Хотя Кир и возражал, он понимал, что княгиня имеет в виду. Во время длившегося почти четыре года бунта дракон-император так и не встал на крыло и не поддержал свою армию. Хотя в империи было под запретом публичное выражение недовольства Андроником Великим, которого можно было только почитать и восхвалять, многие в тишине своих домов и сумраке таверн вполголоса обсуждали то, что либо дракон-император ослаб, либо на заботится больше о своих подданных и не хочет их защищать. Совет, как мог противился этим слухам, распространяя известия о том, что армия неизменно побеждает и дракону-императору нет нужды принимать свое истинное обличие и подниматься в небеса. Даже, когда это было далеко не так.
Тщательно скрываемая правда, которую сам Кир узнал, только став гласом дракона-императора, заключалась в том, что Андроник Великий даже не знал о поднятом против его правления бунте. В то время, как мятежники пытались прорваться к Альторе, чтобы взять штурмом дворец, его величество пребывал в блаженном неведение. Служители приказу Совета держали все в тайне от дракона-императора, точно также поступал и занимавший тогда должность гласа князь Дуаре.
Истина заключалась в том, что если бы дракон-император прознав о бунте впал в неистовство, то это принесло бы Империи больше горя и крови, чем тысячи бунтовщиков, захвативших власть в восточных и южных княжествах.
— Кир, дело не только в этом! — вмешался князь Стратор Лукаций.
Если княгиня Мерай выделялась среди остальных старейшин тем, что была женщиной, то Стратор, которого Киру было привычнее называть просто Страт, был самым юным и только недавно получил место старейшины, унаследовав его от скончавшегося отца.
— Просветите же меня, ваша светлость, о том, ради чего верховная ложа желает нарушить длившийся почти полвека запрет на посещение дворца и подвергнуть риску не только невест и тех несчастных, которым не посчастливится явится на испытание в качестве гостей, но и всю Альтору, если не всю Империю! — сказал Кир чуть резче, чем хотел.
Страт чуть покраснел и опустил глаза.
В разговор вновь вступил князь Артес:
— Дело в том, что не только жители империи начали сомневаться в могуществе дракона-императора, но, что гораздо хуже, наши давние враги из королевства Андалур, лежащего за Зеленым морем, стали все чаще проявлять дерзость и подплывать к нашим берегам, — голос старого князя звучал уже не так грозно и строго, как было ранее, а скорее устало и озабоченно. — В последний раз мы напрямую воевали с андалурцами сто лет назад и тогда же они своими глазами узрели ярость дракона-императора, а их королева склонила колени и подписала договор о перемирии, обещая никогда более не ступать на земли Империи и оставить острова, лежащие между нашими землями — вольными и независимыми от обеих государств. Однако, в последние года мы наблюдаем за тем, как все больше наглеют андалурцы. Их корабли причаливают у берегов Гиблых земель и хозяйничают под самым боком у Империи, а их, так называемые, машины и механизмы зашли в своем развитии так далеко, что, увы, становится очевидным, что без пламени дракона-императора, на одном лишь только колдовстве, нам их не одолеть.
Вельможи зашептались, елозя на своих скамьях и шелестя одеждами. Для многих из них, сказанное князем Артесом стало такой же неприятной неожиданностью, как и для Кира.
— Лицезреть испытание будет приглашен андалурский посол. Он увидит дракона-императора своими глазами, убедится в его мощи и величии, и передаст своему королю, чтобы держал флот подальше от наших берегов, — сказал Страт, махнув головой, отчего светлый вьющийся локон упал ему на лицо.
Кир вспомнил, что в бытность их студентами Колдовской Академии, Страт регулярно посещал службы и показы в святилище дракона-императора, где внимал каждому слову служителей, стоя в полумраке среди колонн. Пару раз ему даже удалось затащить вместе с собой Кира.
Когда Кира избрали на пост гласа дракона-императора, Страт даже немного расстроился и позавидовал ему, не понимая, что эта должность была не столько наградой, сколько попыткой Верхней ложи поставить на место слишком возвысившегося после усмирения бунта и побед на Вольных островах генерала.
— Так что, как видите, генерал, это не просто блажь Верхней ложи, а истинная нужда, — добавила графиня Мирай, глядя на Кира с мягкой улыбкой.
Кир опустил голову. Теперь, когда он видел картину более полно, в словах старейшин и правда виделся определенный смысл.
— Прошу мне простить за скорые суждения, — помолчав ответил Кир. — Теперь я вижу, что пригласить на следующее испытание гостей и правда необходимо. Однако, — он вскинул голову, смело встретив взгляды князей. — Времени на подготовку почти не осталось! Второе испытание будет через три дня, мы не успеем устроить все должным образом! Прошу, позвольте, сделать открытым для публики четвертое испытание, или хотя бы третье!
— Нет, гости в числе которых будет посол Королевства Андалур, прибудут во дворец через три дня и будут присутствовать на втором испытании невест, — отрезал князь Артес.
Кир до боли стиснул зубы, сжал лежавшие на кафедре ладони в кулаки. Рана болезненно и остро заныла именно в этот момент. Вельможи за его спиной зашептались, переговариваясь между собой и обсуждая решение старейшин. Кто-то звонко и, как Киру показалось, издевательски хохотнул.
— Помните, генерал Аверин, что вы здесь не для того, чтобы обсуждать или принимать решения, а для того, чтобы следовать воле Совета, — припечатал напоследок князь Артес. — Ваше дело не думать, а подчиняться! Ступайте теперь, подготовьте все для приема гостей. Будем ждать ваш отчет вечером каждого дня с фератом.
Киру ничего не оставалось, как коротко кивнув, спуститься с кафедры и занять свое место на скамьях. Он был свободен уйти, но ему захотелось остаться до конца и выслушать доклады других генералов. Его крайне редко призывали в Совет и глупостью было бы не воспользоваться такой возможностью, и не узнать больше о том, что происходит в Империи.
Следующим на кафедру поднялся генерал Тару, руководивший шпионскими отрядами и тайной стражей. Как и Кир, он был довольно молод, и возвысился во время бунта, когда всех его предшественников либо убили, либо же они сами переметнулись на сторону бунтовщиков.
Это был невысокий и тонкий мужчина с неопределенного мышиного цвета волосами и блеклым незапоминающемся лицом. Склонив голову, и нервно комкая платок в тонких пальцах, генерал Тару принялся шелестящим голосом вещать:
— Позвольте доложить, что разведывательные корабли Андалура покинули Гиблые земли и воды вокруг них. Три дня назад в тех краях произошло землетрясение, вызвавшее гигантскую волну. Вероятнее всего, с этим и было связано их отступление. Корабли перемесились к Файрате — вольному острову, чей правитель находится под влиянием Андалур.
Выйдя из зала верхней ложи одним из первых, как только закончилось собрание, Кир устремился по узкому коридору к лестнице, ведущей на башню.
— Кир, Кир, подожди! — окликнул, догоняющий его Страт.
За его спиной в развивался нежно-голубой плащ. Нелепые туфли с загнутыми носами, которые он, как и прочие альторские модники, носил подражая дракону-императору, шлепали по каменным плитам пола.
Вздохнув, Кир все же сбавил шаг.
— Да, куда ты так спешишь? — недовольно протянул Страт, хлопая его по плечу.
— Дела знаешь ли, — холодно ответил Кир. — В эти три дня и на сон времени не будет. Впрочем, не привыкать.
Пройдя по галерее, они вышли к винтовой лестнице, ведущей в башню.
— Выглядишь и так уже, словно вовсе не спишь, — пробубнил Страт ему в спину, пока они поднимались наверх. — Как ты сам?
— Все хорошо, не беспокойся.
— А как… как Елена? Ты видел ее там? — выдохнул князь вопрос, который по видимому волновал его больше всего.
— Елена? Да, у нее все замечательно, насколько могу судить. Думаю, можно ожидать, что она продвинется в отборе далеко вперед, — Кир не стал упоминать о разговоре дракона-императора с Еленой, о его интересе к ее дару, и о том, как он угрожал ее убить.
