Мое отчаянное желание удержать ее в своей жизни, несмотря на обстоятельства, окажется чрезвычайно трудным. Я не смогу протянуть руку и прикоснуться к ней, хотя она рядом со мной. Не будет никакого вторжения в ее личную жизнь и вопросов о том, порвала ли она с ним — вероятно, я буду кусать губы по этому поводу. Я всегда контролировал свои поступки, никто не диктовал мне условия, но вот я здесь, девять лет спустя, пытаюсь завязать дружбу с девушкой, которая является причиной моего дыхания. Как, блядь, я собираюсь пережить этот вечер, не избив ее в машине?

— Ты пытаешься убить меня, Шарлотта?

— Я не уверена, что ты имеешь в виду, но поскольку твои глаза не покидают это платье, мой ответ — нет. Мне очень нравится это платье, а друг не станет убивать другого друга, не так ли? — она хлопает ресницами, включив обаяние.

— Так что, да, ты пытаешься меня убить.

В машине мы сидим на среднем сиденье, свободном между нами. Время от времени меня обдувает мягкий ветерок, и ее запах доставляет дискомфорт. Это труднее, чем я думал, а прошло всего двадцать минут.

— Так куда ты меня повезешь сегодня вечером?

— Увидишь.

Я решил держать в секрете место нашего назначения, хотя знаю, что она отчаянно хочет знать. Вместо этого она спокойно сидит и смотрит, как мимо нас проносится город. Прибыв на пристань, она сужает глаза, гримасничает, а затем обращается ко мне за ответом.

— Теперь ты мне скажешь?

Машина останавливается, и я выхожу, чтобы открыть ее дверь, беру ее за руку, когда она вылезает.

— Видите вон ту яхту? — указываю я.

— Ту, что помечена утками?

— Нет, Шарлотта. Та, что позади него.

С разинутым ртом, ее глаза расширяются, когда она, наконец, видит яхту. Мистер Вандеркамп был достаточно любезен, чтобы одолжить ее мне в ночь благотворительного бала, поскольку не был уверен, надолго ли она у него.

— Боже, Лекс, она огромная!

— Спасибо, я рад, что ты так думаешь.

Она легонько ударила меня по руке, прекрасно понимая, что я не могу оставить этот комментарий без внимания.

Мы спускаемся к причалу, где нас приветствует капитан, затем поднимаемся на борт яхты и занимаем место у паруса. Когда мы выходим в море, Шарлотта расслабляет плечи, океанский бриз треплет ее красиво уложенные волосы. Кажется, ее это не беспокоит, и я приветствую эту прохладную атмосферу, пока мы оба молча наблюдаем за проплывающим мимо городом.

Капитан находит место для причаливания. Крепко держа ее за руку, я веду ее на палубу, где накрыт обеденный стол. Ладно, я немного переборщил и устроил ужин при свечах. Деньги могут сделать замечательные вещи для вашей сексуальной жизни.

— Лекс, — задыхается она.

Я приглашаю ее занять место и скольжу в своем кресле. Официант появляется с нижней палубы, подает нам вино, затем читает различные блюда, которые он начнет подавать в ближайшее время, а затем спешит обратно на кухню.

— Это потрясающе, но ты знаешь, что это больше похоже на свидание, чем на дружеский ужин, — поддразнивает она.

— Ну, возможно, ты мой первый друг, так что я не уверен, что считать свиданием, а что дружбой. Я не встречаюсь с женщинами, и у меня нет друзей.

— Лекс, это смешно. Конечно, у тебя есть друзья, и пожалуйста… как будто ты ни с кем не встречался за восемь лет.

— У меня никогда нет времени на друзей. Работа — это моя жизнь. Да, есть люди, которых, возможно, можно назвать другом, но я не бегаю по городу с BFFs или как вы, дети, называете это в наши дни.

— А свидания? Конечно, у тебя был секс за восемь лет.

— Я никогда не говорил, что у меня не было секса. Я сказал, что не ходил на свидания.

— О.

— Выкладывай, — приказываю я.

— Что выкладывать?

— Все, что ты собираешься спросить у меня, потому что я тебя знаю, твое лицо слишком предсказуемо.

— Ничего. Это просто то, что сказала Никки, и поверь мне, это, вероятно, не то, что ты хочешь обсуждать.

— Ладно, теперь мне стало любопытно.

— Лекс, поверь мне, ты не хочешь это обсуждать.

— Нет, Шарлотта, ты же сказала, что мы друзья. Друзья делятся подробностями о делах, близких их сердцам.

Она колеблется, а я нетерпеливо постукиваю ногой. У нас вся ночь впереди, и разве не в том, чтобы попытаться заново узнать друг друга, весь смысл этой «дружбы»?

— Никки подумала, что если мы собираемся дружить и быть открытыми друг с другом, мы должны начать с того, чтобы дать друг другу наши сексуальные номера. Это не моя идея, и я предупредила тебя.

Черт. Я не ожидал такого, и теперь это все, о чем я могу думать. Я даже не знаю, со сколькими женщинами я был, но самое главное, что у меня сводит живот при мысли о ее номере. Шарлотта сексуальна, она может заполучить любого мужчину, которого пожелает. Конечно, ее список огромен. Нет, подождите, но она не такая.

Какого черта я подтолкнул ее к тому, чтобы она открылась мне?

— Я же тебе говорила, — она ухмыляется, скрещивая руки.

— Какой у тебя номер? — спрашиваю я, стиснув зубы.

Какой номер сделает меня счастливой? Ебаный ноль, но, блядь, жирный шанс. Она помолвлена с ним.

Я сворачиваюсь в клубок, изо всех сил стараясь не разбить стоящую передо мной бутылку. Контролируй свой гнев.

— У меня нет желания умереть. Нам нужно отойти от этой темы.

— Ответь мне, Шарлотта, — требую я низким голосом, — Ты хочешь быть честной? Это твой шанс. Кроме того, чем я хуже?

Вопрос не имеет ответа. В своей жизни я сделал много вещей, многими из которых я не горжусь. Я видел вещи, знал людей в подпольном мире, и если есть шанс потерять единственную вещь в моей жизни, которая значит для меня больше всего, я сделаю все, что потребуется, будь это хорошо или плохо.

— Их не так много, как ты думаешь, так что бросай.

— Число.

— Отлично! Пять. Теперь ты счастлив?

Злость бурлит в моей груди. Сжимая пальцы, я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Я не могу потерять ее сейчас, не из-за моего поведения.

— Нет, это не так, Шарлотта. С чего бы мне радоваться тому, что кто-то другой овладел тобой?

— Хорошо, так отдай мне свои? Я могу взять его. Я большая девочка. Сколько? Больше ста?

Я понятия не имею, потому что меня это никогда не волновало, я не спрашивала имен, не оставалась на ночь, не обнималась и не делала ничего подобного. Я надевала гребаные презервативы и отправляла их в их веселый путь: — Давай закроем тему.

— Бред. Если я должна была сказать тебе, то это будет справедливо.

— Шарлотта, я не знаю. Секс был просто так, бессмысленный секс. Никаких привязанностей, никаких имен, не больше одного раза.

— Вау.

— Вау, что?

— Я не знаю, — она опустила голову, — То есть, конечно, у тебя был секс… но ой.

— Посмотри на меня, Шарлотта, — я беру ее за подбородок, поднимаю ее глаза, чтобы они встретились с моими, — Я чертовски скучал по тебе, и это было чертовски больно. Я думал, что они заставят меня забыть, но они этого не сделали. Если бы я мог добиться своего, то до конца моей жизни будешь только ты, но не я здесь решаю.

Шарлотта сидит молча, нервно теребя кулон, который я ей подарил. Тишина становится оглушительной, поэтому я делаю единственное, что сделал бы такой придурок, как я, — я перевожу разговор обратно на нее, обратно к этой цифре пять.

— Итак, пять?

— Лекс, не надо… пожалуйста.

— Но мы же друзья, и нет смысла скрывать что-то друг от друга. Кто они были?

— Серьезно, ты собираешься обернуть это против меня. Это не я облапошил все Соединенные Штаты.

— Шарлотта, пожалуйста, не надо. Мне очень жаль.

— Ну, знаешь что? — начинает она, ее глаза горят яростным пламенем, — Раз уж ты задал вопрос, то вот. Мне потребовалось два года и двадцать шесть дней после того, как ты меня бросил, чтобы я смогла поцеловать кого-то еще. Ровно три года и восемьдесят шесть дней с того дня, как ты меня бросил, у меня ушло на секс с другим мужчиной. И даже тогда, каждый человек, с которым я была, все пять, был для того, чтобы выбраться из той самой гребаной дерьмовой дыры, в которой ты меня оставил.