В один из вечеров после работы я решаюсь проследить за ней и положить конец своим страданиям. Я заранее готовлю шприц, в который набираю седативный препарат, он меня никогда не подводил, потому что не оставляет никаких следов, и при вскрытии его практически невозможно обнаружить. Она очень трудолюбивая и часто задерживается на работе допоздна, поэтому, когда она наконец выходит из университета, вокруг уже нет ни машин, ни людей. Боже, как легко! Лишить ее жизни — это так удивительно легко, что я даже почти потерял интерес. Но как только я вижу ее выходящей из дверей главного корпуса университета, мои глаза хищника наливаются кровью. На ней легкое сиреневое платье, которое едва прикрывает ее колени и немного колышется при дуновении ветра. И я уже представляю, что сделаю с этим ее платьем, как только оно окажется в моих руках. Ее светлые кудри заметно отросли с того проклятого момента, когда я увидел ее впервые в кабинете Альварес. Она такая маленькая и чем-то напоминает мне ангела, сошедшего с картин Сандро Боттичелли. И мне очень жаль, что судьба, пославшая меня за ней, так к ней несправедлива. Я заранее приношу ей свои извинения.

Я выхожу из своей машины, медленно двигаясь в ее сторону, и следую за ней по направлению к станции метро через пустеющую парковку для машин. В моей руке небольшой шприц с препаратом, который я собираюсь ввести ей в горло, и тогда мой ангел заснет, и я смогу сделать с ней все то, о чем так долго мечтал. Мое сердце бешено стучит и готово вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки. Я приближаюсь к ней, и мне остается всего ничего, чтобы схватить хрупкую фигурку и затащить ее к себе, в логово лютого зверя. И вот, когда всего несколько сантиметров отделяют меня от ее прекрасных светлых волос, моя дрожащая рука останавливается на полпути. И… и я не могу. Слишком легко, слишком беспомощная, слишком просто.

Я собираю себя по кускам, разворачиваюсь и убегаю куда глаза глядят, главное, в противоположную сторону от нее, спасая ее от себя, спасая себя от нее.

Я плохо соображаю и совсем не помню, как добрался до своей машины. Все как в тумане: за окном мелькают огни города, дорога, деревья, глаза цвета карамели и эти волосы… Я мчусь на огромной скорости как можно дальше от Гарварда. Мне просто необходима разрядка, и, чтобы отвлечься от изнуряющих меня мыслей я, как всегда, направляюсь в свой любимый Дорчестер. Это один из самых криминальных районов Новой Англии. Здесь можно встретить абсолютно любого представителя криминального мира: от наркоторговца и героинового наркомана до насильника-рецидивиста или даже еще хуже — меня. Сегодня я решаю остановиться на первом варианте. Меня никогда не мучают угрызения совести, когда я избавляю мир от торговцев наркотиками — я своего рода санитар нашего прогнившего общества, и, хотя в глубине души я и осознаю, что моим главным мотивом никак не является изменение мира в лучшую сторону, все-таки я творю хоть какое-то подобие правосудия. К тому же я отлично понимаю, что до этого слоя общества полиции практически нет дела, и даже если кто-то заинтересуется исчезновением сомнительных личностей Дорчестера, то вряд ли найдет хоть какие-то улики на месте моего преступления. Уж в этом мне нет равных! Тем более, мне всегда все сходит с рук.

Как только я замечаю подходящего кандидата на мой сегодняшний пир, я нащупываю заранее подготовленный шприц и терпеливо выжидаю, когда жертва приблизится ко мне, чтобы продать мне свой товар, и сама попадется в мой капкан. Сегодня мне будет весело.

И глаза цвета карамели на какое-то время отпускают меня. Я надеюсь, что моя фиксация на этой девушке ради ее же блага очень скоро подойдет к концу.

Боже, насколько же я тогда ошибался.

Наши дни

За все то время, что я знаком с объектом моей одержимости, я дал себе одно священное обещание: что бы ни происходило, я не буду пытаться узнать, где живет девушка, я больше не буду за ней следить после работы и подвергать ее жизнь опасности. Я буду держаться от нее как можно дальше, даю я себе торжественный обет. Я даю себе клятву не прикасаться к этой девушке, чего бы мне это ни стоило, и пока что у меня это неплохо получалось. Я отдаю себе отчет в том, что все еще ищу ее светлые волосы и карамельные глаза в толпе студентов, я все еще не могу совладать со своей страстью, как зверь не может совладать с иссушающей его жаждой, и стараюсь видеть ее как можно чаще. Но также постепенно до меня доходит, что мое первоначальное яростное желание отнять у нее жизнь потихоньку начинает сменяться другим чувством — да, я все еще неистово желаю обладать ею, но теперь страх за ее хрупкую жизнь перевешивает мои мрачные фантазии о ее смерти.

Я наблюдаю за тем, как ее научная карьера идет в гору, как она заводит нужные контакты среди ученых, знакомится с новыми людьми, как у нее появляется лучшая подруга. Благодаря тому, что мой постдокторант Аллен встречается с этой самой ее подругой, мне порой удается краем уха подслушивать их планы на вечер. На какие еще уловки может пойти мой изнуренный, больной разум только ради того, чтобы хотя бы мельком ощутить ее иллюзорное присутствие в моей жизни?

К тому моменту, когда девушка заканчивает аспирантуру, Альварес застает меня врасплох просьбой взять объект моего вожделения к себе в группу на постдок. У меня как раз освободилось место. К тому же Альварес отлично осведомлена, что мое финансирование позволило бы принять на работу еще даже нескольких человек. Я, естественно, отказываюсь от такого заманчивого предложения, ибо знаю, как небезопасно именно для этой девушки находиться поблизости от меня. Но после недолгих раздумий я позволяю себе немыслимую роскошь и распоряжаюсь, чтобы Рустерхольц пригласил девушку ко мне на интервью. Своему подсознанию я объясняю это тем, что пытаюсь дать ей дорогу в научную жизнь, и что слишком большое количество свидетелей никогда не позволит мне причинить ей вред.

Во время интервью я впервые лично разговариваю со своей новой старой знакомой. Мое горло настолько пересыхает каждый раз, когда я встречаюсь с ней взглядом, что я, наверное, выпиваю половину воды из кулера. И тогда я понимаю, какую непоправимую ошибку совершил, и что моя временная слабость может стоить ей жизни. Зная, что мой внутренний монстр неистово и с завидной периодичностью требует все новых и новых приношений, я совершаю нечто такое, о чем буду жалеть всю оставшуюся жизнь — ради ее же блага я передаю руководство ее научным проектом Рустерхольцу. Но «благими намерениями вымощена дорога в ад», и в тот момент я не осознаю, насколько безопаснее было бы девушке под моей опекой, чем у Рустерхольца, — возможно, я и не предел мечтаний, но я хотя бы в состоянии себя контролировать. Я в курсе, что Рустерхольц тайно завидует мне, и что он хочет прибрать мою лабораторию к рукам, но как бы не так — этот недомерок не знает, с кем имеет дело.

Мое черствое сердце предательски радуется тому, что теперь я могу наблюдать за ней гораздо чаще. Вопреки всему этому, мне становится еще тяжелее: она хоть и находится совсем рядом, но кажется еще более недосягаемой, чем раньше. Куча свидетелей вокруг — это то еще проклятие, которое не дает мне быть с ней и одновременно защищает ее от меня. С грустью я отмечаю, что вся моя природа отпугивает ее — у девушки удивительно неплохо развита интуиция, раз она пытается избегать меня. Несмотря на мои безуспешные попытки держаться от нее как можно дальше, меня постоянно тянет к ней, как магнитом. Каждый раз я удивляюсь, как она вообще дожила до своего возраста — ее умение попадать в беду поистине поражает. Когда я узнаю, что она живет в моем излюбленном и, по совместительству, самом опасном районе Бостона, мое самообладание уже начинает трещать по швам. Почему она живет именно там, в моем самом сокровенном месте, на моей территории города, там, где я разрешаю проявляться своей настоящей, дьявольской сущности? В голове не укладывается, что она ходит по тем же самым улицам, по каким ходили или ходят мои жертвы. Теперь же страх пронизывает каждую клетку моего тела еще и от осознания того, что кроме меня есть и другие монстры, с которыми она может столкнуться в Дорчестере. И, хоть я и на порядок опаснее для нее, чем все эти неудачники, вместе взятые, я с ужасом понимаю, что не могу быть рядом с ней круглосуточно, и уберечь ее от всех невзгод у меня просто не получится.