— Картина выставлена в Германии, — лазурные глаза Эммы сверкнули в мою сторону. — Спектр вернется в Париж. Там написано: ‘Легендарная Грустная девушка’.

— Я знаю.

Казалось, что картина путешествовала больше, чем я, и это стало для меня последним толчком к тому, чтобы, наконец, связаться со Спектром пару дней назад. Моя сестра узнала, что я ‘Грустная Девушка’, и это было достаточно унизительно, мне не нужно было, чтобы вся Европа видела мои слёзы.

— Вот почему я отправила ему это очень вежливое письмо в инстаграме.

Эмма взглянула на часы, и на её лице промелькнула улыбка.

— Лео ждет меня, но я хочу услышать о последней бойне, которую ты устроила.

Я открыла её страницу с моим сообщением.

— Вот, пожалуйста. Я знаю, ты не одобришь, но это было как терапия.

— Ты должна была сжечь письмо, а не отправлять его.

— В следующий раз мне стоит попробовать куклы вуду из почтового отделения. Может быть, это сработает лучше и привлечет его внимание, — я скривила губы в саркастической улыбке, а Эмма недоверчиво покачала головой, начиная читать.

Дорогой мистер Засранец,

Я бы не стала кричать на весь мир про твои качества лгуна, вора и эгоиста, поэтому сразу перейду к делу и представлюсь: я Грустная Девушка, превратившаяся в очень сердитую, на случай, если ты захочешь сделать ещё одну картину со мной и превратить меня во всемирно известного циркового клоуна. Я была бы рада подать на тебя в суд за нарушение авторских прав.

Ещё одна вещь, которую исследовала, но бросила это. Спектр был почти неприкосновенен. За деньги можно купить всех, а денег у меня не было. Итак, я следила за Спектром, будучи самой призраком. Я была его самым преданным преследователем.

Но я достаточно любезна, чтобы сначала написать тебе — не отрицай, что ты сделал. Если в твоей очаровательной личности мошенника есть хоть капля человечности, ты поступишь правильно. Я жду твоего ответа с большим нетерпением. Желаю тебя дня личных размышлений и роста.

Девушка, которая тебя люто ненавидит.

— Этот человек никогда тебе не ответит, — Эмма едва сдержала смех, остановившись на дерзкой улыбке. — Может быть, если бы ты была повежливее и…

— Ты же знаешь, утонченность и доброта не моё. Но у меня неплохо получаются гневные письма, написанные в комфорте моей уединённой парижской студии.

Она поджала губы, в её глазах блеснуло злорадное ликование.

— Прямо как в тот раз, когда я убедила тебя составить мне компанию на моем ретрите по йоге, а ты ходила со своим ноутбуком и трехметровым удлинителем, в поисках сети, со своим спреем от комаров. Я до сих пор помню, как ты напугала менеджера его вводящей в заблуждение рекламой высокопроизводительной сети WiFi.

— Скучный опыт, который я никогда не хочу переживать вновь, — я поднесла руку к лицу. Я почти уверена, что моё лицо красуется на каждом трейлере, как на плакате с объявлением о розыске серийного убийцы. — Кстати, ты выглядишь прекрасно, как всегда. Я надеюсь, Лео глаз с тебя не спускает, — Лео был ее бойфрендом, французским принцем Чармингом, с которым она встречалась четыре года. — И береги своё сердце — мужчины могут быть лживы. И если он всё ещё не сделает тебе предложение, ты должна…

— Я знаю, — сказала она, как будто ей надоели мои постоянные предупреждения. — Он скоро это сделает, я знаю, что сделает, и это будет самый счастливый день в моей жизни.

— Или тот день, когда он навсегда заключит тебя в свою ловушку, — я закатила глаза. — Я позабочусь о вашем ребенке.

Я перевела взгляд на английского бульдога, Розалинду, или Рози, которая развалилась в своей корзинке.

— Перестань волноваться. Он один из хороших. Спасибо, что снова позаботишься о Розалинде, одолжила мне своё платье и сделала макияж. Ты самая лучшая, — Эмма поднялась и направилась к двери. — Моя добрая фея— крестная.

Злая крестная. В первый раз она обратилась ко мне, когда я возвращалась домой после работы на выходных в парке развлечений Ever After. Раньше она была моей соседкой снизу, и у нее случился нервный срыв на пороге, потому что в её гостиной был гигантский паук. В приступе слабости, вооружившись метлой, я попыталась сбросить паука Питера, но вместо этого потеряла его из виду. В результате я сказала, что убила его, но могу гарантировать вам, что Питер всё ещё жив и в отличной форме. Вот так, на лжи, основанной на моей неспособности помочь, расцвела наша дружба.

— Без проблем. Я привела подкрепление, — я достала из сумки мороженое с кусочками теста для печенья. — И, кроме того, мне нужно кое— что написать. Кстати, платье можешь оставить себе.

Её глаза распахнулись, как у персонажа мультфильма.

— Ты серьёзно?

— Да, я всё равно их не ношу, — я могла бы подарить ей что— нибудь из своей коллекции неношеных платьев. Она бы нашла им применение. — Это для тебя. Оно принесёт тебе удачу.

— Вау, у меня…у меня нет слов.

— Просто уходи, — приказала я, мои губы растянулись в циничной усмешке. — У меня есть работа, которую нужно сделать.

Она нахмурила брови.

— Всё ещё нет вдохновения, да?

Я автор романов, у которой сжатые сроки. У меня оставалось два месяца до выселения из моей квартиры, что означало два месяца на то, чтобы закончить свою книгу и найти способ передать её главе издательства Ever After Publishing — и всё потому, что я пропустила их международный конкурс писателей на неделю. Как только свершится это чудо, всё, что мне останется сделать, это очаровать их своей почти несуществующей сказкой и, надеюсь, заработать достаточно денег, чтобы выжить и воплотить в жизнь мою мечту «долго и счастливо», прежде чем я вернусь в деревню помогать своей семье. Достаточно просто. Этот злодейский план имеет недостатки, но это единственный план, который у меня есть.

Перед всем этим я пообещала своей сестре Луне, что напишу сказку, как в старые добрые времена. Много лет назад я подписала свой первый и последний издательский контракт, который позволил мне позволить себе жить в большом городе, а не впадать в депрессию в моём маленьком, и эта история привела к тому, что редакторы переписали мою книгу так, что она стала для меня чужой.

И всё же я пообещала себе, что докажу Луне, что счастливый конец может существовать; что если я смогу осуществить свои мечты, то и она сможет. Она всегда ставила меня в пример, веря в меня больше, чем кто— либо когда — либо.

Вот почему я не мог потерпеть неудачу.

Даже у антигероя всегда есть слабость к кому— то, и, что ж, она была моей. Единственная причина, по которой я не становлюсь депрессивной черной душой города.

Она была на девять лет младше меня, и до моего отъезда мы часто спали в одной комнате, поскольку наш дом был слишком мал. Каждый вечер мы рассматривали наклейки со звездами, которые мы приклеили к потолку, и я баловала её короткими историями на ночь, чтобы помочь ей уснуть и отогнать монстров подальше. Потому что это то, во что нас учат верить — что несмотря ни на что, история закончится хорошо.

— Я не могу разочаровать Луну. Со всем, что с ней случилось, она… — я сглотнула, игнорируя приступ печали, пытающийся смыть воспоминания из моего сердца. Меня не было рядом с ней. — Она всё ещё верит в меня, и теперь она рассчитывает на то, что я сдержу своё обещание.

Но я облажалась. Я не могу написать сказку, даже когда от этого зависит моя жизнь, я начинала тысячи проектов, от которых, в конце концов, отказалась. Я кормила её оправданиями, одни возмутительные других: “Написание книги требует времени, Луна. Я почти закончил”. “Я написала главу. Тебе понравится”. “Мой компьютер сдох — я потеряла свой проект”.

— Тебе не обязательно быть сильной ради неё. Она заслуживает…

— Нет, — оборвала её я. — Я не скажу ей, что работаю сценаристом— призраком, чтобы иметь возможность оплачивать арендную плату за квартиру с завышенными ценами, где мне приходится пользоваться общим туалетам на лестничной площадке. Что у меня никакой личной жизни, потому что у меня высокие стандарты, что ни один реальный мужчина не может приблизиться к моему стандарту хотя бы на 10 %, и что работа в Ever After в качестве эльфа даже близко не подводит меня к тому, чтобы присоединиться к их издательской компании. Я могу это вынести. Она — нет.