Приближаясь к Акре, 7 июня 1191 г., флот Ричарда встретил большое торговое судно, названное в текстах дромоном, о котором хронисты пишут с чувством восторга, отмечая, что якобы такого большого корабля не было со времен ковчега Ноя^22[356]. Корабль шел под французским флагом, но искушенные моряки испытывали некоторые сомнения; некоторые источники приписывают это недоверие Ричарду. По приказу флот приблизился к кораблю, чтобы удостовериться, и отправил шлюпку, которая вместо приветствия подверглась обстрелу греческим огнем. Это средство было придумано византийцами, откуда и пошло название, но мусульмане усовершенствовали изобретение греков. Средство представляло собой смесь на основе бензина, нефти и битума, найденных в натуральном виде в этом регионе Ближнего Востока. Смесь содержалась в колбах и возгоралась от фитиля, ее бросали во вражеские корабли, в дома, в деревянные укрепления, в осадочные башни и в другую военную технику. Это средство не использовалось жителями Запада, которые не знали ей применения и были очень напуганы, когда увидели, что вода не тушит пожар и что огонь горит даже на море. Такая встреча свидетельствовала о том, что корабль был вражеский. Действительно, это оказался корабль Саладина с грузом продовольствия, оружия и подкреплений, который пытался прорвать блокаду и помочь осажденному в Акре гарнизону. Ричард отдал приказ атаковать тяжелый корабль, который из-за отсутствия ветра не смог скрыться. Ныряльщики остановили его, сломали рулевое управление. Впрочем, неизвестно, уничтожили его люди Ричарда или же мусульмане, поняв, что пришел конец, решили добровольно затопить судно. Был дан бой, который принес победу. Из тысячи пятисот человек, которые были на борту, многие погибли в битве, другие были взяты в плен, остальные утоплены по приказу Ричарда. На корабле был обнаружен огромный запас оружия, колб со взрывной смесью и даже, как говорят, сосуды с ядовитыми змеями, которых гарнизон Акры собирался бросать в лагерь христиан. Этот захват наделал много шума, и хронисты уделяют много внимания его описанию, в том числе и Ригор, который не слишком любит восхвалять Ричарда^23[357]. О фактах он мог знать лишь из рассказов приближенных короля Англии.

Для Ричарда, который с самого момента прибытия явился как спаситель, все складывалось наилучшим образом. Его приветствовали как Мессию, по-первых, из-за победы, во-вторых, потому что уже давно ждали прибытия его армии. Наконец, все надеялись, что объединенные армии крестоносцев атакуют и возьмут уже давно осажденную Акру^24[358]. Эта главная победа стала бы счастливым предзнаменованием. В ожидании ее крестоносцы устроили новоприбывшим праздник.

Впрочем, с самого прибытия Ричард сделал все, чтобы его популярность была на высоте. Его флот произвел неизгладимое впечатление, в лагерь он прибыл с большой помпезностью и сразу же занял свой пост военачальника^25[359]. Десятого июня он во всеуслышание объявил, что готов нанять на службу воинов, как это сделал до него Филипп Август. Однако если Филипп предлагал жалованье в три безанта золотом в месяц рыцарям за службу, то Ричард предложил четыре. Сержантам он тоже предложил надбавку, поэтому к нему и потянулся поток желающих. Возможно, в этой мере следует искать причину факта, который наивно (?) объяснялся лучшим командованием Ричарда и недальновидностью Филиппа, «отпустившего в отгул» своих сержантов, — сарацинам удалось разрушить осадную технику Филиппа, но не Ричарда, которая лучше охранялась^26[360]. Эта надбавка в жалованье пришлась по нраву воинам, но не слишком обрадовала короля Франции и его союзников.

Другой шаг Ричарда также был недооценен. 8 июня, принимая делегацию итальянцев, Ричард выразил готовность нанять пизанцев, но категорически отказался взять на службу генуэзцев, так как считал, что они полностью подчиняются Филиппу и Конраду. Гармонии в христианском лагере не было. Можно ли было надеяться на совместное наступление? По сообщению Ритора, такое наступление было предложено Филиппом по приезде Ричарда, который сначала согласился. Но «как только король Филипп приказал начать штурм на следующее утро, король Англии не разрешил своим людям идти туда и запретил пизанцам — с которыми был связан клятвой — участвовать в этой атаке»^27[361].

Осада была возобновлена. Длиться ей предстояло долго. Ричард приказал выставить перед воротами Акры замок «Усмири грифонов», построенный в Мессине и перевезенный по частям. Также нужно было выгрузить с кораблей огромную круглую гальку, которую король приказал собрать в Мессине и собирался использовать как снаряды^28[362]. Следовало также соорудить побольше камнеметов, более мощных, чем у Филиппа, которым были даны красноречивые имена. Малькозине мусульман города противопостояла Мальвезина Ричарда, а в лагере госпитальеров была возведена другая, не менее известная благодаря финансированию одного из епископов. Она была названа Камнеметом Господа^29[363]. Также были подготовлены многочисленные тараны, предназначенные для пробивания стен. Одному тарану удалось пробить брешь, но в то время большая часть воинов обедала, и в атаку двинулась лишь маленькая разрозненная группка оруженосцев и пизанцев, которые отступили под натиском сарацинов. На этом битва и закончилась^30[364]. Совершались попытки проделать и более широкие бреши методом подкопа, который состоял, как мы знаем, в поджигании деревянных оснований галерей. Чтобы бороться с такими действиями противника, осажденным приходилось или самим подкапывать галереи, чтобы выгнать оттуда нападающих, или бросать в противников, пока они не начали подкоп, греческий огонь. В любом случае атакующим необходимо приблизиться к стенам. Чтобы защитить себя, крестоносцы строили туннели или в случае, если почва каменистая, галереи, покрытые деревом и шкурами животных, недавно содранными и плохо возгораемыми. Все эти работы проводились под перестрелкой двух армий, под огнем лучников и арбалетчиков. Рассказ Амбруаза, очевидца и знатока дела, переполнен всякого рода деталями этих военных операций и представляет для историка ценный источник информации о военном искусстве, методах осады и правилах ведения боя того времени^31[365].

Эти военные операции чаще всего осуществлялись без присутствия королей, которые вскоре слегли от болезни, — сначала Ричард, потом Филипп Август. Вероятно, речь идет о леонардии (или малярии), сопровождаемой приступами лихорадки, выпадением волос и иногда ногтей. Этот диагноз можно поставить Ричарду, и скорее всего он также вероятен для Филиппа Августа. Заражены были не только они. Граф Фландрии умер от лихорадки. Амбруаз вспоминает о подавленности армии из-за этой болезни двух суверенов, для которых уже был виден трагичный исход:

Оба короля больны,

Что же с ними будет.

Граф Фландрии умер,

И весь мир безутешен.

Что будет делать другой граф?

Болезнь королей, смерть графа —

в глубокой печали народ^32[366].

Оба короля между приступами лихорадки приказывали перенести себя под стены и иногда сами участвовали в операциях. Ригор (для Филиппа Августа), Амбруаз и другие многочисленные английские хронисты (для Ричарда) не теряют возможности воспеть их храбрость и их решительные действия как военачальников и иногда как лучников^33[367]. К этому мы вернемся во второй части книги. Во второй половине июня было предпринято много попыток атак после подрывных работ, которые были более или менее успешными и проводились в основном подкопщиками короля Франции. Однако и одной, и другой стороне недоставало эффекта неожиданности. Часовые мусульман, расставленные на стенах, сообщали о неминуемой атаке гарнизону, который различными способами (знаками, звуками, почтовыми голубями^34[368]) предупреждал войска Саладина. Последние, чтобы сорвать наступление, проводили диверсионные операции, то есть, пользуясь слишком большим скоплением народа в одном месте, нападали на лагерь христиан. Со своей стороны, лагерь христиан пользовался иногда сведениями, полученными, как утверждают некоторые хронисты, на конце стрелы, выпущенной со стены таинственным корреспондентом. Благодаря этим сообщениям они узнали, например, что Саладин собирается ночью вывести весь гарнизон Акры, и им благодаря полученной информации удалось провалить эту попытку. Мусульмане тоже получали сведения от шпионов, которые под прикрытием ночи покидали лагерь христиан, чтобы попасть в гарнизон Саладина или наоборот.