоловело озираясь по сторонам, спросила девушка.

Быстро утративший хорошее расположение духа коротышка последовал ее примеру. Зловещий зал не давал ни единого намека на выход. Резные барельефы изображали сцены жестоких смертей и казней. На одном из них кого-то расплющивали сходящиеся стены. На другом — пожирали огромные плотоядные растения. Третий запечатлел истощенных людей, замурованных в тесной каморке. Четвертый — огромный булькающий котел, в котором варили упавшего в него мужчину.

Все изображения объединяла одна деталь. На заднем плане каждого их них маячила фигура в покрытой строками личине.

— В очередной раз — там, где быть не следует, — угрюмо констатировал Хиггинс.

***

— Судя по всему, диск вылетел отсюда, — прильнув к краю раскрытых врат, Бегония осторожно заглядывала внутрь.

С дальней стены помещения на нее взирало лицо-барельеф. Меж каменными губами темнела щель длиной в два с половиной фута.

— Так вы будете колбасу, или я всю доем? — спросил Маурисио.

— Видимо Грач погиб, когда открыл не те ворота, — сказала девушка, отмахнувшись от неандертальца, как от очень раскормленной мухи.

— Не думаю, — покачал головой Густав. — Тело лежит слишком далеко от входа. Стало быть, врата открыли те двое с пляжа.

— Почему же тогда диск убил Грача, а не их?

— Сдается мне, — задумчиво произнес лучник, — что наши друзья ориентируются в этот месте гораздо лучше нас. Вспомни метательные звезды в руках Грача. Уверен, они заметили его, когда тот попытался их убить, и намеренно активировали ловушку, подставив его под удар. После чего открыли безопасный вход и пошли дальше.

— Но раз Грач пытался их убить? — встревоженно посмотрела на него девушка. — Выходит...

— Выходит, он был не с ними, и в деле замешан кто-то третий, — угрюмо закончил за нее Густав, — кто-то, играющий и против нас, и против Очкарика с его таинственными союзниками. Вопросы лишь в том, кто это и какие у него планы?

— У меня сейчас голова пойдет кругом, — присев на корточки, Бегония устало сжала голову руками. — Даже в ушах шумит. Будто кто-то орет где-то вдалеке.

— Постой! — обернулся Густав. — Но я ведь тоже это слышу!

Отдаленный крик доносился из темноты, с каждой секундой раздаваясь все ближе и ближе. Выхватив из колчана стрелу, Густав натянул тетиву лука. Бегония прильнула спиной к каменной кладке. Ее балахон слился с окружающим пространством, в мгновение ока сделав девушку почти неразличимой. Запихнув в рот остатки колбасы, Маурисио лениво взял тесак на изготовку.

В глубине пещеры показалось мечущееся пятно света. Стремительно приближаясь, оно обрело черты и превратилось в факел, зажатый в руке у Элендила. Верещащий от ужаса эльф влетел в пределы озаренного жаровней пространства и резко затормозил, тяжело дыша.

— Тьфу ты! Это всего лишь остроухий! — с разочарованием сплюнул Маурисио.

— Я тут подумал… — Элендил переводил дух, опираясь рукой о стену. — ...что как-то негоже оставлять вас одних. Вдруг вы без моей помощи пропадете.

— Это вряд ли, — засмеялась Бегония.

— Вдобавок снаружи туман, превращающий живое в камень.

— Снаружи что?!

— Колдовской туман. На моих глазах в него залетела птица и тут же стала гранитной статуэткой. Вспомните рыцаря в пещере.

— Поганый остров, — недовольно пробурчал Маурисио, — повсюду магия. Ненавижу магию. Что будем делать?

— Туман быстро движется, — сказал эльф. — Он может затечь в тоннель и добраться до этого зала. Тогда нам всем крышка.

— Значит, остается одно, — запустив руку в сумку, Густав извлек на свет моток веревки. — Идти по следу двух наших «друзей».

Пройдя мимо каменного стража, он заглянул во вторые ворота. В центре помещения зиял темный провал, из которого пахло сыростью и рыбой. Привязав конец веревки к ноге статуи, лучник покрепче затянул узел и сбросил моток вниз. Тот с тихим шелестом размотался в воздухе. Раздался тихий всплеск, словно второй конец ударился о воду.

— Ты уверен? — спросила подошедшая Бегония.

— Нет, — покачал головой лучник, — но другого выхода не вижу.

Обернувшись к Элендилу, он с коварством в голосе произнес:

— Раз уж ты решил стать полезным, слюнтяй, не желаешь ли спуститься первым?

Элендил собрался возмущенно возразить, но его плечо больно сжала увесистая лапа. Обернувшись, он увидел клыкастую морду Маурисио. Сияя обезоруживающей улыбкой, неандерталец мягко подтолкнул эльфа в сторону провала. Судорожно сглотнув, тот взглянул на остальных товарищей по факультету. Бегония хихикала в кулак, а Густав буравил его суровым взглядом.

— Бегония, — схватился за последнюю соломинку Элендил, — мы ведь с тобой друзья? Помнишь, я нарисовал тебе на День рождения открытку с милым котиком...

— Конечно помню, — ответила девушка. — Я использовала ее для растопки камина.

— Ладно, — нацепив на физиономию снисходительное выражение, эльф передал факел и взялся обеими руками за веревку. — Раз уж вы все не решаетесь, так уж и быть — полезу первым...

С недовольной рожей, Хиггинс рыскал по залу в поисках хоть чего-нибудь съедобного. Не отыскав ни крошки, он принялся обшаривать карманы, покуда не выудил на свет скомканный листок бумаги. Развернув находку, коротышка довольно ухмыльнулся и подошел к маячившей чуть поодаль магине.

— Кому придет в голову ставить себе статую на рабочем месте? — не замечая его, задумчиво произнесла Дана.

Стоя у стола, она с интересом рассматривала лежащие на нем предметы. Все книги были написаны на неизведанных для нее языках и содержали в себе математические формулы, изображения алхимических сигилл и рисунки уродливых монстров. Бумаги и свитки были заполнены от руки зашифрованным текстом, где в роли букв выступали таинственные закорючки и крестики.

Сдвинув в сторону кипу листов, девушка едва не вскрикнула от испуга. На нее смотрела знакомая книга в бумажном переплете. Обвитый змеей череп зловеще ухмылялся ей с обложки.

С заговорщицким видом Хиггинс подергал Дану за рукав.

— Чего тебе? — раздраженно обернулась та.

— Узнаешь? — коротышка помахал листком у ее носа. — Та самая страница из твоего гримуара. В которую я завернул червей.

— ДАЙ СЮДА! — рявкнула Дана и выдернула бумагу из руки Хиггинса.