Главное, чтобы в дальнейшем я не превратился в неуправляемого отморозка с отсутствием какой-либо эмпатии.

Вот такие мысли и крутились у меня в голове во время медитации.

В какой-то момент они пошли на второй круг, и я сам не заметил, как заснул.

Сколько себя помню, я никогда не запоминал свои сны и уж тем более, не осознавал себя в них.

Единственное исключение — это ныряние в полный золота бассейн. Да и то, я воспринимал эти манящие картинки не как сон, а как навязчивую тягу к богатству.

Что касается обычных снов, то их не было от слова совсем. Не говоря уже о том, чтобы управлять своим сном.

Все эти хваленные осознанные сновидения для меня всегда были чистой воды сказкой, и единственное, чем я мог похвастаться — это дурацкие вздрагивания всем телом прямо посреди ночи.

И каково же было мое удивление, когда я понял, что вижу сон. И не привычные купания в золотых монетах, а какой-то другой! Более того, я не просто его вижу, я нахожусь в нём!

Я совершенно точно отдавал себе отчет в том, что я сплю, но, в отличие от мастеров осознанных сновидений, и пальцем не мог пошевелить.

Все, что мне оставалось — смотреть на разворачивающиеся передо мной события.

Вот мускулистый Воин ловко орудует Золотой цепью, то закручивая её восьмеркой, то выстреливая ею перед собой.

Цепь мелькает в его мускулистых руках, словно ленточка, беспрекословно повинуясь воле своего хозяина.

— Найди…

Вот поджарый Инженер натягивает Золотую цепь на барабан Водяной мельницы, и тяжёлые жернова начинают неспешный забег.

Цепь звенит от напряжения и не просто крутится вслед за водными лопастями мельницы, но и, казалось, то ускоряет, то замедляет бег жерновов.

— … Родовую…

Вот опоясанный Золотой цепью Маг чертит перед собой невидимые фигуры, а воздух вокруг него наливается ярким светом.

Цепь тускнеет, и крайнее звено рассыпается черной пылью.

— … Казну…

На смену фигурам одаренных приходит вид заброшенного поместья, а я чувствую, как отрываюсь от земли.

Подо мной проплывает полуразрушенный двухэтажный особняк, за которым прячется запущенный внутренний дворик.

Полусгнившие деревянные беседки… Покосившиеся пристрои для слуг… Позеленевшая от времени статуя-фонтан…

Когда-то давно здесь наверняка было очень уютно, но сейчас это место вызывало только тоску и уныние.

— … Кровь…

Неожиданно мой взгляд зацепился за край фонтана, заросший травой. Было в нем что-то неправильное…

Вроде та же самая сорная трава, что захватила все поместье, но здесь она была… гуще, что ли?

Я присмотрелся к этому месту и неожиданно для себя уловил свечение, пробившееся сквозь толщу земли.

Как будто там… было что-то закопано!

— … Подскажет…

А ведь если бы я не увидел это поместье сверху, я бы ни в жизнь не обратил внимание на эти сорняки! Чуть выше остальных — да и ладно.

Сейчас же я точно знал, где искать спрятанный клад. И что-то мне подсказывало, что это клад семьи Пожарских.

Да и эти порывы ветра, приносящие мне обрывки слов, явно намекали на сокровищницу рода!

Найди родовую казну… Кровь подскажет…

Хах! Если я запомню этот сон, то я точно не спутаю это поместье ни с каким другим!

Я бросил взгляд на поместье, желая убедиться, что запомнил все до мельчайших деталей, но вместо заброшенного особняка увидел огромное золотое море.

— Ну вот, — пробормотал я себе под нос, — Здравствуй, привычный сон.

Я с удовольствием нырнул рыбкой и заработал руками, привычно загребая под себя россыпь золотых монет.

Не знаю, сколько я так плавал, то зарываясь в золото, то «всплывая» наверх, но в какой-то момент я осознал, что долгое время не слышу Виша.

И действительно, левое плечо, которое облюбовал мой фамильяр, было пусто.

На сердце тут же накатила тревога, и я резко почувствовал себя как-то… некомфортно.

Неужели я настолько привык к Вишу?

Эту мысль я додумывал, проваливаясь в золотое ничто.

Последнее, что я увидел перед тем, как ухнуть в сияющую золотом пропасть и проснуться в карцере, была монета с чеканкой в виде трехлистной лилии.

*КПД — коэффициент полезного действия

Это же время. Храм. Келья настоятеля

— Вторая драка за месяц, — действующий настоятель Храма, князь Михайлов вопросительно посмотрел на сидящих перед ним подчиненных. — Да ещё и с применением магии… Майор Камнев, вам есть что сказать?

На келью кабинет настоятеля Храма походил меньше всего.

Резная дубовая мебель, огромный письменный стол из железного дуба, висящие на стенах картины, повествующие о закрытии Проколов — все это так и кричало о богатстве.

Ну а висящий над окном портрет почившего Императора и выставленные на специальной полочке благодарственные письма из императорской канцелярии показывали статус князя Михайлова.

Будучи полковником, он — Воин седьмого ранга — по праву считался опытным армейским командиром, и текущее его назначение ясно давало понять, что князь находился в опале.

Причин ссылки не знал никто кроме князя и вдовствующей императрицы, но злые языки поговаривали, что в этом деле не обошлось без дамы.

Неизвестно, кто это был — фрейлина или одна из многочисленных племянниц императрицы, но зато все были в курсе условий ультиматума, выставленного князю.

Или послушники Храма на протяжении трех лет ежемесячно закрывают годовую норму Проколов, или князь Михайлов становится бессрочным настоятелем Храма.

Оставаться в Храме, находящемся на отшибе политической жизни Империи, князь Михайлов не хотел, и поэтому рьяно взялся за дело.

Не прошло и трех недель, как Храм превратился в военную академию, а форточники, получившие статус послушников, начали отправляться на закрытие Проколов.

Единственная поблажка была сделана для новиков — зам по воспитательной части, граф Назыров костьми лёг, но отстоял право новоприбывших форточников на двухмесячный курс адаптации.

Он сумел доказать своему новому начальнику, что ежемесячный план не получится выполнить даже если всех новиков всё же кинут на закрытие Проколов.

Граф упирал на то, что подготовленные форточники смогут закрыть больше Проколов, и князь, просмотрев выкладки, вынужден был согласиться.

К тому же, боевые качества послушников оставляли желать лучшего.

Форточники гибли, получали тяжелые физические и, что самое главное, психические травмы, затягивали пребывание в зачищенных Проколах — в общем, вовсю саботировали стремление князя выслужиться перед императрицей.

Князь же, видя, что его надежды выйти из опалы тают у него на глазах, злился все больше, все сильнее закручивая гайки.

Дошло даже до того, что для закрытия Проколов начали привлекать бывших подчиненных князя.

Кто-то соблазнялся золотом, кто-то был должен Михайлову услугу, ну а кто-то таким образом бежал от армейского трибунала.

И одним из таких армейцев был Встречающий текущей смены, барон Дмитрий Иванович Камнев, майор и Воин пятого ранга, вступивший на Путь Привратника.

Точнее, до того, как оказаться в Храме, Дмитрий Иванович имел десятый Воинский ранг и носил гордое звание «Мастер меча».

Что сподвигло сильнейшего бойца и опытного командира принять предложение князя, оставалось тайной, но вот уже неделю барон закрывал Храмовые Проколы.

Всего князь Михайлов договорился с бароном Камневым на закрытие десяти Проколов, и за неполную неделю Дмитрий Иванович сумел закрыть пять.

Он потерял пять рангов, стал походить на глубокого старика и чуть было не оставил руку в последнем Проколе, столкнувшись с некромантом песьеголовых.

И барон совершенно точно не пережил бы следующий Прокол, если бы не появление форточника, о котором его, Встречающего смены, даже не предупредили!