— Как вы можете поддерживать это? — спрашиваю я, уже осознав, что Каэн наверняка посвятил жреца в свой хрупкий план.

— У меня нет выбора, — сухо говорит жрец.

— Выбор есть всегда, и у вас его куда больше, чем у меня.

— Вы ошибаетесь, княгиня. Я служу князю, так же, как служу драконьему богу, это единственный выбор, который я совершил в своей жизни и не отступлю от него никогда.

— И ты будешь вознагражден за это, когда все будет кончено, — вдруг слышу я раздраженный голос Каэна, заставляющий меня вздрогнуть .

Он проходит в комнату, держа за руку ту самую девушку, которая заплакала от моих слов.

— Ты должна извиниться перед Софией, Анна, будущая мать твоего ребенка не заслужила твоих оскорблений, она заслужила только любовь и участие, — говорит Каэн, подводя заплаканную девчонку ко мне.

— Будущая мать моего ребенка? — спрашиваю я тихим голосом и поднимаю глаза на Каэна.

Его лицо исключительно сурово в эту минуту и выражает только твердую уверенность. Он отвечает на мой взгляд своим немигающим взглядом, в его глазах с вертикальным зрачком плещется яростный огонь, готовый выплеснуться наружу, стоит мне только сказать хоть одно слово поперек его драконьей воле.

Я вижу, как лицо Софии искажает гримаса боли.

— Князь, рука! — пищит она тоненьким голоском, и тут Каэн спохватывается, обнаружив, что слишком сильно сжал ее хрупкую ладошку. Он поднимает ее руку и нежно целует. Я вижу, как дрожат ее тонкие пальцы и от этого зрелища мне хочется отвернуться.

Однако взгляда он не переводит, ожидая, что я подчинюсь.

Я хочу оттолкнуть мужа, выбежать отсюда и бежать так далеко, как только возможно. Но я знаю, что бежать мне некуда. Я тщетно считала себя хозяйкой этого дома. Здесь все так, как захочет Каэн, все слуги будут выполнять только его волю, и если он захочет, и будет считать, что это ради моей безопасности, он запрет меня где-нибудь в одной из комнат в башне, и приставит надзирателей, и так продлится до тех пор, пока он не получит своего наследника.

Мне же нельзя этого допустить. Совсем скоро мне нужно будет бежать, потому что я не могу оставаться с Каэном, а если он узнает о том, что я ношу под сердцем его наследника, он ни за что не отпустит меня.

Нет, нужно вести себя умнее. Нужно усмирить свою ярость и подчиниться сейчас, чтобы как следует подготовиться. Но мой бог, как же это трудно.

— Ну, — хрипло говорит мой истинный и гладит по голове Софию, а потом мягко подталкивает ее ко мне навстречу, держа руку на ее спине, — пора мириться, девочки.

Я перевожу взгляд с глаз Каэна полных властного упрямства, на зареванное лицо Софии. Она совсем юная, ей явно едва исполнилось восемнадцать лет, на лице ее еще сохранилась очаровательная детская округлость, которая не портит ее, а делает только еще привлекательнее. Темно-серые глаза смотрят на меня со страхом. Похоже, ей самой не слишком нравится эта ситуация. Но если так, то зачем она сразу же побежала жаловаться Каэну на то, что ее обидели?

Я подхожу к ней поближе и чувствую, как она вся сжимается от напряжения, непроизвольно отшатываясь назад, словно боится, что я сейчас ударю ее.

— Ты боишься меня? — спрашиваю я ее.

Она растерянно смотрит то на меня, то на князя, не зная, похоже, что нужно отвечать.

— Говори, София, не бося, — подбадривает ее Каэн, — мне нужно, чтобы вы решили все разногласия, как можно быстрее. Тогда мы все будем счастливы и довольны жизнью.

— Вы злитесь на меня, — наконец, говорит девчонка дрожащим голоском, — я не знаю за что, ведь я только выполняла волю моего князя, а через него, волю нашего господа. Я готова служить и ему и вам до самой смерти. Я готова на что угодно, лишь бы исполнить его волю и послужить тем самым великому богоугодному роду Сандерса. И я бы хотела…

Девчонка осекается и Каэн подбадривает ее, нежно гладя по руке:

— Ну же, София, не стесняйся, говори, как велит тебе душа.

— Я бы хотела, чтобы мы с вами были подругами, — говорит она и несмело поднимает на меня глаза. И я мечтала бы, чтобы вы считали меня своей младшей сестрой, княгиня. Я буду молиться об этом так же сильно, как о том, чтобы господь подарил мне здорового наследника для князя.

Чистейший Ангелочек во плоти. Сама невинность и богобоязненное целомудрие. Ее пухлые губки дрожат и я даже на какое-то мгновение почти верю в ее искренность. Вот только дракон внутри меня не верит. Он еще не понимает, что тут происходит, но происходящее уже вызывает в нем бурю негодования. Мне приходится прикладывать усилия, чтобы не выпустить наружу слова, которые уже готовы сорваться с моих уст. Слова, которые не понравятся князю и снова заставят девчонку лить лицемерные слезы.

— Я вижу, ты говоришь искренне, — наконец, заставляю себя сказать слова, которые говорить вовсе не хочу, — мне очень приятно, что ты так привержена нашему богу.

Я подхожу к Софии еще на шаг и целую ее в щеку. Мельком бросаю взгляд на Кана и вижу на его лице довольную улыбку.

— Прости, что была груба с тобой, — говорю я и чувствую, как внутри меня разгорается яростный пожар протестующего изо всех сил дракона.

Тихо, мой мальчик, так нужно. Ради тебя, ради нас, это всего лишь слова, они ничего не значат.

— Вот и славно, — говорит Каэн уже совсем другим голосом. Голосом, в котором море тепла и удовольствия, — я уверен, что пройдет совсем немного времени и вы не сможете представлять свою жизнь друг без друга, ведь между вами так много общего.

— Да, муж мой, — говорю я смиренно и опускаю глаза в пол, изображая кроткую жену.

Он подходит ко мне и я чувствую, как меня захватывает привычное волнение от близости истинного. От его тела исходит жар. Он поднимает мое лицо,, держа пальцы на подбородке и нежно целует меня, обнимая за талию и прижимая к себе, заключая в мощных объятиях.

Я не в силах противиться, чувствуя, как огонь перетекает яростной волной между нашими метками истинности. Все мысли тут же сметает волной чистого ослепительного чувства единения, которое не в силах преодолеть ни одна посторонняя мысль. В эту секунду весь мой мир — это Каэн. Сейчас я даже не помню, что на нас смотрит София и Виктор.

Наконец, Каэн отрывается от моих губ и шепчет мне на ухо, чтобы больше никто не слышал:

— Я надеюсь, что будущая ночь сблизит вас еще сильнее.

Каэн

— Я надеюсь, что будущая ночь сблизит вас еще сильнее, — говорю я, чувствуя непреодолимое желание, которое нарочно гашу в себе, усмиряя дракона внутри меня, чтобы выплеснуть все сегодня ночью, на двух моих жен, одну истинную, и одну тайную. Я выбрал Софию первой, если Анна сблизится с ней, смирится с тем, что теперь ее жизнь неразделима с этой девушкой, то она смирится и с остальными двумя.

Могу поклясться, что вижу едва заметные отблески драконьего огня в глазах моей истинной, принимая, очевидно, отблеск моих глаз за ее собственный свет. Но как же красивы в эту минуту ее глаза полные возмущения и ярости. Она размахивается, чтобы ударить меня, но я легким движением перехватываю ее ручку, не позволяя ей коснуться моего лица.

— Ты подчинишься, потому что я тебе прикажу. Если я прикажу, ты будешь любить ее, как родную сестру. Если я прикажу, ты будешь умолять, чтобы она разделила с нами постель, потому что я — все для тебя, после нашего бога,, — говорю я так же тихо, но с твердостью в голосе, которая всегда смиряет Анну, сколько бы негодования она не испытывала. Я ее муж и она будет принимать все, что я велю. Такова моя суть.

— Ты чудовище, — шепчет она едва слышно, так что только мой острый слух дракона может расслышать.

— Я дракон и твой муж. Я твой князь и ты не смеешь не доверять моему решению.

К моему удивлению, она не плачет. Только пристально смотрит на меня. Я пытаюсь прочитать о чем она сейчас думает, но впервые в жизни мне кажется, что я не вполне могу читать ее мысли.