Толпа словно выдохнула. Девушки, только что готовые наброситься на Пинну, как будто успокоились. Кто-то перешептывался, другие вертели головой, ища взглядом подруг.

— Я тоже кое-что видела, — сказала вдруг Лидия.

Она стояла возле Агаты и на ее лице было то же рыбе выражение, что и всегда. Агата даже не заметила, что Лидия все это время была рядом. Если бы они забыли ее в углу спальни, она бы и не удивилась.

— Вот! Вот, она тоже все видела! Она тоже все знает! — заверещала Петра, и бросившись к Лидии ухватила ее за рукав. — Скажи им, скажи!

Лидия вывернулась из ее пальцев. Ноздри ее затрепетали, словно от Петры дурно пахло, и она не могла стерпеть эту вонь.

— Пока мы шли из комнаты с туфлями в комнату для приготовлений, я заметила, что Пинна сунула что-то в один из мешков. Кажется это был тот мешок, где лежали туфли Исоры. Я тогда не поняла, что она сделала. У Пинны такие ловкие пальцы, что за ней не уследишь.

— Вот видите! — заорала Петра, и повернувшись к Пинне, ткнула в ее сторону пальцем. — Это она все сделала! А я говорила, я говорила, что это она!

— Пинна, неужели… неужели это правда твоих рук дело? — пробормотала Исора. — Но зачем? Что я тебе сделала?

Магда вдруг громко икая заревела. Лили бросилась ее утешать. Вся тяжесть Исоры повисла у Агаты на плече.

Тем временем, Агата чувствовала, что нужно, как можно скорее убираться отсюда. Атмосфера все больше напоминала ту, что была в амфитеатре во время первого испытания, когда дракон-император предложил им добыть кольца в честном поединке. Агата не горела желанием пройти это вновь.

Девушки сжимая кулаки наступали на Пинну. Та же не обращая на них внимания, не отрываясь смотрела на Лидию.

— Лидия… что же ты сделала… — всхлипнув пробормотала она. — Зачем ты так?

Девушки окружили Пинну кольцом. Из толпы раздавались сердитые крики:

— Вот нахалка!

— Пигалица!

— Давайте покажем ей, как рвать чужие платья!

— Да, пусть не думает, что ей все дозволено!

Внезапно тени вокруг Пинны сгустились, обернувшись дюжиной силуэтов. Елена призвала своих темных слуг, которые встав плечом к плечу отгородили Пинну от остальных.

— Никто ее не тронет, пока я здесь! — громко и четко проговорила Елена. — На ночь мы запрем ее в комнате, а утром расскажем все графине Дэву, и пусть она думает, что с ней делать.

— А с чего ты взяла, что это тебе решать? — заорала Фелиция, пробираясь вперед, через толпу. — Эта скверна ходячая испортила мое платье, которое я кровью и потом шила. Я ее так просто не отпущу! Нет, она мне за все ответит!

Толпа загудела, поддерживая Фелицию.

— Снова ты, — устало пробормотала Елена. — В каждой бочке затычка. Тебе, что прошлого раза было мало? Хочешь повторить?

Девушки наступали теперь не только на Пинну, но и на Елену, но та не была одна. У нее была почти дюжина подруг, верных ей, как солдаты своему генералу и все они были искусными колдуньями.

Они не нервничали и не суетились. Стояли подле Елены, плечом к плечу, готовые принять бой. Иглы, которыми только что Виола вышивала, взлетели и повисли у нее над головой железными искрами.

Агата тащила за собой Исору, пытаясь выбраться из толпы, но понимала, что уже не успевает. Магду и Лили она давно потеряла, Лидия исчезла куда-то сама. Исора, казалось, была настолько истощена и ошарашена, что едва ли понимала, что происходит вокруг.

Сверкнула молния. Оставались считанные удары сердца до того, как прогремит гром.

Внезапно, чей-то громкий голос разрезал грозовую тишину.

— Что может скрасить вечер лучше, чем самосуд, не так ли? Жаль, что почти пропустила все веселье!

Забыв на мгновение о Пинне, все повернулись к говорившей.

Это была Мира. Она стояла с небрежным и скучающим видом, прислонившись плечом к одной из колонн.

— Чего тебе надо, сумасшедшая? — крикнула ей Фелиция.

— Ничего только капелька доброты и смирения со стороны куриц, возомнивших себя рухами. Не вам решать, кто прав, кто виноват. Каждый заслуживает честный суд!

Выкрикнув это, Мира бросилась вперед и влетела в толпу, как бык в собравшихся на деревенском празднике селян. Одних она отталкивала, другие сами отходили прочь, не желая попасть под удар.

Когда она добралась до Фелиция, та встала у нее на пути, широко расставив ноги и вытянув руки вперед. На кончиках ее пальцев зажглось синее колдовское пламя.

Не добежав до нее двух шагов, Мира рухнула на пол, и заскользив на гладких мраморных плитах, пронеслась вперед, проскользнув под расставленными ногами Фелиции, а затем между двух стоявших на страже теней, и поднялась на ноги уже стоя рядом с Пинной.

— Слушайте сюда, курицы! — заорала Мира. — Каждая, кто захочет сорвать хоть с волос с ее головы, должна будет сначала столкнуться со мной. Если кто-то хочет заиметь сломанный нос или выбитый зуб, то милости просим!

Стало заметно, как поубавился пыл, собравшихся в толпе девушек. некоторые начали шептаться, другие и вовсе попытались отойти в сторону, будто происходящее их не касалось.

Одни держали обиду за испорченные платья, вторые были напуганы тем, что случилось с Исорой, третьи просто злились, что не прошли отбор и хотели выместить на ком-то свою злобу, но одно дело оттаскать за волосы беззащитную Пинну и совсем другое столкнуться лбами с Мирой, которую из-за ходивших слухов все опасались.

Однако, не все были готовы отступить назад.

— Ха, да, кто ты вообще такая, и что можешь? — закричала Фелиция, поднимая руки.

Между ее ладонями стремительно разрастался огненный шар.

Агата заметила, что пока все отвлеклись на Миру, Елена, что-то шепнула стоявшей рядом с ней Клавдии, а затем Виоле. Те передали ее сообщение, стоявшим рядом подругам и вскоре вся дюжина девушек, входивших в свиту Елену, как будто бы договорилась о чем-то между собой.

Когда огненный шар, был готов сорваться с пальцев Фелиции, Клавдия сделала шаг вперед и открыла рот. Стоявшие за ее спиной подруги, тут же закрыли ладонями уши. Агата хотела последовать их примеру, но не успела, да и висевшая на ней Исора мешала.

Клавдия завизжала. Звук мгновенно улетел ввысь, разрезая воздух. Витражные стекла окон задрожав, взорвались усеяв мраморные плиты разноцветной пылью.

Что касается девушек, то они сперва замерли, а затем повалились на пол.

Агата не чувствовала свое тело. Ее руки и ноги стали, как чужие. Единственное, что она могла делать это дышать, и лежа на боку, приваленная мягкой тяжестью Исоры, смотреть на то, как деловито тени Елены поднимают Пинну и Миру и выносят их из зала прочь, уходя вслед за своей повелительницей и ее свитой.

Агата изо всех сил пыталась сделать, что-нибудь. Хотя бы пошевелить пальцем, но у нее ничего не получалось.

Постепенно у нее начало покалывать сперва пальцы, затем ладони и ступни и вскоре все тело кололо иголками, как это бывало, когда во время долгого сна она ненароком укладывала голову на руку, и в той застаивалась кровь.

Испытывать подобное чувство во всем теле было невыносимо больно. Агата скрючилась на холодном полу. До нее доносились стоны и хрипы других девушек, которые затем перешли на приглушенную брань.

Постепенно кровь разогналась в ее чреслах, и к телу вернулась подвижность.

Агата с трудом села, тяжело дыша. Прошедший день определенно можно было считать самым трудным в ее жизни. Все чего она хотела сейчас — это лечь в постель и забыть обо всем, что произошло, хотя бы на время короткого и тревожного сна.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной. Да, еще так рано, — сказал Кир, глядя на то, как главная смотрительница террариума удобнее устраивается в кресле.

Это была немолодая уже женщина с седыми волосами, собранными в пучок, напоминавшая Киру его старую нянюшку — такая же невысокая и округлая, как только что вытащенный из печи хлеб. Ее ноги не доставали до пола, когда она сидела в кресле, и смотрительница беззаботно болтала ими в воздухе, так словно была девочкой, а не седовласой и почтенной госпожой.