— Я рассчитывала, что мы сможем вернуть тебе память за неделю, но при сложившихся обстоятельствах это невозможно. Не беспокойся, встречу с родителями переносить не будем, но полностью вернуть тебя к нормальной жизни будет не так просто. За неделю мы сможем убрать из твоей памяти весь негатив, который может вызвать необратимые последствия, если ты все в подробностях вспомнишь. Процесс неприятный, болезненный и требует соблюдения жесткого режима, но результат того стоит. А вот дальнейшее восстановление памяти займет примерно около года. Как его организовать, вот об этом будем думать после воссоединения семьи и вместе с твоими родителями.

Следующие пять дней прошли мимо меня. Не знаю, на том я свете была или на этом? Я металась между сном и явью. Меня будили, относили в ванну, смывали с меня пот и слабость. Вода, как и раньше у родника, возвращала мне бодрость и силы. Меня кормили и снова укладывали в постель. К вечеру пятого дня после ужина меня отнесли на постель, но не стали вводить в транс. Я, наконец, вполне осознанно огляделась по сторонам. Мои милые целительницы осунувшиеся, с темными кругами вокруг глаз, выглядели не просто уставшими — измотанными и измочаленными. Все трое едва держались на ногах.

Вошла Верховная. Обменявшись взглядами с женщинами, она облегченно вздохнула.

— Благодарю вас за выполненную работу. Вижу, вы нуждаетесь в отдыхе. Результат обсудим завтра. Накопители почищу сама, а вы к себе и отсыпаться. Анита, это и тебя касается. Я сама переночую здесь. Все нормально.

Она закрыла дверь за вышедшими женщинами. Села в кресло рядом с кроватью.

— Как ты себя чувствуешь, Эйрена?

— Благодарю, ванна вернула мне бодрость, но далеко не убегу, только, если за стеночку держаться.

— Шутишь уже, это очень хорошо. А кроме общей слабости, что еще?

— Еще не разобралась, ушла тяжесть с души, будто груз с плеч сняли. Как-то легко, свободно. Но все равно ничего нового не вспомнила.

— Не спеши. Мы не снимали блок с памяти. Только вытянули из-под него самые страшные, черные ужасы. То о чем тебе лучше никогда не вспоминать. То, что осталось под этим блоком, тоже не радостно и может причинить страдания, но не смертельно. Есть и много нужного и полезного, от чего не нужно избавляться. Это знания, умения и опыт, полученные за эти годы. Вот с этим и будем разбираться дальше. Завтра у всех вас день отдыха. Придешь в себя. Наберешься сил. А послезавтра встреча с родителями, а возможно и с братьями.

Верховная задумалась.

— Не знаю, стоит ли говорить именно сейчас, но лучше, если ты будешь знать… В твоей памяти есть еще один блок. Мы не смогли под него заглянуть. Опасности от него не чувствуется, но что там скрыто, неизвестно. Такое ощущение, что ты уже родилась с ним. Возможно, впереди тебя ждет сюрприз. И когда и как он проявиться, известно только Вершителю судеб.

Встреча с семьей. Накануне.

Нервы были на пределе. Рейнольд не находил себе места. Он запирался в кабинете, ссылаясь на дела, но беспокойство гоняло его из угла в угол, как загнанного зверя. На неделю его не хватило. На шестой день он сорвался в Храм.

Сначала убедился, что огонь жизни дочери светит ярко и ровно. Напряжение последних дней начало отпускать. Идти к Верховной без приглашения было бы верхом наглости даже для короля, но он рискнул о себе напомнить. На его счастье она была у себя.

— Доброе утро, прошу меня простить за мою нетерпеливость…

— Доброе утро, Ваше Величество. Понимаю и уже простила. С Эйреной все хорошо. Мои целительницы справились с самым сложным. Сейчас она очень слаба и должна восстановиться, поэтому прошу отложить встречу до завтра. Надеюсь, Ее Высочество поправилась после болезни. И сможет приехать. Хотя я могу отпустить девочку завтра домой.

— Это самая долгожданная весть за последние дни, благодарю. Я не говорил пока ничего определенного жене. Но думаю, ей будет легче увидеть дочь уже дома. В какое время я смогу за ней приехать?

— Ну, если уж так не терпится, то после завтрака. И лучше не верхом. Эйрене пока не стоит упражняться в верховой езде. Я пришлю вестника, что девочка готова к путешествию. А сейчас прошу выслушать меня внимательно. Мы не закончили лечение. Кроме того, Эйрена нуждается в обучении контролю силы. За всю историю королевства Ваша дочь самая одаренная Владеющая. Мы успели понять, что она владеет четырьмя стихиями. Дар пока запечатан. Но если вырвется наружу без контроля, быть беде. Нам нужен примерно год для обуздания дара. Девочке придется вернуться в Храм.

Верховная жестом остановила пытавшегося возразить короля.

— Я не имею в виду заточение в стенах обители на год. Ни в коем случае. Нужно будет определиться с расписанием занятий в Храме и выходных дней, которые она проведет дома. Поговорите об этом с королевой, как уляжется суета. Но не позднее, чем через десять дней, Эйрена должна вернуться в Храм. Раньше можно. Позднее опасно.

— Хорошо. У меня есть день, чтобы обдумать сказанное.

— И еще. Эйрена помнит очень мало. Только свое детство до похищения. Предупредите домочадцев о некорректности расспросов. Это ее ранит и может спровоцировать срыв. Пусть расскажет, что помнит сама и то, что сочтет нужным. Ей просто нужна ваша поддержка и любовь. Я уже говорила, что нашла и спасла ее Мирра, привезла в Храм тоже она. Постарайтесь не говорить о ней плохо при девочке. Эйрена очень привязана к ней. И ни Мирра, ни Хартина не виновны в исчезновении девочки. Мы смогли увидеть это в ее воспоминаниях. Они достойны полной реабилитации. Теперь ступайте домой. Ближе к вечеру я пришлю оговоренного неделю назад вестника. Прочтите письмо жене. Я обдумаю текст, чтобы не сильно ее обеспокоить. А сейчас прошу простить, меня ждут.

Король с трудом поборол желание броситься за уходящей жрицей и просить ее вновь тайно, хоть одним глазом, посмотреть на дочь.

Я проснулась. Впервые с ощущением полной расслабленности после сна. Вставать меня никто не принуждал, спешить было не куда. Сегодня день отдыха. А уже завтра я встречусь с родителями. От осознания этого сердечко сначала сжалось и пропустило удар, а потом забилось чаще. И так хорошее настроение подскочило на несколько планок выше отличного. Захотелось петь и танцевать. Я спрыгнула с кровати и тут же вернулась в реальность. Ноги держали плохо, голова кружилась от слабости. Хорошо мягкий коврик у кровати смягчил мою встречу с полом. Мысленно обругав себя за беспечность — предупреждала же меня Верховная, что не стоит делать резких движений — осторожно поднялась на ноги.

Когда вышла из ванной, застала в комнате Аниту, накрывающую стол. Девушка уже не выглядела такой уставшей, как вечером.

— Добрый день, госпожа Рена. Проголодались, наверное, скоро ужин в обители.

— Как ужин? Это ж сколько я спала?

— Так почти сутки. Но Верховная сказала, что Вам нужно выспаться, будить не велела. Кушайте, потом приведу Вас в порядок, и сможем прогуляться до беседки. Свежий воздух поможет восстановить силы.

Уже сидя в беседке, я, наконец, рассмотрела насколько гармонично выстроено пространство вокруг Храма. Домики из камня с черепичными крышами казались миниатюрными по сравнению с величественным белого камня Храмом, больше напоминающим замок. Изогнутые каменные мостики отражались в ровной речной глади, как в зеркале. Деревья и кусты самых причудливых форм и расцветок радовали глаз. Все дышало спокойствием и умиротворением. Анита убежала по делам, и я наслаждалась пением птиц, перелетающих с ветки на ветку. Эйфория от предвкушения встречи с родными сменилась легкой грустью. Я вдруг поняла, что скучаю по доброте нянюшки, заботе Хартины, по звону ручья на поляне. Вновь почувствовав пустоту в груди, решила, что связана она с этой грустью и ожиданием завтрашнего дня. Я помнила, как меня любили мама и отец, ту, маленькую непоседу, вечно творящую мелкие пакости. Тогда я умела управляться с огнем и землей. И стихии слушались такую малявку. Мне еще не было и трех лет, когда я за один день смогла вырастить из семечка и заставить расцвести алый мак, чтобы подарить на день рождения мамочке. Просидела весь день в оранжерее, уговаривая землю помочь мне. Меня тогда искали всей семьей… Отец очень удивился, узнав, что я не бегала весь день непонятно где, а была занята делом, которое требует не только умения и усидчивости. Тогда он начал учить меня читать.