Он был прав. Если бы все люди, которые свидетельствовали против него, внезапно пропали без вести или оказались мертвыми, подозрение наверняка возникло бы… хотя это дало бы четкий посыл.

— О, какой позор. — Я вздохнула. — Потому что сейчас сюда идет доктор Льюис. — Я указала на женщину с короткими светлыми волосами. Под руку с ней шел привлекательный мужчина… У которого был тот же цвет волос и глаз, что и у Лиама. Он отвлекал ее, целуясь с ней и хватая за задницу. Он со смехом прикрыл ей глаза и повел ее за столик.

— Ты знала, что она будет здесь? И выбрала закусочную? — Лиам ухмыльнулся мне.

— Кто я? На самом деле, Лиам, я не могу все контролировать.

Он выглядел так, как будто не поверил мне. Однако, когда таинственный мужчина встал, чтобы присоединиться к ней, я тоже встал.

— Я сейчас вернусь.

— Мел…

Я подняла руку и приложила ее к своему сердцу.

— Я буду вести себя хорошо, обещаю.

— Хорошо. Но начальника тюрьмы ты точно не получишь, — пробормотал он, поднимаясь и следуя за мной.

— Как ты думаешь, что она ценит больше своей жизни? — Спросила я Лиама, когда мы шли через лабиринт белых столов и стульев, который вел в туалет в задней части.

— Ее карьеру, — усмехнулся он, прислушиваясь к звукам, которые, казалось, эхом отдавались в пустом пространстве.

— Совершенно верно.

Мы молча вошли в туалет и смотрели, как она сосет его маленький член, в то время как ее груди свисали из обтягивающего синего платья. От этого зрелища мне захотелось промыть глаза; это было похоже на плохое любительское порно.

— Привет, Док, — хихикнул Лиам.

Ее глаза расширились, когда она отстранилась.

— О Боже мой! — закричала она, и когда ее глаза начали слезиться, она посмотрела на нас так, как будто мы были призраками прошлого мафии.

— О Боже мой, уже? — Я презрительно усмехнулась, сидя на бело-желтом диване в туалете.

— Какого хрена ты здесь делаешь?! — закричала она, изо всех сил пытаясь засунуть свои груди обратно в лиф. — Дэниел! Ты сказал мне, что ты закрыл!

— Я выскажу предположение, что он солгал, — сказал Лиам, не в силах сдержать ухмылку, когда прислонился спиной к стене.

— Дэниел, — сказала я ему, и он кивнул, вышел и оставил ее в страхе.

— Дэниел? Дэниел!

— Тебе просто не везет с мужчинами, не так ли? — Я спросила ее.

— Подождите, — прошептала доктор Льюис, и до ее мозга медленно дошло. — Он работал на вас все это время? Нет. Не могу поверить. Мы встречаемся уже…

— Два с половиной месяца, я знаю. Пока Лиам был в тюрьме, и сразу после того, как ты дала свои первые показания полиции. Просто чтобы ты знала, ему щедро заплатили за время, проведенное с тобой. У него не было ни пенни за душой… Но опять же, ты этого не знала. Ты думала, что он богатый врач, которому посчастливилось владеть несколькими ресторанами на стороне. Разве это не было бы потрясающе? Позор, — засмеялась я. Было жалко, как легко было предсказать действия некоторых людей.

Ее сильно трясло, и мы могли сказать, что она впадала в шок по мере приближения реальности.

— Вау, ты, должно быть, действительно верила, что это любовь, — насмешливо выдохнул Лиам. — Это, должно быть, неловко.

— Чего вы хотите? — Она плюнула, не понимая, какими добрыми мы были на самом деле.

— Ты знаешь все те слухи, которые ты распространяешь обо мне? О моей семье? Как мы уничтожаем любого, кто переходит нам дорогу. Как мы контролируем этот город до такой степени, что ты можешь прямо сейчас побежать в полицейское управление и все равно не быть в безопасности? Что, если я скажу тебе, что это правда, Док? Что, если я скажу тебе, что половина людей, которых ты лечишь, были посланы тебе нами? — Ответил Лиам, подкрадываясь к ней.

— Ты лжешь, — заикаясь, произнесла она. — Вы Каллаханы — кормите детей из города и…

— И отрезаем пальцы и размозждаем головы…что заставляет меня задуматься, что с тобой будет, — закончил за нее Лиам.

— Пожалуйста…

— О нет, мы уже давно не ведемся на милостыню. — Он подошел ближе к ней и уставился в ее испуганное мышиное личико, которое теперь было залито слезами. — Теперь ты пойдешь к СМИ и расскажешь им, что тебя заставили свидетельствовать против меня. Все ясно?

— Я…

Он взял ее за шею, заставив встать на цыпочки.

— Не будь глупой. Я хотел раскроить тебе череп. Но это было напряженное утро для нас. Так что прими этот подарок и знай, что если ты когда-нибудь заговоришь о нас не так, как мы тебе разрешили, твой милый парень уже все о тебе знает, и поверь мне, на этот раз Дэниел не будет с тобой так нежен.

Он больше ничего не сказал ей, прежде чем повернулся к двери. Однако, прежде чем мы ушли, я взглянула на нее и склонила голову набок, рассматривая ее дрожащую фигуру.

— Хорошего дня, доктор Льюис. Дэниел останется здесь на некоторое время, на случай, если у тебя возникнут какие-то сомнения.

Мы направились к машинам, и я заметила, что Монте и Федель пили кофе и ели кексы, в то время как Кейн стоял там и свирепо смотрел на них. Я улыбнулась; Монте и Федель не очень хорошо относились к новым людям.

Лиам открыл для меня дверь, и я села без возражений. Однако я пересела на другую сторону, пока не оказалась на водительском сиденье.

— Я за рулем, — сказала я.

— Только потому, что ты была так хороша, — передразнил он, прежде чем скользнуть рядом со мной и вручить мне ключи.

— Все, кто осталось, — это доктор Олден и прокурор. Я уверена, мы сможем что-нибудь придумать. С ними не будет слишком много хлопот. И нам все еще нужно разобраться с Птицеловом, — прошептала я, выезжая на дорогу.

Я хотела, чтобы Птицелов умер. Я не хотела, чтобы он страдал, и мне не нужен был какой-то причудливый, тщательно продуманный план. Я просто хотела, чтобы его голова была отделена от шеи. Конец.

— Беспорядок, который создал наш «скандал», должно быть, не дает ему покоя. Но я сомневаюсь, что это продлится дольше, чем еще неделю, — сказал Лиам, стиснув челюсти и откинувшись на сиденье грузовика. — Можно подумать, он просто остановится.

— А мы бы стали? — Я бы нет. — Раньше это был просто бизнес, но теперь мы дали отпор. Мы опозорили его и забрали его дочь, выглядя при этом такими же чистыми, как всегда. Он итальянец. Questo è l'orgoglio.

— Гордость? Что ж, это утешает, — сказал он, когда пришло понимание. — Я больше никогда не хочу быть застигнутым врасплох этим ублюдком. До сих пор мы отставали на два шага.

— Да, и я уверена, что у нас в доме есть по крайней мере еще одна крыса. — Я понятия не имела, кто это был, но я бы содрала кожу с их плоти ногтями, набитыми солью, как только узнаю.

Он вздохнул и ущипнул себя за переносицу.

— Конечно. Я попрошу Деклана просмотреть телефонные звонки…

— Я сделала это, пока меня не было. Я не смогла найти ничего подозрительного, но я знаю, что крот все еще есть. Я думаю, что это кто-то такой же близкий нам, какой была Адриана. Если моя мать смогла добраться до нее, то я могу только представить, до кого могла добраться Он. — Мысли об Адриане только разозлили меня.

Он напрягся, когда посмотрел на меня.

— На счет три мы говорим, кто, по нашему мнению, крот.

— Один… — Начал он.

— Два… — Я добавила, и на счет «три» мы одновременно сказали.

— Нил.

— Оливия.

Мы оба замолчали.

— Почему Оливия? — спросил он меня, и все, что я могла сделать, это посмотреть на него, приподняв бровь. Однако он покачал головой. — Она ревнивая и избалованная, но я сомневаюсь, что у нее достаточно навыков, чтобы провернуть что-то настолько сложное.

Это было правдой, но…

— Может быть, если бы это была только Оливия. Но Птицелов мог бы защищать ее.

— Но Оливия категорически против нашего образа жизни. Мы «злые», помнишь? Даже садисты, по ее словам, — издевался он, когда мы остановились на светофоре.

— Знаешь, что я считаю садизмом? Люди знают, кто мы такие и чем занимаемся. Но все же они по-прежнему лгут, обманывают и воруют у нас, думая, что последствий не будет. Каким-то образом мы самые развратные в их гребаной логике. Не переходи дорогу мафии, и ты останешься в живых. Во скольких еще фильмах о мафии должен сняться Роберт Де Ниро, прежде чем люди поймут это?