Прикрываю глаза и сижу в полудрёме. Это как сон, но намного более чуткий. Малейшее движение воздуха и я проснусь. Сколько я нахожусь в этом состоянии – непонятно. Просыпаюсь от лязга в обеденном зале.

Под дверью – полоска света. Значит, Вулвехаф со свечой или факелом.

Медленно открываю дверь и выглядываю наружу. Вулвехаф сидит над миской с супом и перемешивает его черпаком.

Но, что самое удивительное: он выглядит совсем не так, каким я его помню.

Передо мной больше не старик. За столом сидит парень лет двадцати и с блаженным видом собирается ужинать. Та же ночная сорочка, но лицо совершенно гладкое, без единой морщины.

Неужели, это Вулвехаф?

Он настолько помолодел?

И где девочка?

Этого я совсем не предвидел. Вступать в прямую схватку больше не имеет смысла – он сильнее и выше. Я в проигрышном положении. Метнуть нож не могу – если промахнусь, останется всего один, к тому же я выдам себя. Подкрасться тоже не могу – это у меня на голове много слоёв тряпок, чтобы ничего не услышать, а Вулвехаф может уловить даже малейший шорох.

Медленно отступаю обратно в комнату. Залажу под кровать.

Вулвехаф пока меня не заметил, он считает меня трупом далеко внизу. Значит, у меня преимущество: я могу напасть первый, но для этого нужен хороший момент атаки. Не получится прикончить его одним ударом – придётся биться и здесь никто не сможет предвидеть результат.

Лежу под кроватью, слежу за входной дверью. Заканчивать ужин Вулвехаф не торопится – крохотные блики от свечи доносятся из обеденного зала.

«Неужели, прознал? – мелькает мысль. – Неужели, башня каким-то образом подсказала ему, что убийца ждёт в соседней комнате?»

Время тянется, а Вулвехаф не появляется.

С каждым мгновением становится всё более неуютно. Создаётся ощущение, что я не охотник, а дичь, невесть что о себе возомнившая. Лежу под кроватью с ножом в руке, замышляю лишение жизни, а единственный, кто её лишится – я сам.

Наконец, вижу пару ног, спокойно входящую в комнату.

«Вот и жертва, сама идущая в капкан. Ляг на кровать, закрой глаза. В следующий раз, когда ты их откроешь, у тебя из горла будет торчать кусок стали. Посмотрим, что ты скажешь на это».

Возле кровати опускается тазик с водой. Вулвехаф омывает ступни, нежно проходясь по каждому пальцу. Похоже, не может нарадоваться молодым, здоровым ногам. Вытирает полотенцем, отодвигает тазик в сторону и забирается на кровать. Чувствую, как трясётся матрас под его весом.

Затем он задувает свечу и наступает абсолютный мрак.

Никак не могу привыкнуть к этому ощущению, хотя уже столько времени прожил в Дарграге. В большом городе невозможно остаться в полной темноте: всегда в окно светят уличные фонари, фары машин, свет из окон других домов. Даже с закрытыми шторами что-то да проникает. Само небо светится в местах скопления людей.

А здесь...

Полная, абсолютная тьма.

Невозможно даже понять, закрыты у тебя глаза или открыты. Звёзды ярко сияют в небе, но сами по себе свет не создают. Отвернись от окна и ни черта не увидишь.

Как понять, что Вулвехаф уснул? Я не могу услышать его сопение, могу лишь приложить руку к деревянным перекладинам снизу и чувствовать вибрацию, когда он ворочается. Этого недостаточно.

Даже если я вылезу из-под кровати, то не увижу ничего. Я попытаюсь ударить ножом, а попаду в подушку в метре от цели.

Убийство ещё больше усложняется.

Похоже, придётся лежать до самого утра и ждать, пока хоть немного рассветёт. Надеяться, что не усну и не захраплю. С таким фиаско меня можно будет включить в книгу рекордов Гиннеса как самого тупого убийцу на свете.

Лежу под кроватью, Вулвехаф лежит на кровати.

Отдыхает себе спокойно и даже не подозревает, что в полуметре от него прячется душегуб. Смертельная опасность прямо под носом.

Снова много часов наедине со своими мыслями: история с пустыней повторяется. Обдумываю прежнюю жизнь.

За шестьдесят два года мне всего дважды приходилось драться: первый раз на школьной дискотеке, где мне сломали нос два мордоворота, второй раз в армии, где с сослуживцем сцепились за стул. Больше – ни разу. Однажды шёл с женой по парку, к нам подвалил пьяный тип с ножом и произнёс нечленораздельное «деньги». Я отдал кошелёк, он поклонился и мы разминулись. Всю жизнь я старался как можно меньше конфликтовать.

Здесь же... и года ни прошло, как я убил одного и собираюсь убить второго. Они этого заслуживают, но всё же...

Неужели, я теперь убийца?

Сомкнуть глаз так и не удалось, зря я боялся провалиться в сон. Только социопат сможет заснуть в метре от человека, которого собирается убить.

Когда показались первые лучи солнца, аккуратно выползаю из кровати, стараясь не шуметь. Даже не знаю, насколько хорошо это получается – сам-то ничего не слышу.

Встаю в полный рост и вижу Вулвехафа, спящего на спине. Выше ростом, атлетичнее, с крепкими руками. Лицо то же самое, но кожа больше не висит, никаких складок. Это определённо тот же самый человек, только помолодевший. Не сын, не близнец. Вулвехаф собственной персоной.

Стою с ножом в руке.

Жертва приготовлена и подана к столу, можете приступать к разделке. Наденьте фартук, чтобы не запачкаться.

Заношу клинок для удара.

Насколько это правильный поступок с моральной точки зрения? Убить спящего. Вдруг, я неверно всё истолковал и Вулвехаф – всего лишь жертва обстоятельств. Вдруг, всё это время меня кто-то обманывал и человек передо мной ни в чём не виновен?

Как я могу это понять, не выслушав его точку зрения?

Как я могу выслушать его точку зрения, не имея возможности снять повязку с головы?

Голова Вулвехафа повёрнута в бок, глаза закрыты. Шея – огромная мишень, промахнуться невозможно. Наверное, я плохой человек, раз собираюсь совершить ЭТО. Насколько месть – хороший поступок? Этот человек заставил меня прыгнуть с башни, он хотел меня убить. Правильно ли желание, хотеть смерти в ответ?

Должно быть, неправильное. Не уверен, что месть приносит достаточно облегчения.

Замахиваюсь и со всех сил вонзаю клинок в горло Вулвехафа.

В этот момент он открывает глаза и видит меня. А я весь в крови, со злобной гримасой и одеждой, порванной на лоскуты. Дух, явившийся с того света, чтобы поквитаться. С учётом всех загадок, что существуют в этом мире, такое вполне может оказаться правдой.

– Гарн... – шепчут его губы.

Надеюсь, его сила не распространяется на мимику и приказы можно услышать только голосом.

– Гарн, – отвечаю.

В глазах – ужас, пытается боком сползти с кровати, а я стою и смотрю за его нелепыми телодвижениями. Падает на четвереньки рядом с тазиком. Ползёт прочь в обеденный зал, медленно иду вслед за ним. Кровавые пятна остаются на полу.

Подползает к одному из столов, выпрямляется, берёт серебряный нож с тупым концом. Тычет им в меня.

– Стой! – шепчут его губы.

Сила приказов не работает, если читать по губам. Нужен голос, именно он туманит разум и меняет сознание.

– Знаешь, – говорю. – Я ведь пришёл за Аделари и не собирался вмешиваться в твои дела. Я хотел прошмыгнуть у тебя под носом, найти подругу и точно так же спокойно уйти. И ты бы никогда не узнал, что в твоей башне были посторонние.

Молодой старик пятится к лестнице, собирается сбежать, хотя ноги подкашиваются, а крови вытекает с каждой секундой всё больше.

– Хельдис описала тебя как изверга, что пьёт кровь своих детей и имеет странную силу повелевать остальными. Я не хотел сталкиваться с таким могущественным существом, но ты сам меня нашёл, сам отвёл на верх, сам приказал прыгнуть с башни. Ты собственноручно нажил себе врага.

Вулвехаф приближается к лестнице и смотрит на ступеньки, ведущие вниз. Похоже, он сомневается, сможет ли их осилить в таком состоянии. Не полетит ли, кувыркаясь, до самого первого этажа.

– Ты возомнил себя Богом, непреодолимой силой, пред которой склоняются остальные. Но правда в том, что ты всего лишь человек. Закрой уши затычками и тебя побьёт любой дикарь с той стороны хребта. Ты – никто. Всего лишь жалкий выродок, что трахает своих дочерей, а затем пожирает их в отчаянной борьбе со смертью.