— Да.

— Спасибо вам, доктор Льюис. Теперь ваша очередь, — обратился прокурор к ДиМарко.

Поднявшись со стула, он поправил пиджак.

— Это, должно быть, было страшно. Вы вызвали полицию, доктор Льюис?

Откинувшись назад, все, что я мог сделать, это пристально посмотреть ей в глаза. Она выглядела загнанной в ловушку, изо всех сил стараясь отвести от меня взгляд.

— Нет, я этого не делала.

— Но вы только что сказали этим людям, что он угрожал вам, что вы действительно верили в то, что он сказал, почему вы не позвонили в полицию?

— Я… я не знаю.

— Вы не знаете? Почему вы не знаете? Все просто: мужчина угрожает вашей жизни, вы вызываете полицию.

— Протестую! Это давление на свидетеля! — Прокурор чуть не вскочил со своего места.

— Поддерживаю. Мистер ДиМарко, пожалуйста, позвольте свидетелю ответить на ваши вопросы, — сказала судья, и я поборол желание закатить глаза. Если это было «давление на свидетеля», доктору Льюис следует обратиться к религии и поститься, потому что после того, как все это закончится, я не сомневаюсь, что мы встретимся снова.

— Конечно, ваша честь, — сказал ДиМарко. — Доктор Льюис, пока миссис Каллахан теряла своего ребенка, борясь за свою жизнь, вы пытались или не пытались флиртовать с мистером Каллаханом?

У нее отвисла челюсть, а глаза чуть не вылезли из орбит.

— Я…я…Нет…я…

— Значит, вы не клали руку на плечо мистера Каллахана и не предлагали сделать «что угодно»?

Она сглотнула и покачала головой.

— Возможно, он неправильно понял, я пыталась утешить его…

— Вместо того, чтобы помочь его жене, — оборвал он ее.

— Над ней работало более чем достаточно людей.

— Вас назначили лечащим врачем миссис Каллахан?

Она громко вздохнула.

— Нет, я была в крыле, когда он вошел…

— Так вы подошли к нему?

— Да.

— Он казался расстроенным?

— Да, именно поэтому я пошла к нему! — быстро отрезала она. — Он выглядел так, как будто был готов сломаться в любой момент.

— Потому что он любил свою жену и беспокоился?

Она остановилась на секунду и кивнула.

— Да. Думаю, да.

— Доктор Льюис, мистер Каллахан угрожал кому-нибудь еще в больнице?

Ее голова опустилась, когда она уставилась на свои руки.

— Нет.

— Это рентгеновские снимки миссис Каллахан, сделанные после того, как она потеряла своего ребенка, верно? — ДиМарко нажал, и на экране появились рентгеновские снимки груди, руки и ног Мел.

Доктор Льюис выглядела слегка смущенной, когда она наклонилась, чтобы посмотреть, прежде чем кивнуть.

— Да, это ее.

— И что вы видите?

— Старые переломы левой лучевой кости, правой большеберцовой кости и длинные с зажившими переломами проксимальной фаланги.

— Проксимальная фаланга?

— Это кости в ее руках.

— Да, конечно. А что насчет ее грудной клетки? — спросил он, переключая на другое фото.

— Тоже самое, зажившие переломы вдоль пятого, шестого и седьмого ребер.

— Как давно это было?

Она пожала плечами.

— Я не судебный антрополог, но про некоторые из них я бы сказала, что где-то между двенадцатью и четырнадцатью годами назад.

— В это время мистер Каллахан никак не мог…

— Протестую! Выход за рамки! — завопил прокурор. — Доктор Льюис никоим образом не может засвидетельствовать это.

Ты, блядь, издеваешься надо мной? Она может говорить, что я напугал ее, но она, блядь, не может давать показания, используя свою чертову медицинскую степень?

— Ваша Честь…

— Поддерживаю. Пожалуйста, придерживайтесь фактов, мистер ДиМарко, — заявила судья, и я разрывался между желанием закричать и ударить битой по ее маленькой голове.

Может быть, и то, и другое.

— Зачем кому-то такие перерывы, доктор Льюис? Могло ли быть так, что она была бойцом?

— Возражение…

— Больше вопросов нет, ваша честь, — сказал ДиМарко, возвращаясь ко мне. Добрый доктор быстро сошла с места, изо всех сил стараясь не смотреть на меня.

— Ваша честь, защита хотела бы вызвать для дачи показаний Федела Морриса, — сказал ДиМарко, зачитывая текст из своего документа.

Я даже не знал, что кто-то из наших людей был в зале, но вот он был там, одетый в свой лучший воскресный костюм. Было странно, что все, казалось, выглядели одинаково. Меня не было пять месяцев, и единственными двумя людьми, которые выглядели по-другому, были Итан и я.

ДиМарко снова шагнул вперед.

— Пожалуйста, назовите свое имя для протокола.

— Федель Джино Моррис.

— Спасибо вам, мистер Моррис. Я сразу перейду к делу, как долго вы работаете на семью Джованни?

— Чуть больше десяти лет. — Он выглядел скучающим.

— Так вы знаете, почему она была так сильно покалечена?

— Да, я могу засвидетельствовать, что был причиной по крайней мере одной из ее сломанных рук, — хихикнул он.

— Вы сломали ей руку?

— Скорее, однажды она сломала ее о мою челюсть.

Она, вероятно, сделала это не один раз.

— Она была жестокой? Почему она вас ударила? — спросил он его, прежде чем посмотреть на присяжных.

— Мы тренировались вместе. Она потратила годы, учась защищать себя. Ее отец ни по какой причине не хотел, чтобы она была жертвой.

— И если бы мистер Каллахан поднял на нее руку…

— Она бы сейчас сидела на его месте.

— Вы очень в ней уверены.

— Протестую! Где вопрос по делу?

Этот гребаный прокурор действовал мне на нервы.

— Извините, ваша честь, позвольте мне перефразировать, — ответил ДиМарко. — Почему вы так уверены в Мел?

— Она боец, всегда была и всегда будет. Она не какая-нибудь слабая, обиженная степфордская жена, которая позволяет своему мужу пользоваться ею. И если бы в какой-то извращенной реальности мистер Каллахан причинил ей боль, я могу без сомнения сказать, что он не сидел бы здесь сегодня.

Что ж, а я думал, что добился прогресса с ее людьми.

Я слышу, как открывается дверь, и стук каблуков по полу, и надежда во мне растет, пока я борюсь с собой, чтобы не обернуться. Это была не она. Это никогда не была она. Поворачивать назад не было смысла.

— Больше вопросов нет. Спасибо вам, мистер Моррис.

Как только он сел, прокурор встал.

— У нас нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь. Но мы хотели бы вызвать офицера Энтони Скутера для дачи показаний.

Я как будто попал в сериал «Все ненавидят Лиама».

Я не сомневался, что это будет интересно.

Он сидел высокий и гордый, как будто ожидал, что город наградит его гребаной медалью. Я хотел отрубить ему голову и насадить ее на гребаный флагшток.

— Офицер Скутер, вы были одним из офицеров, производивших арест на месте происшествия, верно?

— Да. Я также был следователем по этому делу.

Продолжай говорить, придурок, ты зарываешься на глубину шести футов и даже не знаешь об этом.

— Почему вы подозревали мистера Каллахана?

— Мистер Каллахан делал все возможное, чтобы избежать разговора с нами. Затем я нашел связь между его прошлыми подружками, и стало ясно, что мистер Каллахан что-то скрывает. На его ботинках была кровь, принадлежащая миссис Каллахан, вместе с тремя пистолетами, только в его спальне.

Что, они нашли только три? Деклан, должно быть, забрал все остальное.

— Вы, конечно, расспрашивали его о своих находках, что он говорил?

— Он ничего не сказал. Пришел его крутой адвокат, и он никому не сказал ни слова. Он выглядел ошеломленным.

— Ошеломленным?

— Да, как будто он был под кайфом или пьян…

— Протестую! Спекуляция. — ДиМарко встал.

— Больше вопросов нет, — ответил прокурор, сэкономив нам время.

— Офицер Скутер, правда ли, что это не первое обвинение, которое вы выдвигаете в адрес моего клиента и его семьи? — Спросил ДиМарко.

— Я не понимаю вопроса, — ответил он.

И это человек, которому все доверяли?

— У вас вендетта против Каллаханов, офицер Скутер? — Рявкнул ДиМарко, заставив присяжных заерзать на своих местах.