— Послушай, Чарли, ты не можешь всегда все контролировать, в том числе и свои мысли. Иногда нам просто нужно кому-то довериться.

— Я не хочу говорить об этом… не сейчас.

Я привыкла держать свои чувства в бутылке, и я не собираюсь тратить свой день рождения на то, чтобы открыть банку с червями, известную как мое прошлое. Сейчас нам нужно повеселиться, и если это означает, что мне придется игнорировать всю драму, которую я сама себе создала, выпив огромное количество сангрии, то так тому и быть.

Когда я иду обратно к столу, моя недолговечная уверенность сменяется паникой, поскольку Лекса нигде не видно. Через несколько минут я вижу, как он возвращается к нашему столику с Адрианой.

Она болтает без умолку, но он выглядит ошеломленным. Иногда с ней такое бывает, но я знаю, что это не из-за того, что она говорит. Когда они садятся, он смотрит на меня, а Рокки начинает говорить с ним о бейсболе.

Я рада, что он вернулся, несмотря на то, что раньше мне хотелось оттолкнуть его как можно дальше. Но что теперь? Что мне делать? Он продолжает, притворяясь: — Меня здесь нет, что хорошо, потому что Джулиан все еще здесь, и я должен принять решение сегодня вечером.

Это глупо.

Такое важное решение не может быть принято за одну ночь, когда ты пьян в свой день рождения.

— Мой невероятно хороший коллега работает на ESPN здесь, на Манхэттене. Только благодаря ему я постоянно получаю отличные места. Завтра вечером у меня есть места в ложе на игру «Янкиз», если вам интересно. Я бы хотел представить тебя ему, — говорит Лекс Рокки, доедая последнюю порцию. Он выглядит голодным. Конечно, после того траха в ванной.

— Чувак, ты, блядь, серьезно? Ты говоришь о Брэдли Сандерсе?

— Да, это он. Мы владеем частью акций в загородном клубе в Хэмптоне, — говорит ему Лекс.

Это все, что я услышала из разговора, прежде чем Эрик объявил, что настало время подарков. Я оставляю место рядом с Эммой и возвращаюсь на свое собственное, поправляя себя, сидя в промокших трусиках, которые крайне неудобны. Неужели все за столом видят, что меня только что трахнул Лекс напротив двери в ванную?

Джулиан не ведет себя иначе, слава Богу. Он снова обнимает меня, Лекс наблюдает за этим с забавным выражением лица.

Эрик и Адриана говорят в унисон, держа в руках коробку, завернутую в серебристую бумагу с огромным зеленым бантом: — Это от Элайджи и нас, конечно же. С днем рождения!

Когда я разворачиваю подарочную бумагу, от одной только коробки мне хочется намазать штаны кремом. Передо мной лежит коробка цвета загара с фирменной надписью Christian Louboutin. Я медленно открываю ее, смакуя каждый момент, но чертовски взволнованная. Перед моими глазами появляется пара туфель с изумрудными шипами. Шпильки блестят, как бриллианты, когда я подношу их к свету. От них захватывает дух.

— Боже мой, ребята… Я даже не могу… вау! Это невероятно, но я не видела их в осенней линейке?

— Дело не в том, что ты знаешь, а в том, кого ты знаешь, Шар, — Адриана подмигивает в то же время, когда Эрик радостно хлопает.

Я подхожу и обнимаю их троих. Сидя, как Золушка, я надеваю туфли на ноги. Они идеально подходят. Подарки продолжают поступать, и с каждым разом я чувствую все большую благодарность за то, что меня окружает такая замечательная компания друзей.

Джулиан объявляет, что мой подарок будет вручен позже: — Чтобы ты открыла его наедине.

Я поворачиваюсь, чтобы поцеловать его в щеку, но он двигается так, что наши губы встречаются.

— О, разве они не такие милые, — восторгается Никки, глядя прямо на Лекса.

Улыбаясь, я отстраняюсь, вытирая нижнюю губу Джулиана большим пальцем.

Заметка для самоубийства Никки голыми руками.

— Наша очередь! — Никки и Рокки передают мне коробку.

Если дни рождения в прошлом и научили меня чему-то, так это тому, что открывать подарки нужно с осторожностью. Я развязываю бант первой коробки, медленно сдвигаю крышку, чтобы открыть бумажную копию одной из моих любимых книг.

— Открой книгу, — уговаривает Рокки.

Я открываю книгу, на внутренней стороне которой стоит подпись не кого иного, как самого автора.

— Ты шутишь? Как тебе удалось получить этот автограф?

— Дело в том, кого ты знаешь, — повторяет Рокки.

Ошеломленный таким подарком, я провожу пальцами по обложке. О, книжный парень, мы снова встретились.

— Не забудь про следующую коробку, Чарли.

Я открываю крышку следующей, и вот, пожалуйста, мои инстинкты оказались верны. Я поднимаю то, что кажется хрустальным вибратором: — В соответствии с темой книги и тем фактом, что ты сломал своего кролика, — замечает Никки.

— Я никогда не говорила, что сломала его.

— О Боже, это прямо как мой. Правда, Элайджа?

Лекс сморщился, неодобрительно покачав головой: — Ты не просто сказала это.

— Продолжай, есть еще кое-что, — уговаривает Никки.

Это похоже на мешок секс-игрушек Мэри Поппин. Я достаю наручники, затычку и флоггер. После застольного обсуждения того, как следует использовать каждую из них, я благодарю Никки и Рокки, избегая любой ценой смотреть на Лекса, которого, кажется, забавляют все игрушки. Моя сумочка вибрирует, и под столом я читаю текст.

Лекс: Я уже спланировал, когда и где все эти предметы будут использованы на тебе.

Телефон выскальзывает из моей руки и падает на пол. Пока я извиняюсь, чтобы найти его, я не могу не смотреть на ноги Лекса. У меня чуть не случился приступ коронарии, когда я увидела, как его рука потирает переднюю часть брюк. Сукин сын! Я сажусь обратно и пытаюсь как можно лучше успокоиться. Он не смотрит в мою сторону, но ухмылка на его лице говорит обо всем.

— Пора открыть твой подарок от Лекса, — Адриана подталкивает руку Лекса ко мне.

Вместо этого он встает и подходит ко мне, протягивая мне небольшую коробку: — С днем рождения, Шарлотта.

Лекс известен тем, что дарит экстравагантные подарки. Я возилась с бантом, который лежал на коричневой коробке. Я нервничаю, а то, что весь стол наблюдает за мной, предугадывая каждое мое движение, делает это еще хуже. Когда бант развязывается, я поднимаю крышку. Внутри лежит коробочка от Тиффани. Мое сердце трепещет при виде знаковой голубой коробочки в моей руке, и я с ужасом думаю о содержимом, которое находится под ней. Я поднимаю крышку коробки, и мое сердце замирает, когда мои глаза видят содержимое. Это ожерелье, но мне хочется плакать не из-за ожерелья, а из-за подвески — бело-золотой птицы феникс, инкрустированной бриллиантами.

— Лекс… я… спасибо тебе, — задыхаюсь я.

Если бы он только знал, что это действительно значит для меня. Как эта крошечная птичка символизирует гораздо больше, чем я могу когда-либо сказать ему в этот момент. Я встаю, ноги дрожат, и обнимаю его очень крепко.

— Как ты узнал?

— Твоя татуировка. Я знаю, что она много значит, просто я хотел бы, чтобы ты сказала мне почему, — шепчет он.

Я совсем забыла о татуировке и о той ночи, когда он спросил меня. Он отстраняется от меня, достает ожерелье из коробки и просит меня повернуться. Положив кулон мне на грудь, он застегивает зажим сзади. Словно вставляя недостающий кусочек пазла на свое место, в этот момент все кажется правильным.

Ночь продолжается, и мы расслабляемся, пьем, рассказываем истории. Появляется объявление о том, что караоке-сцена открыта. Ресторан ликует. Я замечаю, что аплодисменты исходят от автобуса с японскими туристами, которые сидят ближе к сцене. Необычно, ведь это испанский ресторан.

— О-мой-Бог, Чарли! Время дуэта! — Эрик мчится к сцене, хватая книги для караоке. Пять из них, если быть точным. Мои друзья просматривают книги, обсуждая песни, которые они хотят спеть. Я пью еще один стакан сангрии. Она мне чертовски нужна, если я собираюсь петь караоке с Эриком. Я слышу, как Джулиан шуршит своими вещами рядом со мной, только сейчас заметив, что он молчит с тех пор, как Лекс подарил мне ожерелье.

— Что-то не так?

— Слушай, Чарли, я пойду, — он встает из-за стола, не подозревая, что на самом деле просто встанет и уйдет, ни с кем не попрощавшись. Когда он уходит, я бросаю свою салфетку на стол и следую за ним на улицу. Нас встречает прохладный ветерок, и он мгновенно поворачивается ко мне лицом с прищуренным выражением лица: — Между тобой и Лексом что-то происходит?