— Почему? — спросил Мечов, слегка отстраняясь от дыма, ставшего для него неприятным. — Лично я тут ни при чем.

— И вы, и я, и все мы, — отрицательно покачал головой Логинов. — Невольно, конечно, зато неуклонно и с молодецким размахом тесним и губим дикую природу… Куда податься зверю? Мы же всю тундру опутали, перекроили на свой лад.

— Давайте остановим заводы и аккуратненько эвакуируемся на материк, — после откровенного обмена мнениями в дрезине, когда Логинов зарубил, по сути, его предложение использовать серу и окись железа, остающуюся в хвостах, Мечова так и тянуло на спор. — Не кажется ли вам, Владлен Васильевич, что во всех этих разговорах о дикой природе есть некоторый оттенок сиюминутности? Вроде погони за модой? Поговорили — и разошлись.

— Как? — поднял брови директор. — Вы что, газет не читаете? Или это так, шутка?

— А зачем? Разве мы хоть на шаг отступили от прежнего курса? Вы же сами сказали: «Молодецкий размах»! И верно: махаем, как бог на душу положит. Можно, конечно, возразить, что охрана среды возведена на уровень закона…

— Именно, — Логинов с некоторым удивлением глянул на Мечова и поспешно перевел взгляд на причал. — И, скажем прямо, кое-какие достижения налицо. Есть чем похвастаться.

— Только не нам, Владлен Васильевич — запальчиво возразил Мечов. — На Кавказе, в пустыне, даже в тайге, возможно, и удалось что-то наладить. Точно не знаю, специально не интересовался… Но здесь? — он пренебрежительно махнул рукой.

— Топки, которые перевели с угля на газ, по-вашему не в счет? — с мягкой усмешкой подсказал Логинов.

— В счет. Весь вопрос в том, почему мы так сделали? Не ради оленей, во всяком случае. Даже не ради себя, хоть и живем в городе без озеленения.

— Верно, — признал Логинов. — Так продиктовала экономика. Газ дешевле, с ним проще… Но разве плохо быть в союзе с экономикой?

— Газопроводы, — напомнил Мечов, — скоро третью нитку проложим. Уверен, что олешки, — он кивнул на реку, — заблудились как раз из-за них. Приняли трубы за ограждение. Боюсь, им просто не объяснили, что есть специальный проход.

— И нельму забыли предупредить про рыбоподъемники? — лукаво прищурился Логинов. — Как же, помню ваши остроты на последнем активе.

— Что? — Андрей Петрович удивленно раскрыл глаза. Директор явно вызывал его на спор. В разговоре сразу обозначилось двойное дно. Затея с прогулкой, как и следовало ожидать, возникла отнюдь не случайно.

Они неторопливо прошлись вдоль широкой колеи контейнерных кранов, обрамлявшей железнодорожные рельсы, и повернули обратно. Первый состав с комбината, терпеливо дожидавшийся подхода судоц, хорошо защищал от речного ветра.

— Ваши предложения, повторяю, мне нравятся, — директор вернулся к вопросу, на котором, по крайней мере так показалось Мечову, поставил крест еще в дрезине. В мягком уютном салоне, где они так крепко поговорили под привозное пиво «Будвар» с малосольным тающим во рту муксуном.

— Поэтому вы их и отвергли? — пустил пробный шар Андрей Петрович, заподозрив, что еще не все потеряно.

— Нет, не поэтому. От человека вашей квалификации, — директор определенно пытался подсластить очередную пилюлю, — иного я и не ожидал. Пока вы хлебали больничный харч, я еще раз внимательно проглядел вашу записку. Выглядит вполне благопристойно. Точное инженерное решение, обоснованные научные рекомендации, оптимальные экономические показатели — казалось бы, какого еще рожна?

— Вот именно, — счел нужным ввернуть Мечов.

— Но, милый мой, — директор не обратил внимания на реплику и даже потрепал дружелюбно Андрея Петровича по плечу, добавив многозначительно: — Это же норма! Не более! Надо, чтоб было не только правильно, но и хорошо. Со всех сторон хорошо.

Только теперь стало понятно, куда гнет Владлен Васильевич. Неужели он потребует от цеха переработать проект с учетом экологических требований? Для этого у Мечова не было ни соответствующих специалистов, ни времени, потому что все сивы он сосредоточил на освоении новых, с повышенной концентрацией железа и селена сульфитных полиметаллических руд. Разъяснять положение Логинову не имело смысла. Едва ли он заблуждался на сей счет, На новой территории, которую предполагалось органически пристегнуть к комбинату, проходка ствола продвигалась с завидной быстротой, строились новые заводы, прокладывались дороги, газопровод, высоковольтная линия. И на этой определяющей стадии следовало изменить проект. Причем самым коренным образом, но, разумеется, не касаясь уже возведенных сооружений. Характерный стиль, неповторимый почерк Заполярного, где каждый сданный объект сразу же становился полигоном для следующего — более мощного, более производительного, более… Конечно, все не беспредельно во Вселенной, описываемой формулами Эйнштейна — Фридмана, в том числе — интенсивный рост. Рано или поздно круто взвивающиеся отрезки парабол выходят на плато насыщения. Но пока комбинат не достиг точки перегиба, Мечов не питал иллюзий, стратегия едва ли изменится. Доработать проект, безусловно, придется. Следовало лишь трезво прикинуть, что в такой ситуации можно выторговать для цеха: только новые договорные работы и, соответственно, единицы или же нечто большее — новую финансовую структуру.

Торопиться ни в коем случае не следовало. Пусть директор первым приоткроет свои карты.

Разомлев на припеке, Андрей Петрович размотал мягкий мохеровый шарф и разнеженно запрокинул лицо. Не переставая следить за Логиновым, смотрел, как мечутся над загнутыми клювами кранов ошалелые чайки.

— Людей я вам подкину, — прервал затянувшееся молчание, немой, точнее, диалог Владлен Васильевич. — Единиц, в смысле.

— Этого мало. Единиц у меня хватает, с излишком даже. Мне реальные специалисты нужны, но они у нас не задерживаются. Вы знаете. Пока не выбьем научные ставки, хотя бы по второй категории, дело не сдвинется. Ученым нужно платить за степень.

— Не за труд?

— Праздные слова. Пока ВНИИ кандидатам и докторам будут платить больше, чем на заводе, настоящей науки нам не видать, Перемещение в сторону более высокого потенциала — объективный закон природы, Владлен Васильевич, можете мне верить.

— Вы же, однако, не переместились? И Багрецов, и Эйтин, и Копытко…

— Они — пылкие энтузиасты, я же, как начальник цеха, получаю больше любого старшего научного сотрудника.

— К энтузиастам, стало быть, себя не причисляете.

— Видимо, так.

— И даже готовы сменить работу на более высокооплачиваемую?

Мечов метнул на директора настороженный взгляд, но ответил без промедления:

— С превеликим удовольствием. Готов верой и правдой служить герцогу, который побогаче, как итальянский кондотьер… Одна беда, — он улыбнулся немного натянуто, — в нашем заполярном городе комбинат — монополия. От него никуда не денешься.

— Хоть на этом спасибо.

— Так как же, насчет структуры, Владлен Васильевич, можно же предусмотреть двойную сетку: для научного и для производственного персонала?

— Шутки шутками, Мечов, но не в моей власти менять. Тарифы всякие, штатные расписания — это, брат, крепость. Железобетон. Не то, что из пушки, лазерным лучом не прошибешь… Придется приспосабливаться, другого выхода не вижу. Подберите подходящие кандидатуры, обсудим, подумаем… Не исключено, например, совместительство. Тот же хоздоговор дает известный простор.

— Все равно, в рамках цеха такую задачу не поднять. В Канаде над ней бьются десятки научных коллективов.

— Нам Канада не образец, мы для нее — другое дело.

— Однако для открытых разработок вы предпочли закупить канадское оборудование, — неожиданно Мечов засмеялся. — И правильно поступили: что хорошо, то хорошо… Сметную стоимость проекта, видимо, придется пересмотреть? — он дал понять, что готов сдаться на почетных условиях.

— Не исключаю, — одобрительно кивнул Логинов. — Из тех нескольких миллиардов, что выделили нам на пятилетку, миллионов двести, или, скажем, двести пятьдесят сможем выделить.

— Смехотворная сумма! Давайте сразу договорился по опорным точкам, иначе ничего путного не получится… Насколько я понимаю, вас не только олени волнуют или, к примеру, овцебыки, которых мы так гордо демонстрируем приезжим знаменитостям? Я верно понял?