— Фу, пап! — Я подавился, когда он сидел там и смеялся надо мной. — Эта мысленная картина застрянет у меня в голове навсегда. Ты меня пугаешь!

— Ты заговорил об этом. Когда ты возвращаешься в школу? — сказал он, смеясь надо мной, пока скреплял документы.

— Ты пытаешься избавиться от меня? — Я потянулся, чтобы посмотреть на него.

— Да, чтобы я мог снова быть подкаблучником.

— Прекрати это. Шутка закончилась! Можем ты сосредоточиться на мне на мгновение?

— Тебе восемнадцать. Я думал, это означает, что я могу перестать сосредотачиваться на тебе!

Я сверкнул глазами, когда сел и стал ждать.

— Наконец-то тишина. Я думал, что никогда не смогу успокоиться, когда вы все вернетесь в дом. — Он ухмыльнулся.

— Я не женюсь на ней. Мне не нужна нянька, когда ты выбьешься из сил…

— Кто сказал что-нибудь о гребаной пенсии? — он огрызнулся на меня.

Он ненавидел, когда я дразнил его по поводу старения. Однажды я указал на несколько его седых волос, и в ответ на мое коварное замечание он запустил мне в голову вазой.

Он замер, прежде чем обратить на меня свое внимание.

— Ты планируешь убить меня, сынок?

Закатив глаза, я поднялся.

— Да, конечно, старина, именно это я и планирую. Видя, что ты ешь, как… ну, я. Я не удивлюсь, если завтра ты упадешь в обморок. Разве мама не кричала на днях о твоем сердце?

— Я в порядке, я заключил сделку, — ответил он.

— С кем, с Богом или дьяволом? — Я ухмыльнулся, направляясь к его бренди.

— Не смей. Твоя мать чуть не убила меня, когда узнала, что я позволяю тебе пить.

— Она отправилась за покупками с новой девушкой Нила, Оливией Коулмен, — сказал я ему.

Я сделал паузу, пока он на мгновение обдумывал это, прежде чем кивнуть. Я тоже налил ему выпить.

— Что ты о ней думаешь? — он спросил меня.

— Она…хорошенькая. В каком-то искусственном смысле.

Он закатил глаза.

— Посмотри глубже, Лиам, что ты на самом деле о ней думаешь?

Мы всего несколько раз ужинали с ней, но я не был уверен.

— Она много говорит, и ей нравится камера. Я думаю, у нее есть потенциал стать звездой пятой сцены. Она не глупа, но и не очень умна. В общем, я не могу доверять ей, пока не узнаю ее получше. Почему? Она тебе не нравится?

— Она… она не тот тип женщины, который я хотел для Нила. — Он сделал паузу, чтобы подумать. — Ему нужна женщина, которая сможет удержать его на земле и пробудить в нем все лучшее.

— Подожди, так ты все продумал о типе женщины, который нужен Нилу, а меня ты просто отдаешь итальянцам?

— Похоже, ты ревнуешь, Лиам, — сказал он с усмешкой. — У меня нет любимчиков.

— Обманщик, — пробормотал я. — Если ему нравится Оливия, неважно. Она выглядит так, будто делает его счастливым, но опять же, разве щенок не может сам решить?

— Эй. — Он нахмурился, глядя на меня.

— Что?

— Он твой старший брат, уважай его.

— Легче сказать, чем сделать.

— Прекрасно. Если ты не хочешь жениться на Мелоди Джованни, тогда ты можешь жениться на мисс Коулмен.

— Это все равно что спросить, хочу ли я, чтобы меня переехал поезд сейчас или позже! Я не хочу жениться, пока не вступлю в дело. Это не должно быть условием моего назначение на роль the Ceann Na Conairte. — У него были все эти чертовы правила. Он заставил меня учиться всему под этим чертовым солнцем, но все равно обращался со мной как с ребенком.

— Джованни или Коулмен? — спросил он, как будто ему было скучно.

— Я…

— Я не буду спрашивать тебя снова. Джованни или Коулмен?

— Хорошо. Джованни. Я подожду поезда. Может быть, я смогу придумать способ расторгнуть этот контракт. Я не знаю, как ты можешь доверять им, учитывая то количество дерьма, через которое итальянцы заставили нас пройти. Теперь я должен лежать рядом с одной из них.

— По крайней мере, ты будешь есть хорошую еду, — ответил он.

— Для этого у нас есть повара… на что ты смотришь? — Я подошел и увидел карту на его столе. Это были новые торговые маршруты для наших поставок.

— О, ну посмотри на это, ты можешь на минутку придержать девчачий разговор, — сказал мой отец.

Мудак.

НАСТОЯЩЕЕ

Я стоял на балконе, глядя на луну с бутылкой бренди в руке. Отпив прямо из бутылки, я задрожал, когда теплые руки Мел обвились вокруг меня. Не говоря ни слова, я стоял и наслаждался теплом ее присутствия. Мне было холодно, и ничто не могло согреть меня так, как она. Выпивка не помогала, слезы жгли, но она и Итан были тем, что нужно.

— Я знаю, что должен быть сильнее, я должен быть лидером, — прошептал я ей, — но я… я…

— Я понимаю, Лиам. Завтра обо всем позаботятся, тебе просто нужно появиться.

Нет.

Еще раз покачав головой, я повернулся к ней лицом.

— Мне нужно, чтобы ты произнесла речь.

— Речь? — спросила она, сбитая с толку.

Опустив взгляд, я сглотнул и попытался подобрать слова.

— Завтра мне нужно быть не только главой этой семьи, но и лидером всего ирландского клана. Плюс, твои люди будут там вдобавок ко всему. Я не могу плакать; я не могу быть никем, кроме как сильной главой, потому что все взгляды будут прикованы ко мне, но прямо сейчас я даже не могу дышать. Поэтому мне нужно, чтобы ты сделала то, что делала всегда, и сказала мне правду. Ты нападаешь на людей и выкладываешь все на стол. Мне это нужно. Мне нужно знать, как ты вела себя после смерти Орландо. Ты проплакала одну ночь, а на следующую использовала его как приманку. И я знаю тебя, ты любила его, ты не так холодна, как хочешь, чтобы люди думали. Тебе было больно. Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной, потому что, очевидно, я не могу говорить за себя.

— У нас с отцом были отношения, которые сильно отличались от…

— Мел…жена…пожалуйста.

Она вытерла уголки моих глаз и глубоко вздохнула, прежде чем отойти от меня.

— У тебя есть сегодняшняя ночь, — стоически сказала она. — Вот и все, одна ночь. Ты можешь плакать, кричать, проклинать Бога. Но когда взойдет солнце, тебе нужно взять себя в руки, Лиам, потому что такова цена того, чтобы быть боссом. Мы не можем горевать вместе с ними. Нам не удастся весь день валяться в постели или беспокоиться о «если», и «но».

— Седрик мертв. Он не вернется, и ни ты, ни я не в силах это изменить. Ты проснешься и на мгновение забудешь, что он ушел, и как раз в тот момент, когда захочешь улыбнуться, это поразит тебя. Заиграет песня, или кто-то съест его любимое блюдо, выпьет его любимый бренди, отправится в его любимое место, и боль пронзит насквозь, но тебе придется с этим смириться. Мы должны; мы собираемся сплотить эту семью, потому что без нас все развалится. Все, ради чего он работал и отдал свою жизнь, потеряет смысл, и если это произойдет, то Седрик погиб ни за что. Эта пуля была его последним подарком нам, и мы, блядь, не имеем права тратить ее впустую. Мы сгибаемся, но не ломаемся, и когда мы огрызаемся в ответ, кто-то всегда страдает. Завтра мы позаботимся о том, чтобы послание было ясным: нас никогда не сломить.

Когда она закончила, я притянул ее к себе и позволил бутылке упасть и разбиться. Поцеловав ее, я поднял ее за бедра, намереваясь показать ей, как сильно я ее люблю. Я уже плакал в морге и проклинал все известные божества. Прямо сейчас я просто хотел заставить ее выкрикивать мое имя и раствориться в ней.

ПРОШЛОЕ

Я держал ее за руку, пытаясь затащить в свою комнату, пока она хихикала. Мы оба были немного навеселе, но кого это волновало? Кроме того, это была моя последняя настоящая ночь свободы. Как только мы добрались до моей комнаты, я увидел, как он сворачивает за угол в коридор. Он оторвал взгляд от книги в своей руке и посмотрел на нас обоих.

— Попался, — хихикнула Наташа.

— Заходи, — я подмигнул ей, и она улыбнулась, прежде чем сделать, как ей было сказано.

Повернувшись обратно к моему отцу, я наблюдал, как он продолжил свой путь, пока не остановился рядом со мной.

— Насколько она тебе небезразлична? — До меня донесся его монотонный голос, когда он листал свою книгу.