Джон тоже усмехается.

— Не могу лгать, меня это тоже шокировало.

После этого Хэнк прекращает ворчать и начинает расспрашивать Джона о музыке, и тот радостно поддерживает разговор. Мы едим, и Коринн подает пирог, а Джон ведет себя как идеальный гость. Только вот я не упускаю того, как он смотрит на меня, когда думает, что не вижу. Он огорчен, но старается этого не показывать.

Глава 22

ДЖОН

Сейчас три часа утра, и ливень барабанит в большое панорамное окно в кабинете дома Коринн и Хэнка. Стараюсь сфокусироваться на этом вместо огромной выпуклости под матрасом выдвижного дивана, которая впивается мне в спину. Я и раньше спал на диванах: измотанный и отключившийся, а иногда даже просыпался с парой валяющихся на мне женщин. Тот опыт настолько далек, что прежний я никогда не поверил бы в происходящее. Прежний я оставил бы Стеллу с Хэнком и Коринн, и под дождем вернулся на Манхэттен.

Прежний я был придурком. Прежний я упустил бы Стеллу. Уверен, что даже не потрудился бы узнать ее поближе.

Нет. Не думать о Стелле прямо сейчас.

Лучше смотреть, как вода ручейками стекает по стеклу, чем представлять Стеллу, нежную и свернувшуюся в постели где-то наверху.

Я чертовски возбужден. Несмотря на неудобство, я вполне способен справиться с этим. Достаточно воспользоваться услугами мистера Рука Помощи. Надо же, моя рука не работала так часто со времен юности, когда я, казалось, дни напролет ходил со стояком.

От чего я не могу отделаться, так это от желания разыскать Стеллу, чтобы просто находиться рядом с ней. Несмотря на то, что дождь льет с момента, как мы приехали сюда, я стремился вернуться в город только ради того, чтобы мы могли побыть наедине. Но вскоре стало ясно, что моим мечтам не суждено сбыться. Гребаный мотоцикл. Следовало вызвать машину. А потом Коринн с Хэнком попросили нас остаться на ночь, беспокоясь о безопасности своей девочки. Что мне оставалось? Очевидно, эти люди много значат для Стеллы, и я был бы полнейшим козлом, если бы отказался. А потому путь по длинному коридору к кабинету, находящемуся в противоположной стороне от той, куда направилась Стелла, причинил мне почти физическую боль.

Мои яйца и низ живота реально болят. Я теряю терпение, и этот диван с каждой минутой все менее удобный.

Выругавшись, я плюхаюсь на спину и пялюсь в потолок. Единственные звуки, достигающие моих ушей — это стук дождя и биение моего собственного сердца. Черт, Стелла подумывает о том, чтобы жить здесь? Когда она упомянула о переезде с Манхэттена, у меня подкосились ноги. Правда, я намеренно проигнорировал тот факт, что она временная соседка, которая исчезнет, как только Киллиан и Либби вернутся.

Даже не знаю, почему напрягся по этому поводу, я сам едва ли бываю в Нью-Йорке больше нескольких месяцев подряд, очень часто находясь в разъездах.

Так куда это приведет нас со Стеллой? Почему я не подумал об этом раньше?

Ты был слишком занят тем, что развлекался и хотел ее.

— Что, черт подери, я делаю?

Мой раздраженный шепот разносится в темноте, лишь подчеркивая, что я в одиночестве и разговариваю сам с собой, когда мог бы быть в постели Стеллы, говорить с ней, прикасаться. Только вот я в доме Хэнка. Человека, который оторвет мне яйца, если я дотронусь до Стеллы. Чего я делать не собираюсь. Нет, я буду хорошим мальчиком и удержу свой член в штанах, даже если это меня убьет.

Моя рука становится липкой, когда я провожу ею по лицу. Я больше не узнаю себя. Парень, которым я был раньше, еще неделю назад забрался бы к Стелле в трусики. Хотя кого я обманываю? Джакс последовал бы за Стеллой прямо из того магазина и соблазнил бы ее на месте. И почему я продолжаю размышлять о старом себе?

Осознание того, что я в принципе думаю о своем прежнем «я» как о Джаксе, а о нынешнем «я» как о Джоне, сбивает с толку. Где-то по пути я разделил свою личность. Загоревшись безумной идеей, что можно свалить вину на него, и все наладится, я отодвинул Джакса в тень.

Да, будучи рок-звездой Джаксом, я был неуправляемым и высокомерным. Да, будучи Джаксом, я достиг дна. Но здесь нет Джакса и Джона. Есть только я. Стелла права: я и то, и другое. Она считает достойными обе мои стороны. Дело в том, что сегодня я чувствовал себя больше похожим на самого себя — кем бы, черт возьми, ни был — за очень долгое время. Потому что находился со Стеллой. Только она заставляет меня чувствовать себя живым.

Тогда какого черта ты тут делаешь один, мужик?

Ты обещал не торопиться, помнишь?

Не торопиться — это одно. Ты обещал ей правильные ухаживания. Дурной тон, Блэквуд.

Сегодня ночью тебе абсолютно ничего нельзя, так что заткнись.

— А теперь я спорю сам с собой.

Фыркнув, я провожу руками по волосам. Я так раздражающе напряжен, что в ту секунду, когда дверь кабинета со скрипом открывается, мое сердце замирает. Приподнявшись на локтях, я вглядываюсь в тени.

— Стеллс? — Лучше бы это оказалась она. Не желаю думать о том, что кто-то еще прокрадется сюда или зачем ему это делать.

Из мрака выскальзывает стройная фигурка. Светлые кудри в темноте приобретают ржавый оттенок, когда Стелла подходит к моему ложу.

— Привет, — шепчет она.

— Что ты здесь делаешь? — интересуюсь так же шепотом. — Хочешь, чтобы Хэнк меня кастрировал?

Она тихонько фыркает.

— Он не собирается тебя кастрировать.

— О, он это сделает. Он ясно сказал, что оторвет мне яйца и скормит их мне же, если я неподобающим образом положу на тебя руку.

— Неподобающим? — Она смеется. — О, мистер Дарси, как галантно с вашей стороны защищать мою честь.

Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Ты в курсе, что я имею в виду.

Стелла приближается, и половица под ее ногами издает громкий скрип. Клянусь, я едва не выпрыгиваю из кожи. Бросаю взгляд на дверь. Слава богу, у Кнопки хватило ума закрыть ее.

В полумраке ее улыбка сияет белизной зубов.

— Хэнк такого не говорил. Я видела, что он направился в свою комнату еще до того, как ты закрыл дверь в кабинет.

— О, он очень четко произнес это, — бормочу я. — Своим убийственным взглядом. Поверь, его сообщение было озвучено очень громко и понятно, маленькая мисс детектив.

— Даже если и так, это глупо. Я взрослая женщина. Ты вообще понимаешь, насколько это старомодно — поселить нас в разные комнаты?

— Да. И я на сто процентов согласен, что ты взрослая женщина, способная принимать собственные решения. Но я гость в его доме, так что иди отсюда, любимая. — Я машу в сторону двери.

Фырканье Стеллы свидетельствует о том, что я веду себя нелепо. Конечно, это не ее заднице угрожает опасность быть уничтоженной разъяренным бывшим военным пилотом. Мне это известно, потому что Хэнк рассказывал истории, обязательно упоминая знакомство с парнями, которые способны заставить людей исчезнуть. И я подозреваю, что он вовсе не шутил.

— Да ради бога, он ведь мне даже не отец.

— Скажи это Хэнку, — я быстро поднимаю руку, — утром.

Белые обнаженные бедра прижимаются к матрасу и, черт подери, я улавливаю запах ее кожи. Стелла уже близко. Мне достаточно протянуть руку, чтобы оказаться между ее ног.

Я зажмуриваюсь.

— Стеллс, прояви милосердие. Я пытаюсь вести себя хорошо.

— Знаю, и меня это безумно раздражает.

Я издаю тихий смешок.

— Возвращайся в постель, негодяйка.

Улыбаясь, она слегка наклоняется, и ее лицо напоминает бледную луну, нависающую надо мной.

— Я не могу уснуть.

Есть у меня кое-что для крепкого сна. Нет, погоди, отвратительная идея; женщины не хотят, чтобы ты их укачивал, пока трахаешь, придурок.

Я провожу рукой по глазам, пытаясь прочистить мысли.

— Почему не можешь уснуть? Ты нормально себя чувствуешь?

— Нет. Мне одиноко. Можно мне спать рядом с тобой?

Рядом со мной, на мне, подо мной. Пока ты со мной.