Луна обладала чрезмерно развитой чувствительностью; она заботилась больше о благополучии остальных, нежели о своём. Если бы я сказала ей правду, это сокрушило бы её и то чудо, которое у неё всё ещё есть, и моя гордость не смогла бы справиться с тем, что я подведу её. Снова.

Я бы не стала осуждать её счастливый конец, потому что сама не могу добиться того же.

— Но Луна любит тебя. Может быть, тебе просто нужно сходить развеяться, вместо того чтобы провести свидание со своим древним ноутбуком. Никогда не знаешь, что или кого ты можешь встретить на улицах любви, — Эмма помахала мне на прощание и рывком закрыла дверь.

Настоящая любовь была самой большой ложью из всех. Это было что — то выдуманное такими людьми, как я, в книгах и фильмах. Бегство от реальной жизни.

Любовь угасла, и мои ожидания в этом не оправдались.

Однажды я была влюблена. Только однажды.

Но моё сердце каким — то образом умудрялось быть разбитым не один раз.

— Похоже, остались только ты и я, Рози, — сказала я собаке, которая тут же с ворчанием повернулась ко мне задницей, как будто я её раздражала.

Мне нужно было покончить с мороженым с кусочками теста для печенья, если я хотела закончить свою работу сегодня вечером и найти вдохновение.

— Ты была плохой девочкой, и мне придется наказать тебя. — он оставляет восхитительные следы поцелуев вдоль твоей ключицы, его пальцы скользят по твоей дрожащей коже. Ты ахаешь, когда чувствуешь его твердый бархатный ствол? Член? Твердость?

Я зевнула и потянулась, поставив рядом пустую банку из— под мороженого. Была почти полночь, а я не отходила от дивана с момента ухода Эммы, мои глаза покраснели из — за мигающего курсора на экране.

По выходным я продавала сказки (больше похожие на леденцы, но мечтать не вредно), а в будние дни — «кинк истории» по волшебной цене в тридцать евро за каждый рассказ, навязанный моим боссом — извращенцем по прозвищу “ДэддиКинк — папочка удовольствий”. Можно подумать, что работа эротического сценариста— призрака — это работа мечты, но я едва могла позволить себе оплачивать счета, потому что снимать дыру в центре столицы было так же дорого, как загородный дом.

У меня не было признания и авторских прав, но мне каким — то образом всё же удавалось годами убеждать свою мать в том, что я успешный автор, посылая ей деньги на оплату учреждения, в котором выздоравливала моя сестра, а теперь и на её сеансы с психологом и домашние уроки. Мой отец вычеркнул нас из своей жизни, и мне пришлось взять на себя роль злой старшей сестры, принося деньги, убивая атмосферу своими неприятными замечаниями и никогда не будучи достаточно совершенной для стандартов, которые все предъявляли ко мне, до тех пор, пока я не закипела и все мои эмоции не были заперты внутри. Как сказала бы моя мать, у меня было непробиваемое каменное сердце, стойкое к любым испытаниям.

Она и не подозревала, что закалённое сердце может обливаться кровью.

Дэдди Кинк: «Привет, мои маленькие волшебные ручки. У меня есть место для твоего рассказа к блогу на следующей неделе — секс сцена дом/саб. Готов заплатить тебе 35 евро за 10 тысяч слов»

Я не могла избежать своего прозвища, но жизнь улыбалась мне тем, что люди со стабильной работой назвали бы повышением.

— Как великодушно с вашей стороны, — пробормотала я, закрывая вкладки на экране, на сегодня всё, книга всё ещё не написана.

Я прибавила громкость музыки из плейлиста “Злодей” и встала, чтобы размять ноги, ожидая, когда в голову придут идеи, но я не могла представить себя в роли главной героини, кроме Злой Королевы, мстящей, насаживая голову определенного художника на пику.

Именно тогда я потерялась в чёрной дыре анти— вдохновения: пролистывала социальные сети на телефоне, а потом уставилась в стену, размышляя, как мне выбраться из этого писательского тупика. Я могла бы написать роман за месяц, но синдром чистой страницы был стойким — несмотря на эту неуклюжую попытку написать что— нибудь ещё, кроме романтики.

Внезапно Рози залаяла на меня, и я широко распахнула глаза, вырываясь из мысленного шторма. Она завиляла хвостом, высунув язык. Эта капризная собака.

— Господи, прямо сейчас? — я заново собрала волосы в конский хвост, перевязанный черной лентой цвета слоновой кости.

Рози снова залаяла, и я сдалась, схватив её поводок. Она сходила с ума, жестикулируя ленивой собаке. Я подбежала к дивану, по пути хватая джинсы.

— Подожди, сначала мне нужно переодеться…

Она снова враждебно залаяла, и я шикнула на неё. Она разбудит всех соседей, если продолжит. Она продолжала лаять, пока я не опустила джинсы.

— Отлично, ты победила, — я поморщилась. — Не могу поверить, что ты заставляешь меня выходить в таком виде.

Я натянула свои блестящие розовые шлепанцы, можно было подумать, что я украла их у семилетней девочки, и открыла дверь. Оказавшись в холле после поездки на лифте — потому что Рози и лестница не были хорошим дуэтом, — я взглянула на свое отражение в огромном зеркале. Я выглядела либо как пациент, сбежавший из психушки для единорогов, либо как Чубакка со своими длинными растрепанными каштановыми волосами.

У меня в кармане завибрировал телефон.

— Подожди секунду, Рози. Может быть, это твоя хозяйка.

Эмма была сумасшедшей, встревоженной мамой. Если бы я не отправляла ей каждый час фотографию Рози, на которой она абсолютно ничего не делает, она бы взбесилась, решив, что её ребенок болен или что — то в этом роде. Если бы только Рози не корчила недовольную гримасу на каждой фотографии, возможно, она бы так сильно не волновалась. Кстати, Рози меня не ждала. Она царапала лапой дверь, желая выйти наружу. Она заставила меня почувствовать себя плохой нянькой для собак, когда я разблокировала свой телефон и…

— Срань господня! — в конце концов, не Рози разбудила всех соседей, а мой крик, эхом разносящийся по зданию. Она даже перестала царапать дверь, её щенячьи глазки уставились на меня.

Я бы прошептала, что мне жаль, если бы не пересохшее горло и не охвативший меня шок.

Я получила одно уведомление от Спектра.

Одно сообщение.

Одно предложение.

Только одно.

«Наконец— то я нашел тебя».

Глава 2

— Какой самонадеянный придурок, — пробормотала я себе под нос посреди пустынного сада Тюильри.

Я прогуливалась мимо розовых магнолий и ухоженных кустарников, ветерок доносил запахи летних цветов. Под пристальным взглядом статуй и звездного неба слова Спектра смешались со звуком моей аудиокниги.

«Наконец— то я нашел тебя»

Хуже всего в этой истории было то, что я оставил его на просмотре на несколько минут, возможно, на десять, не в состоянии придумать ни одного достойного ответа. Во — первых, я нашла его. Это я написала ему сообщение; он бредил.

На моем телефоне появилось уведомление от моей сестры. Луна всё ещё была онлайн в полночь, а мой одержимый разум уже представлял худшее. Мои пальцы порхали по экрану.

Я: «Что ты делаешь онлайн в такое время?»

Я вернулась к диалогу со Спектром, уже набирая своё сообщение, когда мне позвонила Луна. Я сразу же ответила.

— Привет, — зевая, поприветствовала меня сестра. — Я не могла уснуть, поэтому рисовала свою мангу. Мама делает скворечник в саду, потому что герцогиня подружилась с колибри, а мама только что прочитала в Facebook, что колибри приносят удачу.

Мой смех эхом разнесся по парку. Герцогиней была чёрная кошка, которую я подарила ей, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой. Наша мать была эксцентричной, она вечно искала любви, несмотря на многочисленных ухажеров у нее после того, как мой отец разбил ей сердце. Она всё ещё верила, что каждый из них станет тем самым единственным, но простая онлайн — проверка доказала, что все они были лжецами, погрязли в долгах или всё ещё состояли в браке. Я не унаследовала солнечный характер своей мамы, но Луна — да.