Другого якоря, кроме образа Анри у меня не вырисовывалось. Надин его любила. Вот только винила в их ссоре себя и была не уверена в его чувстве к ней после этой ссоры. Сомнение. Тот маленький червячок с острыми зубками. Он грызет больно, проделывая дырки в граните уверенности. Но я уже знаю, что скажу ей. Знаю, как поступить. Можно начинать.

Ее браслеты, как и мои, рассыпались пылью. Рвавшаяся из их оков душа замерла на несколько секунд. Я успевала. Иллюзия Анри стояла рядом. Эта иллюзия остановила ее.

— Надин, посмотри на меня. Ты меня не знаешь, но знаешь его?

— Знаю. Почему он здесь? Он умер? — она заговорила со мной. Это была половина победы. Теперь не останавливаться.

— Нет. С ним все в порядке. Это фантом. Не спеши уходить. Он любит тебя по-прежнему, но ему нужна твоя помощь.

— Она тоже говорила, что нужна моя помощь. Не верю.

— Постой! Хочешь увидеть его? Как он там без тебя.

— Как?

— Можешь заглянуть в мою память. Я впущу. Словам ты не поверишь, а увиденному? Я покажу сама. Это важно для тебя, Надин. Ну же. Решайся. Уйти за грань ты всегда успеешь, а обратной дороги нет, Надин.

Она скользнула ко мне. Ощущение не из приятных. Но то, что нужно я приготовила.

Раненый Анри в нашей повозке.

Встреча в приемной у кабинета ректора.

Разговор у общежития, его слова: «А знаешь, мне как-то тепло и уютно рядом с тобой. Как… Извини. Я пойду». Крупным планом его глаза, полные боли и отчаяния. Как быстро ушел прочь.

Его признание: «Год назад я познакомился с девушкой, которую полюбил всем сердцем. Наше чувство было взаимным. Родители не препятствовали нашим отношениям. Но что-то пошло не так, она как-то вдруг изменилась, я перестал ее узнавать, стала настаивать на свадьбе. Соглашалась даже на близость до свадьбы. Мы впервые поссорились. Извини, что я рассказываю тебе это. Ссоры стали чаще. Наконец, я не выдержал, сказал, что нам стоит расстаться на время. Через несколько дней она пропала. Ее ищут, результата пока нет. Но меня словно заморозили.» — Которое я успела оборвать на полуслове.

Одинокая фигура среди веселья на карнавале. Потом его горькое признание про династический брак.

— Это правда? Про брак? — она снова здесь.

— Да. Но помолвка отложена по просьбу отца невесты.

— А кто невеста?

— Я. Но любит он тебя. А я. Я люблю другие глаза, Надин. Карие.

— А его смогла бы полюбить?

— Как друга, как брата. Да. Так люблю уже давно. Не задумываясь, отдам за него все, что у меня есть. Но в роли его невесты я себя не представляю. Извини. Знать, что тот, кто рядом любит другую, больно. А рядом с ним можешь быть ты. Вернись, Надин. Ты поправишься, и мы еще поговорим. Потом выберемся отсюда, и Анри сам расскажет тебе, как ему жилось без тебя. И пусть только попробует тебя обидеть! Вернись. Не для меня. Не для себя. Для него.

Надин молчала. Наше время заканчивалось. Грань уже маячила впереди. Она медленно подняла глаза.

— Я верю тебе. И пусть я снова ошибусь. Но я возвращаюсь.

Полувдох-полувсхлип раздался рядом. По бледному лицу от глаза к виску медленно текла первая живая слезинка.

Что там у нас с верой в чудо? Счет меняется. В нашу пользу!

Что с резервом? Терпимо. Собираемся с силами. Целитель из меня еще с меньшим опытом. Но выбирать не из кого. А вот магическая лихорадка нам не нужна.

— Реус, ты говорил, сразу зелье подашь? Давай. — Медленно, капля по капле, вынуждая глотать. Знаю, гадость. Благо, пока вкуса ты чувствовать не можешь. Вот завтра, боюсь, такое пить откажешься. А надо.

— Устала, Риша?

— Бывало и похуже, сам знаешь. Прорвемся.

— Сканируешь? Тут могу помочь. Центральные каналы почти не пострадали. Восстанови сначала вот эти три узла. — Ох ты, действительно, главная опасность тут. А я хотела начать с другого. Фатально бы не навредила, но последствия пришлось бы разгребать дольше.

— Спасибо, Реус. — Аккуратно начала расправлять покоробленную стенку первого канала. Торопиться нельзя. Но и откладывать тоже. Пока Надин не пришла полностью в себя болевой порог высокий. Можно не бояться шока. — Реус, предупреди, когда поймешь, что Надин начинает чувствовать боль. Или откроет глаза. Так меньше буду отвлекаться.

Вот и с третьим узлом разобралась. Надо бы резерв запустить. Насухо работать было плохо. Слабый поток магии сам расправлял бы каналы. От меня дальше требовалась бы только коррекция. Можно попробовать влить каплю своей. Только вот какую. Ошибка в выборе стихии могла стать фатальной. А я не знала ничего о даре Надин. Было что-то, что цеплялось, но только догадки.

Чуть слышный стон.

— Риша, Надин очнулась.

— Вовремя, Реус. Как никогда вовремя. — Взгляд Надин метался по потолку. Наклонилась к ней. — Надин, ты меня слышишь? Мигни, если слышишь. — Ресницы дрогнули и медленно сошлись. — Посмотри на меня. Мне очень, очень нужно знать твою стихию. Мигни, если поняла. — Не вода, не воздух, не земля, не огонь. — Ты не стихийник? Целитель? Управляешь животными? Менталист? И родственная стихия вода? Потерпи чуток. Сейчас будет легче.

Капля за каплей водная стихия наполняла каналы, расправляя их и растекаясь по телу. Достаточно. Больше опасно.

— Лучше, Надин? Молчи. Сейчас нужно выпить лекарство и бульон. Невкусно, знаю, но надо. И спать. Все разговоры оставим на завтра.

— Риша, там я твой обед принес. Тебе тоже спать. И не спорь. Я разбужу, если что. Ты справилась. Молодец. Поняла уже, что за дар получила?

— Я что? Вот так могу все? Все, чему ведающие учатся годы?

— Не все, Риша. Но многое. И не только потому, что получила этот дар. Я не знаю, каким чудом ты выжила в ту ночь. Сквозь тебя прошел магический поток такой силы, что был ощутим физически. Он перенес тебя туда, где тебя нашли. А вот Каррона не выдержала. Ее тело порвало и сожгло в пепел. Теперь понимаешь, почему я верю в тебя? Спи, чудо этого мира. Чуду тоже надо отдыхать.

Нить путеводная

Утром Надин стало лучше. Лихорадки удалось избежать. Но о том, чтобы встать с постели речи еще не было. Зато вернулась способность говорить. Мне Реус тоже рекомендовал постельный режим, но готовая еда в кладовой закончилась. Пришлось спускаться на кухню. Там все было по-прежнему. Вот интересно, пока Каррона пытала меня голодным подвалом и вырезала прямо по живому телу руны заклятий, она не ела ничего? Или успевала бывать где-то, где подают готовую еду? Тогда почему мы не сможем выйти этим путем?

— Реус, а Каррона как выходила через купол?

— Не знаю. Я задавался этим вопросом еще тогда, но отследить ее маневры мне так и не удалось.

— А продукты здесь откуда?

— Так был большой город, жили люди. А в замке всегда были запасы на случай длительной осады. Заклинания стазиса. Они останавливают течение времени в кладовой. И продукты остаются всегда свежими. Хозяин этого замка умел замыкать формулы стазиса на себя. Они практически не требуют дополнительного вливания силы.

— Тысячи лет? — Я что, жарю яичницу из яиц, которым тысяча лет? А они словно вчера из-под курицы. — А эти яйца точно куриные?

— Куриные, можешь не сомневаться. И молоко от коровы. И мясо всегда запасали наисвежайшее. Там запасов для вас двоих еще лет на пятьдесят хватит. Потом можно начинать экономить.

— Прости, Реус, как это для тебя ни печально, остаться мы здесь не можем. — Мне вдруг стало грустно.

— Загрустила чего? Дом вспомнила? Или из-за меня? Обо мне не печалься. Духи-хранители по определению не скучают от одиночества. Если рядом нет живого хозяина, мы просто спим. Ты же не скучаешь, пока спишь?

— Я буду вспоминать о тебе. Теперь не забуду.

— Спасибо, добрая ты душа. Вспоминай, если хочешь. Только вот что, пока не забыл. Рассказывать о том, что здесь видела, никому не надо. Многие тайны здесь скрыты. Не все на пользу миру. Большинство во вред. Помнить будете обе, а вот рассказать не сможете. И ни один ментал не считает. Туман увидит и все.