— Сегодня утром, — тихо говорит Анна, — я почувствовала в себе его силу. Она словно ураган пронеслась внутри меня, разнося радостную весть, безудержную, словно лесной пожар.

Какая же умница!

Я изо всех сил удерживаюсь, чтобы не захохотать от восторга.

В радостном восхищении смотрю на свою Анну. Она врет так искренне и так натурально, что не будь я совершенно уверен, что все это выдумки, сам бы купился на ее ложь.

Я бросаю взгляд на Лилиану, и впервые могу заметить тень ее эмоции. Она смотрит на Анну с завистью, это видно по тому, как напрягается ее челюсть. Ну конечно, она завидует, ведь она не смогла дать потомство императору, посрамив свой дом и оставшись, по сути без права на достойное будущее после смерти старика. Может быть и правда стоит из жалости приютить и приласкать ее после его смерти.

От одной мысли об этом внизу живота разгорается неистовый драконий огонь. Я представляю, как взял бы эту девушку с льдистыми глазами и впился губами в ее…

Нет. Об этом я подумаю позже. Еще будет время.

— Я чувствую его, — говорит старик, — чувствую дракона внутри тебя.

Я с облегчением вздыхаю. Похоже, магические нити, заблаговременно вшитые в корсет моей Анны сработали. Эти нити я напитал таким количеством силы, что хватило бы поджечь целый дом. Это было очень опасно, и это могло не сработать. За это я боялся больше всего. Мало просто пустить людям пыль в глаза, нужно еще, чтобы девушка, носящая в себе дракона, обладала и силой дракона, которую неизбежно передает зарождающийся ребенок-оборотень.

Тысячу раз хвалю себя за предусмотрительность.

Беру Анну за руку и смотрю ей в глаза.

Она плачет.

— Что же ты плачешь, дитя мое? — спрашивает император с улыбкой, — понести дракона для своего истинного — это лучшее, что может сделать набожная девушка. Тебе повезло, боги выбрали тебя, а значит ты угодна богам.

— Я плачу от радости, мой император, — тихо говорит Анна, — я очень усердно молилась каждый день, чтобы это случилось. Три долгих года я молилась и наконец, бог услышал мои молитвы.

Князь Салемс шаркающей походкой подходит к нам. В его лице пожилого, но все еще крепкого дракона, явно читается брезгливость и неприязнь, которую он испытывает ко мне и к Анне. Ну разумеется, он считает меня выскочкой, как и каждый присутствующий здесь. Они уверены, что дело тут нечисто и ни за что не отдадут трон без боя, или вернее будет сказать без кровавой и безобразной драки. Что же, я готов драться, князь Салемс. Попробуй сделать ход, старый мерзавец. Только я отлично знаю кое какие твои секреты.

Он подходит ко мне и, не говоря ни слова, отодвигает меня рукой в сторону, словно я не равный ему. Конечно, он считает, что его возраст позволяет ему вести себя так, но мы посмотрим, как он будет ползать у меня под ногами и просить позволения целовать мои сапоги. Дай только время, Салемс.

Меня передергивает от омерзения, когда этот клещ трогает живот моей истинной. Мне хочется взять его пальцы и сломать их как хворост. Дракон внутри меня ревет и требует отплатить ему за наглость прямо здесь, на глазах у всех остальных. Но я терплю. Только не при императоре.

Я смотрю на его старуху жену. У той дергается подбородок так, словно она готова расплакаться от досады. Конечно же, она считает, что ее муж достойнейший из князей. Я ловлю ее взгляд и слегка улыбаюсь.

Салемс теперь уже кладет ладонь на живот Анны и почти обнимает ее, принюхиваясь к ней, как пёс. Сердце мое колотится и дракон рвется наружу, раздирая мое сознание невообразимой ревностью. Эта хрупкая, тонкая и изящная девочка, моя жена, моя истинная, вынуждена терпеть, когда ее лапает этот мерзкий старик. Она гордо смотрит вперед, держа идеальную осанку. Ни один мускул на ее прекрасном лице не дрогнет. Истинная мать будущего императора. Как же безумно я люблю мою девочку в эту минуту. Она одна против бури ненависти и зависти. Она знает, что все князья сейчас смотрят на нее с ненавистью, затаив дыхание ожидая, что Салемс объявит свой вердикт и назовет ее лгуньей.

Мне же остается только надеяться, что я напитал нити достаточным количеством энергии, чтобы одурачить Салемса так же, как императора. Шанс призрачный, но я поставил на него свою жизнь и жизнь своей любимой. Если правда раскроется, меня лишат всего, и скорее всего захотят убить. Император, конечно же остановит их, но как только он умрет, они растерзают меня, как стервятники.

— Не тяните, Салемс, — раздраженно говорю я, чувствуя, что терпению моему пришел конец, и я мбольше не в силах смотреть как этот трухлявый пень лапает мою истинную.

— Очень странно, — бормочит себе под нос Салемс, — я чувствую дракона, но словно бы есть что-то еще…

— Что-то еще? — спрашивает Лилиана своим холодным безжизненным голосом и переводит взгляд с Салемса на меня.

Салемс хмурится и снова прикасается к животу Анны. Я вижу, как та начинает дрожать. Конечно ей неприятно. Ничего, девочка, потерпи, надо потерпеть, ради моего будущего сына, ради нашего общего будущего.

— Если вы чувствуете дракона, — говорит, наконец, император и вытирает испарину со лба, — то это означает только одно — будущий наследник трона определен!

Император пытался повысить голос на последнем слове, но в итоге прохрипел его, отчего по залу много раз эхом прокатилась каркающая нота.

Я могу поклясться, что слышу, как скрипят зубы Салемса. Он, наконец, отрывает руки от моей Анны, и бросает на нее брезгливый взгляд.

— Что-то не так, — говорит он, но делает шаг назад.

— Если вы имеете возражения, вы можете выразить их сейчас, уважаемый Князь, — говорю я так вежливо, как только могу, внутренне испытывая непреодолимую ярость вперемешку с затаенным ликованием. Враг отступил, но врага надо добить.

Князь делает несколько растерянных шагов в сторону, словно сбит чем-то с толку.

— Ваше слово, князь? — обращаюсь я к нему, пока он не ушел.

— Мое слово — она беременна драконом! — говорит Салемс хрипло, так что слышат не все.

— Скажите, чтобы все слышали, — прошу я, и знаю, что наживаю этим самым себе врага.

Он злобно смотрит на меня и повторяет теперь уже громко:

— Мое слово — она беременна драконом!

Тут же все князья и их жены, несмотря на запрет, начинают громко разговаривать друг с другом.

Я подхожу к жене и беру ее за руку. Чувствую, как ее тонкие пальцы дрожат в моей руке и сейчас больше всего хочу оказаться с ней наедине, утешить ее… Заставить забыть эту безобразную сцену попытки унизить ее.

— Князь Салемс, как и все они, не стоит одного твоего ногтя, — говорю ей на ухо, — ты не дала мне наследника, но ты заставила меня гордиться собой. Теперь для них и для меня ты - мать будущего императора!

Анна

Твердые пальцы князя Салемса впиваются мне в живот, и я чувствую нестерпимую боль, пронизывающую все мое тело. Запах исходящий от него резко бьет мне в нос, и мне приходится сделать невероятное усилие над собой, чтобы не закричать от боли и отвращения.

Что он делает? Мельком заглядываю в его глаза и вижу там холодную безразличную сталь. Его берзгливый морщинистый рот кривится в гримасе отвращения. Он надавливает пальцами еще сильнее, так что зарождающийся дракон внутри меня начинает протестовать и требовать, чтобы я оттолкнула назойливого старика прочь от себя.

— Тихо, мой маленький, — говорю я про себя, пытаясь утихомирить бурю, бушующую у меня внутри, — нужно потерпеть. Еще немного.

— Этого не может быть, — шепчет Салемс и принюхивается ко мне, — он одурачил старика, но не одурачит меня… Ты не можешь быть беременна..

Я чувствую, как буря возмущения нарастает внутри, и когда последняя нить терпения обрывается, голос Каэна разрезает тишину своим властным голосом.