Они хлопают по ладоням друг друга, а Скотти издает звук брезгливости.

— Ой, слезай с пьедестала, Скотти, все гоняют лысого, — негромко смеясь, настаивает Уип. А затем окидывает присутствующих вопросительным взглядом. — Кто-то хочет возразить?

Ясно, что каждый из присутствующих делает это, но никто не произносит ни слова, оставляя друга барахтаться самостоятельно. И хоть я теперь в команде Джона, раздражение Уипа восхитительно.

Я наклоняюсь к нему.

— Я это делаю. Все время. В смысле, тереблю фасолинку.

Наступает момент напряженной тишины, когда фоновый шум ресторана выходит на первый план, а все взгляды обращены ко мне.

А потом Джон разражается счастливым смехом.

— Боже, ты идеальна. — Он кладет ладонь на мою щеку и дарит мне быстрый, но томительный поцелуй, а когда отрывается, на его губах играет улыбка. — Никогда не меняйся.

Я прижимаюсь к Джону, готовая принародно забраться к нему на колени, а кончиками пальцев касаюсь твердых мышц груди.

— Продолжай целовать меня так же, потому что ты на верном пути.

Блеск в глазах Джона дает мне ясное представление о том, что мы в пяти минутах от того, чтобы попросить чек и свалить отсюда. К черту душевные раны, он вполне способен залечить их.

— Уверена, что Джакс тебя удовлетворяет? — спрашивает Уип, врываясь в наш уютный мирок. — Вполне очевидно, что мы с тобой фанаты игры одной рукой, не стоит даже упоминать, что я горячее и намного талантливее этого парня.

Джон отталкивает его.

— Разве только в твоих мечтах. И с этого момента, чувак, держи свои руки так, чтобы мы их видели.

— Поддерживаю, — вклинивается Джулс.

Я смеюсь вместе со всеми, и это наполняет меня теплым сиянием чистого счастья. Счастья и удовольствия. У меня никогда не было такого опыта. Я понятия не имею, что с этим делать. И именно этот момент выбирает судьба, чтобы спустить меня с небес на землю.

Каким-то образом миновав охрану, в кабинку проникает мужчина. Судя по всему, никто кроме меня этого не заметил. Кажется, весь мир замедляется, когда я узнаю этого человека. Я мечтала о нем, вела с ним беседы в своей голове и так долго ждала от него хотя бы слова признания, что мой внутренний ребенок опасается, будто это мираж. Повзрослевшая и заматеревшая я надеюсь, что так оно и есть.

Помимо того, что немного постарел и вырастил окладистую бороду вместо гладко выбритого лица, выглядит он точно так же. Жилистый, крепкий, с выцветшими рыжими волосами и холодными голубыми глазами. Он смотрит прямо на меня, без угрызений совести и колебаний, как будто прошли не годы, а всего несколько минут. И ведет себя настолько уверенно, что это заставляет меня на миг задохнуться.

Сидящий сбоку от меня Джон поворачивается посмотреть, что меня так расстроило, и я чувствую, как он дергается.

— Дерьмо, — выдыхает Джон.

Сидящий напротив Рай тоже поворачивается и бледнеет.

— Вот черт.

Их слова медленно проникают сквозь мое оцепенение. Они решили, что это прорвался фанат?

Но потом я поднимаюсь и прохожу мимо сидящей с краю кабинки Бренны. В висках пульсирует, когда я приближаюсь к нему.

Отец улыбается и широко разводит руки.

— Стелла, моя дорогая.

Чувствуя себя сплошным комком боли, я отстраняюсь и обхватываю себя руками. Спиной натыкаюсь на что-то твердое и теплое. Джон. Опустив ладони на мои плечи, он крепко сжимает их.

Папа замедляет шаг, и его улыбка становится натянутой.

Смутно осознаю, что мы привлекли всеобщее внимание. Вокруг нас суетятся охранники, но Джон поднимает руку, чтобы остановить их. Они тормозят, но не выходят. А я все это время таращусь на отца, словно застряла в ночном кошмаре. Потому что и другие мысли уже начинают мелькать в голове. Он здесь… там, где находится группа, и это означает, что он в курсе, с кем я.

Осознание накрывает, словно бетонной плитой: он пришел не за мной, а за деньгами.

Глава 25

СТЕЛЛА

Отец здесь. Мой отец. Не могу поверить. Долгие годы я старательно готовила речь для встречи с ним, представляла, как поведу себя. Сценарии я рисовала себе разные: иногда кричала на него, иногда плакала. В моменты особой ранимости фантазировала, как буду обнимать его и умолять не бросать меня снова.

Сейчас, когда он наконец-таки объявился, все, что я могу — это молча сидеть в оцепенении на заднем сиденье массивного внедорожника Джона. Понятия не имею, как мы здесь оказались. Помню лишь, как Джон вывел нас с отцом из ресторана. А потом просто шла, а в ушах звенело настолько громко, что я ничего не слышала.

Теперь я в машине, посередине сидит Джон, буквально став барьером между мной и отцом. Хорошая идея, но она не работает.

Отец подается вперед.

— Со…

— Ни слова, — перебиваю его хриплым голосом. — Не говори мне ни слова, пока мы не доберемся до…

Черт, а куда мы едем?

— До моего дома, — мрачным тоном подсказывает Джон.

Его тело напряжено не меньше моего. Меня радует, что он сочувствует мне, но я все равно чувствую себя паршиво и абсолютно выбитой из колеи.

— Достаточно далеко, — замечает отец, пожав плечами, как будто это не имеет значения.

Меня пробирает дрожь, и Джон прижимается к моему плечу. Он не пытается взять меня за руку, и я благодарна ему за то, что не делает жестов, которые могут привлечь отцовское внимание. Это хорошо. Только вот Добрый Старый Папочка уже разнюхал все о моих слабостях и слабостях Джона в первые несколько секунд, когда увидел нас вместе.

Я действую как в тумане, пока мы не попадаем в квартиру Джона. Прохладное пространство пропитано его запахом и дарит мне комфорт на уровне подсознания. Не глядя на отца, я марширую к холодильнику и достаю оттуда бутылку холодного чая. Я ощущаю на себе его взгляд, когда откручиваю крышку и делаю крупные глотки обжигающе холодного напитка.

— Симпатично тут у тебя, — говорит отец.

Джон сжимает челюсть, но ничего не отвечает.

— Мне кажется, — тянет отец, — ты слегка поскупился, проигнорировав мое первое предложение.

— Заткнись, — рычит Джон. — Закрой свой вонючий рот.

Меня обдает холодом.

— Джон?

Обернувшись ко мне, он мгновенно съеживается. На лице написано чувство вины.

У меня начинают дрожать руки.

— Ты… он…

— Это была всего лишь небольшая страховка, детка, — чуть ли не с нежностью поясняет отец.

У Джона раздуваются ноздри и, судя по виду, он находится в секунде от взрыва.

— Прекрати.

— Почему ты не хочешь ей рассказать? — интересуется отец, одаривая меня понимающим взглядом. Неужели он на самом деле думает, что все это каким-то образом спровоцировано Джоном? Что я поведусь на его небольшой спектакль?

Я могу только хлопать глазами, которые уже щиплет от слез.

— Она ваша дочь. Зачем вы стараетесь обидеть ее? — цедит Джон сквозь зубы перед тем, как посмотреть на меня расширенными глазами, полными паники. — Стелла…

— Он пытался поиметь с тебя денег, — прерываю я, горло першит настолько, что едва получается говорить. — Не так ли?

Джон наклоняет голову, а потом распрямляет плечи и смотрит на меня.

— Да. А я не сообщил тебе. Прости.

Я отрешенно киваю.

— Это просто бизнес, голубушка.

Его заявление заставляет меня сжаться. Как же давно я хотела услышать подобное обращение, а теперь оно меня раздражает до мурашек по коже.

— Несомненно, — соглашаюсь я. Отупев от боли, я едва могу встретиться с ним взглядами. — Это всегда бизнес. И сколько ты выманил?

— Почти десять косарей. — Он поднимает руки. — Капля в море для твоего терпилы.

Я невесело смеюсь.

— Моего терпилы. Так вот кем ты его считаешь? Ну конечно. Для тебя все терпилы. Даже я.

С выражением глубокого сожаления на лице Джон делает шаг ко мне. Но я останавливаю его взглядом. Если он сейчас коснется меня, я разобьюсь вдребезги.

— Каковы были условия шантажа? — спрашиваю отца.