— Думала, насколько вам повезло с Анной, — говорю я почти правду. — Торт действительно восхитительный.

— Это действительно то, о чем ты все это время думаешь? — спрашивает Эммануэль с едва заметной усмешкой.

Это невообразимо, но его совершенно невозможно провести. К тому же у меня возникает такое чувство, что Эммануэль хочет постоянно контролировать мои мысли.

— Эммануэль, это ваша мама на той фотографии, наверху? — меняю я тему разговора с невероятной скоростью. Я быстро учусь.

Лицо Эммануэля застывает маской, и я могу поклясться, что на короткое мгновение в его огненных глазах проскальзывает растерянность. В любом случае, даже если она там и была, то недолго.

— При чем здесь моя мать? — слышу я уже знакомые жесткие нотки в голосе.

Я понимаю, что играю с огнем, но другого шанса у меня может уже не быть.

— Вы на нее очень похожи, — беспечно продолжаю я. — Где ваши родители сейчас?

— Осторожно, моя дорогая. Не задавай вопросы, на которые не готова услышать ответы.

Я будто слышу, как задрожала земля под моими ногами. Я понятия не имею, почему именно, но эта тема действительно задела его за живое. И мне становится по-настоящему жаль, что я вообще коснулась темы его матери.

Внезапный телефонный звонок спасает меня от надвигающегося шторма.

— Что? — рявкает Эммануэль, и я не завидую звонящему. Какое-то время Эммануэль внимательно слушает. — Выезжаю, — наконец отвечает он.

И я догадываюсь, что наш обед подошел к концу.

Эммануэль набрасывает на себя пиджак и уже направляется к выходу, видимо, совсем позабыв о моем существовании. Вовремя спохватившись, он оборачивается ко мне:

— Я буду поздно. В холодильнике есть еда, разогрей себе на ужин, — он захлопывает за собой входную дверь.

И я понимаю, что кто бы ни был или ни была на том конце телефона, он или она действительно имеет огромное влияние на Эммануэля.

Вторую половину дня я провожу в одиночестве. Совесть мучает меня, потому что я все еще не позвонила Бетан. Мне просто необходимо найти свой телефон и забрать мой лэптоп из офиса. Для этого мне придется зайти в университет впервые после того, что там произошло. От этих мрачных мыслей я покрываюсь холодной испариной. Можно, конечно, попросить Эммануэля забрать мои вещи. Но тогда я буду вынуждена признаться ему, как же мне страшно на самом деле. Я отгоняю от себя эти непрошенные мысли, и обещаю себе рано или поздно решить проблему. В самом худшем случае я куплю себе новый телефон и компьютер, но сейчас это будет не очень просто — найти деньги на такие дорогостоящие покупки, когда я даже не работаю, по сути дела.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я решаю включить телевизор и посмотреть какой-нибудь развлекательный канал. Я поднимаюсь наверх, где в холле я видела панель, установленную вровень со стеной. Не помню, когда я в последний раз смотрела телевизор. Я не сразу нахожу пульт, он оказывается на подлокотнике одного из кресел. Я сажусь на удобный диван и неторопливо переключаю каналы. На одном из каналов диктор монотонно рассказывает о последних инновационных открытиях в лечении и профилактике раковых заболеваний. Внезапно выпуск прерывается срочным новостным репортажем. Симпатичная коротко стриженая брюнетка с явным южным акцентом с придыханием сообщает:

— Это срочная прямая трансляция с места происшествия. Только что в одном из районов Бостона был найден еще один труп женщины, — молодая репортер с микрофоном стоит напротив знакомого мне строящегося жилого здания. За ее спиной видны две машины скорой помощи, бело-синие автомобили полиции, также видны люди в форме полиции и в гражданской одежде, занятые своей работой. Среди них нетрудно узнать экспертов-криминалистов с характерными саквояжами. Я представляю, как расстроится Бетан, что пропустила такое событие!

— Детальная информация пока не раскрывается в интересах следствия, — продолжает репортер, — но, благодаря полученным от инсайдера сведениям, нам стало известно, что жертва была задушена несколько дней назад, и это убийство по своему почерку очень напоминает преступления, совершенные неделями ранее в Роксбери и Дорчестере.

Я моментально вспоминаю, почему мне показалась знакомой стройка на экране телевизора — эта та самая стройка, мимо которой я прохожу каждый день, когда иду к метро.

— Таким образом, из трех подобных убийств это уже второе, совершенное в Дорчестере. Вполне возможно, убийца имеет своеобразное влечение к этому району города. Мы призываем жителей Дорчестера и других районов…

Я перестаю слушать репортаж и медленно осознаю происходящий вокруг меня кошмар. Почему вокруг меня всегда происходят одни неприятности? Сначала я чуть не задохнулась при пожаре, потом нападение сумасшедшего профессора, теперь вот эта подозрительная череда убийств, происходящая чуть ли не перед моим домом. Я не удивлюсь, если с моим везением я могу стать следующей жертвой. Я действительно начинаю задумываться о переезде. И если не в другой город или страну, то хотя бы в другой район.

Что необходимо человеку, чтобы изменить свою судьбу? Если я была на волоске от гибели столько раз и не погибла, значит ли это, что мне предначертано жить? Или судьбу не обманешь, и рано или поздно она настигнет меня?

От этих мрачных мыслей я окончательно устаю. Так как Эммануэль обещал быть нескоро, я решаю прилечь на диван. Я и не замечаю, как проваливаюсь в тревожный сон. В дурмане сновидений я иду по Дорчестеру, и все как наяву: все те же кирпичные и панельные дома, постоянно нуждающиеся в ремонте, пара объектов, на которых ведутся строительные работы, рядом с моей станцией метро. Я вижу работников, которые трудятся в поте лица, многие из них совсем еще молоды. Я знаю, что стоит мне только свернуть за угол, я увижу станцию метро, от которой я могу добраться в университет. Но какое-то предчувствие подсказывает мне не заворачивать за угол, и я замедляю шаг. Я отчетливо осознаю, что если я действительно сделаю этот шаг, то пути назад уже точно не будет. Однако мое любопытство и еще какое-то странное чувство влечет меня туда, и я отмахиваюсь от подсказок интуиции.

В моем странном сне я выхожу на главную улицу своего района, и вокруг все спокойно: светит солнышко, все те же прохожие улыбаются мне по дороге, дети просят родителей купить им мороженое, а собаки лают на случайных прохожих. Я расслабляюсь, концентрируюсь на своем дыхании и выдыхаю вон свои предрассудки и страхи. «Вот видишь», — говорю я себе, — «стоило тебе успокоиться, как все пришло в норму». И в следующий миг неожиданная сила прижимает меня к стене. Цепкие пальцы впиваются в мое многострадальное горло. Я успеваю вцепиться в рукав огромного силуэта, так грубо схватившего меня. Я не узнаю своего врага, потому что на его лицо надвинут капюшон плаща. Вдруг он пятится назад и это дает мне фору. Я изворачиваюсь и бегу в направлении своего дома. Я умоляю прохожих помочь мне, но никто на меня даже не смотрит, как будто не слышит. Силуэт в плаще в это время неспешно приближается ко мне: на мои десять шагов он делает один, а я будто стою на месте. Когда силуэт настигает меня, мое дыхание замирает, и тело перестает сопротивляться неизбежному. И все-таки моя карма настигла меня даже после стольких попыток убежать от судьбы, решаю я обреченно. Острые пальцы преследователя больно впиваются в мое правое плечо. В последней отчаянной попытке левой рукой я дотягиваюсь до капюшона силуэта и с силой срываю его, чтобы посмотреть в глаза своему преследователю. В короткий момент все встает на свои места, и до меня доходит осознание всего, что со мной происходило за последние недели. На меня смотрят свирепые ярко-голубые глаза.

Я просыпаюсь от боли в правой руке. Те же самые голубые глаза, которые я видела всего секунду назад, смотрят на меня с беспокойством. В них нет и следа свирепости. Его крепкие руки сжимают мои плечи не очень сильно, но боль после травмы еще дает о себе знать. Я лежу на том же самом диване в холле, но за окном уже стемнело. Видимо, я спала очень долго.