— Вот так и ломаются самые стойкие. — Рай забрасывает в рот кусочек ролла и самодовольно ухмыляется, глядя на Джона, пока жует. — Посмотри на себя: такой весь ласковый, будто теленок, и ластишься, как олененок.

— Определись, я все-таки теленок или олененок? — фыркает Джон.

— И то, и другое.

Джон бросает на меня взгляд, а потом корчит рожицу Раю. Уютно устроившись в углу огромной отдельной кабинки, мы ужинаем с его друзьями. Большая кремовая бархатная занавеска отделяет нашу компанию от остальной части ресторана, и я на удивление рада этому. Наверное, потому что когда три четверти «Килл-Джон» решают выйти на прогулку, за ними следуют толпы поклонников. И камеры.

Вообще-то я посещала мероприятия с красной дорожкой. Однажды мне даже посчастливилось попасть на «Мет Гала»19. Тогда я надела черное платье-футляр и благополучно смешалась с разношерстной толпой. Но во всех случаях я выступала в роли сопровождающей. В мои задачи входило успокоить переживающего клиента, вступить в светскую беседу, когда у кого-то заплетался язык, вставить комментарий для поддержания разговора. И пусть я наслаждалась, но речь все равно шла о работе.

Выход в свет с Джоном под вспышками камер и взглядами окружающих — это нечто совсем иное. Ловлю себя на желании защитить его. Мне не нравится мысль о том, что люди будут пялиться на него и строить домыслы относительно его жизни.

Другое дело, когда Джона дразнят друзья. Ребята постоянно подкалывают друг друга, но в этом чувствуется любовь. Мне хочется стать частью их компании, но пока еще я не чувствую себя одной из них… хотя вполне вероятно, что никогда и не стану такой. Впрочем, я рада притворяться, пока нахожусь рядом.

Я толкаю его плечом перед тем, как протянуть руку и схватить палочками кусочек сашими с лососем.

— Не стесняйся защищаться, как можешь. Расскажи ему о потрясающем сексе.

Это не преувеличение. Секс с Джоном — это пир после голодовки. А я ненасытна.

Мы вместе уже три недели, и в течение этого времени не в состоянии держать руки подальше друг от друга дольше, чем пару часов подряд. Мы так много занимаемся сексом, что у меня, откровенно говоря, побаливают мышцы, о наличии которых я и не подозревала. И тем не менее, когда сижу, прижимаясь к его теплой руке и касаюсь твердого бедра, все равно дрожу и сгораю от желания затащить Джона в кладовку и воспользоваться им в свое удовольствие.

Я слегка краснею, испытывая легкое головокружение, а он широко и зловеще ухмыляется.

— Ты лучшая девушка на свете.

Девушка. Мое нежное сердце, словно стрела, пронзает произнесенное с такой легкостью слово. Всего лишь термин, но как же он важен для меня. От него веет принятием и безопасностью.

Не знаю, что за выражение на моем лице, но Джон крепко и влажно целует меня в щеку, одновременно поддразнивая и подбадривая. А потом как ни в чем не бывало утаскивает последний кусочек драгон ролла прямо из-под носа Рая.

— Дело в том, Стеллс, — произносит он, заглушая возмущенные возгласы друга, — что я знаю всю его подноготную, поэтому на самом деле Рай не хочет связываться со мной.

Рай фыркает.

— Ой, боюсь-боюсь. Кстати, я тоже в курсе, где стоит твой шкаф со скелетами.

— Думаешь, я не покажу его Стелле? — с самодовольной ухмылкой интересуется Джон. — Черт, да я дам ей ключ.

Мое удивление длится не дольше пары секунд, а потом я сознаю, что Джон никогда и не скрывал от меня свои недостатки. Наоборот, выставлял их напоказ, практически побуждая меня сбежать. И я сочла бы это за оскорбление, если бы по-своему, неуклюже не провоцировала его поступить аналогично. Только я делала это не в стремлении оттолкнуть его, а из-за желания как можно дольше задержать его в своей жизни.

— Должен предупредить, что там вроде как пыльно, — с серьезным видом замечает Джон. — Давно ничего туда не клал, да и не приверженец я чистоты.

— О, а тут я со своей аллергией на пыль. — Я преувеличенно печально вздыхаю. — Думаю, придется поверить тебе на слово о том, какой ты.

Улыбаясь, Джон запечатлевает на моих губах еще один небрежный поцелуй, на что Рай притворяется, будто его рвет.

— Я считаю их очаровательными, — произносит сидящая по другую сторону от меня Софи. Перед ней стоит огромная порция «Май-тай», который она пьет с истинным удовольствием мамочки, наслаждающейся редким вечером без детей.

— Конечно, считаешь, — фыркает Рай. — Ты и Скотти считаешь очаровательным.

Скотти приподнимает густую бровь.

— Я очарователен.

Никому не удается сохранить спокойное выражение лица. Софи же смешно морщит носик.

— Он такой и есть, — сообщает она мне. — Тебе стоит посмотреть, как он приглядывает за Баффи. Он надевает самую милую футболку со Спайком…

— Дорогая, — прерывает ее Скотти, хмуря брови над прищуренными льдистыми глазами. И я предполагаю, что это обозначает «Закрой рот или страдай от последствий». На что Софи просто посылает ему воздушный поцелуй.

— Я, например, как открытая книга, — заявляет Уип, откидываясь назад и раскидывая руки на спинке.

Сидящая рядом с ним ассистентка Скотти, Джулс, закатывает ореховые глаза.

— Больше похож на порножурнал.

Как и у меня, щеки Джулс густо усыпаны веснушками, но, кажется, они сосредоточены только в этом месте. Остальная кожа выглядит гладкой, песочного цвета и без излишней пигментации. Возможно, раньше это бы вызвало у меня зависть, но Джон поставил себе цель облизать каждую мою веснушку, и я начала радоваться тому, что у меня они повсюду.

Уип лишь фыркает в ответ.

— Но теперь-то все знают, что это больше неправда. Сейчас я полностью сосредоточен на любви к себе.

Он протягивает руку и дергает за один из туго закрученных локонов лавандового цвета, которые обрамляют ее милое личико.

Отмахиваясь от наглой конечности, Джулс одаривает Уипа ледяным взглядом.

— Давай я объясню это простыми словами, чтобы ты понял: не трогай мои волосы, иначе лишишься пальца, — фыркает она с явным отвращением. — Особенно после того, как признался в своей склонности к рукоблудию.

— Эй! Я их помыл.

— Уильям, Джулс — лучший ассистент, с которым мне приходилось работать, — невозмутимо произносит Скотти. — Не отпугивай ее, делясь личными предпочтениями.

— Она — единственный ассистент, которого тебе удалось удержать, — ворчит Уип. — Остальные сбежали в слезах.

— Это правда. — Бренна указывает на Скотти палочками для еды. — Кого и можно обвинить в запугивании сотрудников, так это Мистера Идеальные Штанишки.

— Меня непросто запугать, — добавляет Джулс, но вряд ли ее кто-то слушает.

— Я не испытываю угрызений совести из-за того, что ношу идеально выглаженные брюки. Или костюмы, раз уж на то пошло.

— На днях у него на лацкане красовалось пятно детской блевотины, — заговорщически шепчет Джон мне на ухо. — Очень непрезентабельно.

— Тихо ты, — прищуривается на него Скотти.

Уип бросает на Скотти хмурый взгляд.

— И что это за чушь о предпочтениях? С каких это пор отбивание мяса или перетирание бобов признано отклонением?

— Отбивание мяса! — Джон тихо смеется над своим пивом.

— Есть кое-что получше, — возражает Уип, играя бровями.

— Гонять лысого?

— Душить змея, — предлагает Софи.

— Полировать дубину, — говорит Джулс.

— Щекотать ствол, — добавляет Бренна.

— Возбуждение доставляет мне дискомфорт, — ворчит Рай, вынуждая Бренну зардеться и скрыть лицо за бокалом мартини.

Скотти поднимает руки.

— Какие же вы свиньи. Можем мы хотя бы раз пообщаться о чем-то нормальном? Например, о неконтролируемом росте выбоин в нашем городе или, не знаю, о фондовом рынке?

Парни смотрят на него так, будто Скотти предложил им надеть средневековую одежду и грабить местные деревни, но затем Рай задумчиво потирает щетину.

— Я слышал, что бобы подешевели на четверть.

— Фасолинки20? — на полном серьезе интересуется Уип.

— О, да ты в теме, — широко улыбается Рай.