И снова началось скитание. Подгоняемые голодом, они достигли предместья Вены, где в довершение всех бед в это время расположился герцог Леопольд Австрийский. Они находились в какой-то сотне километров от Моравии, правитель которой благосклонно относился к Ричарду, и они могли надеяться вскоре добраться туда. Но тут Ричарду просто не повезло. Несомненно, его компаньоны и он приложили все усилия, чтобы остаться незамеченными. Согласно Рожеру де Ховдену, они отрастили свисающие бороды и длинные волосы, как и все жители страны^15[443]. От Ричарда вряд ли возможно было ожидать скромного повёдения, но по крайней мере его комнаньон мог бы об этом задуматься. Чтобы купить провизию, молодой слуга короля отправился в город поменять деньги, но, привыкший к королевской жизни, он выставил напоказ слишком много денег, вел себя высокомерно и претенциозно, привлекая, таким образом, к своей персоне внимание местных жителей, которые схватили его и стали выяснять личность. Он сказал, что находится на службе у богатого торговца, возвращающегося из паломничества. Когда его отпустили, он, в свою очередь, рассказал Ричарду о своем приключении, убеждая его бежать; но король устал, даже страдал от последствий своей болезни в Акре. Он не изъявил желания убегать на этот раз и решил несколько дней отдохнуть в городе. Чтобы обеспечить себя продовольствием, слуга стал ходить на рынок.

Однажды, 21 декабря 1192 года по недосмотру (?) он засунул за пояс перчатки своего хозяина. На сей раз эти перчатки, вероятно дорогие, привлекли внимание сержантов города, которые получили от герцога приказ поймать Ричарда. Они схватили слугу, грубо обращались с ним, угрожали «тысячью пытками» и пообещали вырвать язык, если он не скажет, наконец, правду. Он признался во всем. Сержанты рассказали эту историю герцогу, который приказал окружить дом. Ричард, всегда оставаясь человеком высокого происхождения, даже несмотря на переодевания, заявил, что желает сдаться лишь лично герцогу^16[444]. Предупрежденный Леопольд прибыл на место, и Ричард передал свой меч и свою персону в его распоряжение. «Довольный герцог забрал короля с собой. Потом он передал его под стражу храбрых рыцарей, которые день и ночь стерегли его с мечом в руке»¹⁷[445].

Рауль де Коггесхолл приписывает это невезение божественному провидению, хотя и признает, что не знает настоящего значения. Было ли это карой божьей, наказывающей Ричарда за прошлые прегрешения^18[446]?

Король Ричард оказался в руках своего врага, который, пренебрегая священными законами, заключил его в своем замке Дурнстайн. Хронисты отмечают, что он хорошо относился к Ричарду и не заковал его в кандалы, но все же посадил под постоянное наблюдение, что сделало его жизнь невыносимой^19[447]. Рауль де Дицето пользуется этим, чтобы подчеркнуть, насколько жители этих регионов еще дикие, насколько погрязли в варварстве.

Месть — это не единственный мотив, который толкнул Леопольда на пленение Ричарда. Он знал, что многие князья заинтересованы в его заключении и готовы дорого заплатить за то, чтобы стать его хозяином. Или же, наоборот, он мог рассчитывать на большой выкуп со стороны английского двора. Конечно, тут речь идет о практике абсолютно некоролевской и противозаконной, запрещено так грубо обращаться с пилигримами, и они, как и крестоносцы, находились под прямой защитой церкви.

Впрочем, хронисты не преминули подчеркнуть, что эта грубая ошибка Леопольда была наказана церковью, потом Богом даже на этом свете, не говоря уже о Судном дне. Рожер де Ховден описывает различные беды, которыми Бог пожелал наказать его за такой грех: сначала он был отлучен от церкви; потом его города были сожжены по неизвестной причине; Дануба (Дунай) вышла из берегов, и десять тысяч человек утонули; земля была опустошена аномальными погодными условиями; наступил неурожай, и зерна бтказывались прорастать; наконец, все дворянство заболело неизвестной болезнью. Но Леопольд, как когда-то Фараон, ожесточился и отказался покаяться, пока не вынужден был перед лицом смерти заплатить значительный штраф, чтобы хотя бы получить разрешение у епископов быть похороненным по-христиански^20[448].

Другие хронисты настаивают на ужасных подробностях его смерти. Гийом де Нефбург, Рауль де Коггесхолл и Рауль де Дицето считают, что во всем виновато его ожесточение, и обращают внимание на необычайные обстоятельства его кончины, которая в их глазах приобретает характер Божьего суда. Это произошло 26 декабря 1194 года. Леопольд участвовал в чем-то наподобие турнира, в играх, где «согласно традициям региона», воины пытались доказать свою храбрость. Леопольд упал с лошади и был ранен в ногу. Началась гангрена, и пришлось ногу ампутировать; он умер через некоторое время после получения этой раны, «в наказание за предательство короля Ричарда»^21[449]. Его тело долго не клали в гроб, так как его наследники долго отказывались освобождать английских заложников, которых Леопольд держал в плену. Матвей Парижский преувеличивает детали своего рассказа в плане имманентного возмездия: во время игры лошадь сделала неверный шаг, и Леопольд упал и сломал себе ногу. Очень быстро нога почернела и раздулась, причиняя герцогу ужасные мучения. Он попросил ампутировать ногу, но не нашел никого, кто бы согласился на это. Он был вынужден сам воспользоваться режущим инструментом, так как все отказывались, настолько велик был их страх. Но этого было недостаточно ни чтобы его спасти, ни чтобы облегчить боль. Наконец, побежденный и покаявшийся, он признал, что вел себя несправедливо по отношению к Ричарду и его людям. По совету епископов, он поклялся вернуть часть выкупа и освободить пленников. Он умер в ужасных мучениях, но его тело еще долго оставалось без гроба из-за его сыновей, которые, продолжая его несправедливость, отказывались выполнить обещания отца, данные на смертном одре^22[450].

Такая настойчивость указывает, насколько всех поразило, по крайней мере в Англии, но вероятно, и в других местах, заключение Ричарда, короля и крестоносца, вопреки всем действующим законам и обычаям. Гийом де Нефбург добавляет, что арест Ричарда был отмечен небесными знаками и чудесами в разных местах^23[451]. Эти моменты введены лишь для преувеличения его легенды, для дополнения образа великого мученика.

Конечно, такое попрание морали и законов было не редкостью. Однако никогда прежде люди еще не видели такой открытой практики подлости и никогда не встречали ее на таком уровне, когда сначала князь, а потом император так поступает по отношению к жертве со столь же высоким статусом^24[452]. Впрочем, виновники не скрывали своего преступления, в противоположность той легенде, в которой говорится, что Ричарда держали в секретной тюрьме, о которой никто ничего не знал. Самое последнее упоминание об этом можно найти в рассказе Реймского менестреля. Он рассказывает о приключениях Ричарда, заключенного в одном австрийском замке, который неизвестно где находится. Один певец и музыкант по имени Блондель де Нель, которого Ричард «кормил», когда тот еще был ребенком, пообещал найти его. Для этого он неутомимо проверял все деревни, пересекая горы и равнины, надеясь найти хоть какой-нибудь признак его присутствия. Узнав однажды от вдовы, у которой он гостил, о существовании пленника высокого положения, находящегося в заключении четыре года (!) в замке округи, менестрель отправляется туда в качестве жонглера и развлекает хозяина замка своими песнями и рассказами. Сир приглашает его погостить, и Блондель пытается найти способ узнать личность заключенного, но тут снова вмешивается Провидение. В то время когда Блондель отдыхал в саду у подножия башни, Ричард через окошко своей башни-тюрьмы его увидел и дал знак, напев песенку, которую они когда-то вместе сочинили и которую никто не знал: