Мы не закончили.

Никто не кончил.

— Ты только что сказала ему, что любишь его? — выплюнул он, раздувая ноздри от переполняющей его ярости.

— Как ты смеешь заставлять меня отвечать на этот звонок, Лекс! — я поднимаю руку, чтобы ударить его по лицу, но он быстро хватает ее, его хватка пересиливает мою.

— Завтра ночью ты будешь занята тем, что будешь трахать меня. Ты принадлежишь мне, Шарлотта. Больше не шути со мной. Тебе не понравится наказание.

— Блядь. Ты!

— Раз уж у тебя не было проблем с молчанием по телефону, то у тебя не будет проблем с молчанием и сейчас.

Он переворачивает меня, надавливая грудью на стол. С силой он раздвигает мои ноги, раздвигая их как можно шире. Его член снова проникает внутрь, и, наклонившись, он закрывает мне рот рукой, вбиваясь в меня.

Мой стол трясется, бумаги разлетаются повсюду. Крики заглушаются его рукой, мое тело готово взорваться от интенсивности его животного желания обладать каждой частью меня.

Он быстро разворачивает меня обратно, мои руки хватаются за край стола.

Наклонив свое лицо в сантиметрах от моего, он приказывает мне взглядом: — Ты такая маленькая сучка, пытающаяся заставить меня ревновать. Никто больше не будет трахать тебя так. Иди ко мне. Сейчас же.

Я вгрызаюсь в его руку, взрываясь на нем, прилив энергии поглощает каждый дюйм моего тела и заканчивается блаженным теплом. Его толчки становятся отчаянными, когда он отпускает мой рот, еще раз сильно толкая меня, прежде чем его тело содрогается, взрываясь внутри меня.

Наше дыхание, неглубокое и неровное, оглашает комнату своим шумом. Медленно, он вытаскивает себя из меня, рухнув на мое тело.

Что, черт возьми, я делаю?

Я продолжаю лежать неподвижно, пытаясь перевести дыхание.

Осознание нашей неосмотрительности обрушивается на нас, как цунами, а чувство вины идет по пятам, боясь остаться незамеченным. Моя грудь начинает сжиматься, и сознательно я начинаю застегивать блузку, пока он лежит рядом со мной, нарушая тишину между нами.

— Лекс, я имела в виду то, что сказала.

Он снова притягивает свое тело к моему, снимает мои руки с блузки, расстегивает то, что я наделала, и заканчивает раздевать меня. Его взгляд сразу же переходит на татуировку феникса прямо над моей лобковой костью. Он ищет в моих глазах объяснение, но я не готова его дать.

— И я имел в виду то, что сказал, Шарлотта.

Проводя поцелуями по моему телу, он приказывает мне сесть на стол, раздвинув ноги. Он опускается на мою киску, медленно пробует ее на вкус, обводя языком мой клитор. Я застигнута врасплох, мое тело снова начинает биться в конвульсиях, когда он начинает сосать сильнее. Взяв два пальца, он вводит их внутрь меня, небрежно трахая меня. Мое возбуждение, смешанное с его собственным, стекает по его пальцам, только усиливая чистую похоть этого момента.

Мне нужно попробовать его снова, я отталкиваю его голову и требую, чтобы он сел на мой стол.

Полюбовавшись на мгновение, как сексуально он выглядит прикованным к моему столу благодаря моей власти над ним, я обхватываю рукой его ствол, скольжу ртом вверх и вниз, пробуя его на вкус.

— Я еще не закончил с тобой, — брызжет он слюной, на мгновение потеряв дар речи.

— Я не закончил с тобой, — я встаю, забираюсь на него сверху. Вместо того чтобы трахать его, я поворачиваюсь, позиционируя себя как шестьдесят девять. Его тело напрягается, его стоны усиливаются.

— О, блядь, детка, принеси сюда эту киску.

Мои стоны усиливаются, его лицо зарывается между моих ног, а мой рот обхватывает его член. С каждым грязным лизанием я вбираю его глубже, мы оба соревнуемся друг с другом в этой больной и извращенной игре, в которую мы играем.

— Лекс, я больше не могу… терпеть, я собираюсь…, — мое тело начинает дрожать. В бешенстве я хватаюсь за его член, усердно сосу его, пока на волне оргазма добираюсь до очередного кульминационного финиша.

Я задыхаюсь, когда он погружается в мой рот, знакомый вкус попадает в горло, и, поддавшись своим фантазиям, я смакую все до последней капли.

Мы снова лежим молча, пытаясь отдышаться. Мои руки словно желе, но мне удается слезть с него и рухнуть на стол рядом с ним, глядя в потолок, пытаясь успокоить адреналин, бегущий через меня.

— Когда ты сделала татуировку? — спрашивает он низким голосом.

— Еще в колледже.

— Что это?

— Феникс.

Он тянет мое тело вверх, протягивая мне мою одежду. Я чувствую себя стесненно, быстро поднимаю блузку на грудь. Рядом со мной он начинает снимать свою рубашку.

— Почему ты снимаешь рубашку сейчас?

Наблюдая за тем, как он обнажает грудь, моя челюсть невольно опускается при виде его татуировки, выбитой над его идеально вылепленным прессом. Не думая, я протягиваю руку и провожу по ней кончиками пальцев. Это какая-то племенная татуировка, но когда я присмотрелась, то увидела тень льва. Она проходит по бокам его торса и вдоль грудной клетки.

— Львы — знак власти, — бормочу я про себя, завороженная количеством деталей.

— Да, это так, а феникс?

Я не хочу обсуждать это, не сейчас, не здесь, когда я так уязвима.

— Уже поздно, — говорю я ему, — Нам нужно идти.

Он не требует от меня ответов, вместо этого помогает мне навести порядок на столе, пока я выключаю компьютер. С сумочкой в руках я беру свой телефон и вижу текстовое сообщение на экране.

Бэтмен: Помните, что у Бэтмена есть все эти причудливые трюки в рукаве, если вам нужно поднять настроение.

Лекс смотрит в мою сторону, наблюдая, как я читаю сообщение, но на этот раз игнорируя его. Мой телефон начинает жужжать в моей руке.

Адриана. Черт, я забыла!

Я включаю громкую связь, чтобы Лекс не допрашивал меня: — Адриана.

— Чарли, я в твоем холле! Швейцар сказал, что может меня поднять, но я решила сначала позвонить тебе.

— Прости, Адриана, меня что-то задержало. Скажи Жану, что он может впустить тебя в мою квартиру. Я буду там через пятнадцать минут.

— Хорошо, милая, до скорого.

Лекс усмехается, склоняя голову.

— Почему ты так улыбаешься?" — спрашиваю я, не в силах скрыть улыбку.

Видеть его улыбку заставляет мое сердце глупо трепетать. Этот высокомерный урод так чертовски красив.

— Ты ведь знаешь, что Адриана задаст тебе миллион вопросов? Она захочет получить информацию за девять лет в течение часа.

— Я знаю. Я не ожидала от нее ничего меньшего.

Мы входим в лифт. Я наклоняюсь, пытаясь нажать на кнопку первого этажа. Моя рука грубо отталкивается. Лекс нажимает пальцем на кнопку «стоп».

— Пора воплотить это в жизнь, — рычит он, задирая мою юбку и беря меня сзади.

Третий раунд, начинаем.

***

— Я здесь, я здесь…

Я вбегаю в парадную дверь, молясь, чтобы по моей ноге ничего не пробежало. Все это как-то неловко, и то, что Лекс вошел в меня, было последним делом. Ублюдку даже не хватило наглости спросить, принимаю ли я таблетки. Придурок.

— Приветик! — кричит она, крепко обнимая меня.

Я быстро извиняюсь, переодеваюсь в своей комнате в треники и майку. Когда я выхожу обратно, Адриана читает книгу с моего журнального столика.

— Короче, — она откладывает книгу, поворачивается ко мне лицом, когда я сажусь на диван рядом с ней, — У тебя потрясающий дом. Как зовут твоего декоратора?

— Эм, меня… и ты разговаривала с Эриком, потому что, клянусь, Адриана, вы двое были разделены при рождении.

— О-эм-джи, он совершенно потрясающий, да? Я не могу поверить, что ты сделала это сама. Раньше ты никогда не любила дизайн или моду.

— Все меняется, люди растут. Дизайн мне стал нравиться, когда я жила с бабушкой. У нее был вкус к случайным безделушкам, но каким-то образом она заставляла их работать, — я улыбаюсь воспоминаниям, приветствуя разговор, — По выходным мы ходили на блошиные рынки в поисках единственных в своем роде вещей. Что касается моды, то отчасти это было благодаря Никки. В колледже мы жили в одной комнате, и каждый раз, когда у меня было свидание, она одалживала мне свои наряды. Я как бы почувствовала вкус к этому.