Она что, хотела, чтобы он что-то такое увидел там?

После недолгих внутренних колебаний, любопытство одержало над ним верх. Он быстренько натянул штаны и выскользнул из спальни.

В коридоре было темно, там горело лишь несколько ночников. Мика огляделся, нет ли где рядом призрака, но её уже и след простыл. Он спустился вниз и направился к пруду.

Здесь, далеко от города, луна и звёзды сияли ярче драгоценных камней. Воздух полнился пением маленьких квакш, грубыми голосами бычьих лягушек, стрекотом сверчков. То и дело слышались шлепки прыгающих в воду лягушек, всплески рыбок, играющех в воде, шелест летучих мышей где-то над головою. Очень недалеко во тьме стенала лисица, словно рыдала женщина. Он ещё в лагере очень пугался этого, пока Микам не объяснил ему, что это такое. Сейчас же он лишь представил себе лисицу и пожалел, что отсюда её не видно и нельзя посмотреть, как она умудряется издавать эти странные звуки.

Мика ещё ни разу не оказывался на природе один. Он присел у кромки воды, поджал ноги и обхватил коленки руками, ощущая траву под своими босыми пятками.

Прямо перед ним зычно квакнула большая лягушка, Мика от неожиданности вздрогнул. Лягушка ускакала, обрызгав ему ступни.

Когда же он снова поднял глаза, на дороге кто-то стоял. Мика очень чётко его разглядел. То был немой мальчик-призрак, с которым они познакомились у реки. Обрадовавшись и вздохнув с облегчением, Мика замахал ему рукой. Мальчик помахал в ответ. Хотя нет, он махал Мике, чтобы тот шел к нему. Его-то Мике нечего было опасаться, так что он пошёл туда, чтобы выяснить, что ему надо.

- Я знаю, ты призрак, - сообщил ему Мика. – Только мне наплевать.

Впрочем, он не был уверен, что его мальчик понимает.

Тот попытался взять Мику за руку, но его пальцы, словно легкий ветерок, прошли сквозь микину ладонь. В ином измерении они вместе играли и даже боролись, но тут мальчуган был самым настоящим призраком. Мика, в-общем-то, ни капли не испугался, лишь немного расстроился. Играть теперь будет сложнее.

- Пойдём, поглядишь на пруд и лягушек, - сказал он, но мальчик помотал головой и показал пальцем на дорогу в Меноси.

- Мне сегодня с тобой нельзя, - объяснил Мика. – Мастер Теро велел мне сидеть тут, к тому же это слишком уж далеко отсюда.

Мальчику, похоже, очень не терпелось, он снова ткнул пальцем туда.

- С кем это ты тут разговариваешь, Мика?

Снова вздрогнув, Мика обернулся и увидел Вадэ в ночной рубахе, стоявшего у края пруда.

Когда же Мика обернулся, чтобы познакомить их с немым мальчиком, тот исчез.

Мика вернулся обратно, подошёл к своему живому приятелю.

- Ты что, не видел призрака?

- Да она же сроду не выходит наружу, - отвечал Вадэ.

- Нет, я не про женщину-призрака из дома. Это мой друг, с которым я познакомился в….

Тут до Мики дошло, что и иное измерение, и призраки в Меноси на самом-то деле тайна. Так что снова пришлось солгать.

- Я только что увидел на дороге мальчика - призрака, только он уже пропал.

- Ты разговаривал с ним, как со своим знакомым.

- Ну-у,… да. Я познакомился с ним, когда был в лагере. Я встретил его у реки.

- И ты можешь с ним говорить? Он что же, тебе отвечает?

- Он не может разговаривать.

- Но он так издалека пришёл за тобой? Думаю, вы с ним друзья.

В голосе Вадэ слышалось некоторая зависть.

- А ты когда-нибудь видел призрака той утопленницы? – спросил Мика, скорее с тем, чтобы сменить тему, чем из любопытства.

- Вижу иногда. Однажды ночью я видел её на кухне, когда все ушли спать. Она с виду страшная, но не сделала мне ничего худого. А твой приятель страшный?

- Нет, он хороший. Только он уже ушёл.

- А, - Вадэ был явно разочарован. – Эй, раз уж мы тут, хочешь увидеть большую сову?

- Да!

Они побежали к дубу на поляне за домом, где увидели пару белых сов, больших, не меньше кошки Серегила. Те сидели на ветке, и глаза у них были огромные, как золотые пятаки. Вадэ научил Мику ухать и чтобы они ему отвечали, а Мика поразился тому, что мальчик почти ничего не знает про Иллиора, даже того, что совы - это его птицы.

Потом они вернулись в постели, и Мика постарался поскорее заснуть, хоть это удалось ему далеко не сразу.

- Ты что-то осунулся, Мика, - сказала Сабриель, когда они с Вадэ прибежали на кухню в поисках чего-нибудь съестного на завтрак. – Ну-ка, садись вот сюда, к огню, я согрею тебе молока с мёдом.

- Я в порядке, - отвечал Мика, не желая, чтобы с ним нянчились, как с младенцем.

- Ладно, тогда иди сюда и возьми молока и овсяных лепешек, и никаких мне отговорок! Ещё у меня варёные яйца.

- Обожаю яйца! – сказал Вадэ.

Она поставила перед обоими по тарелке и ласково понаблюдала, как они едят. Мике показалось, что она всё ещё считает его больным. На деле же он был просто не в своей тарелке. Он ужасно переживал.

РАЗАТ бесилась недолго. На другое утро она выпустила Клиа из её покоев и пригласила спуститься на завтрак. И больше ни слова про незнакомых посетителей, из-за чего Клиа поняла, что дирмагнос, скорее всего, станет теперь следить за каждым её шагом.

Несколько следующих дней Клиа разными дорогами приходила в пещеру и ждала там, сколько могла, но Алека так и не было. Пусть он и не мог вытащить её оттуда, но даже просто поговорить с ним, узнать, что остальные, там, на своей стороне, заняты поисками всех возможных путей её спасения, - это давало ей силы держаться и продолжать надеяться. И всё же при этом, она постоянно следила, чтобы остриё её горжета было всегда наточено. Она, конечно, подождёт столько, сколько потребуется, но с каждым днём она теряла в весе, да и утомлялась быстрее.

Кухонный портал вывел Алека на холмы, возвышавшиеся над Зикарой. Неплохо замаскировавшись своей блёклой одеждой, он кое-как спустился вниз и вышел к грунтовой дороге. По ней он добрался до боковой тропы, которая привела его в эту гротескную пародию на обитель оракулов. Роща была мертва, и на чёрном алтаре за нею лежало зловонное месиво из дохлых птичьих тушек да гниющих потрохов. Входом служил разверстый рот безобразной каменной головы, и ныряя туда, Алек так и ждал, что вот-вот эти челюсти клацнут и прихлопнут его.

Внутри оказался туннель, про который ему говорила Клиа. Он вел обратно к холмам, по стенам его торчали незажжённые факелы. Вытащив один из них, Алек при помощи кресала и кремня попытался его зажечь, но после долгих усилий и чертыханий себе под нос, так и сдался. Ничего не оставалось, как идти дальше впотьмах. Алек разул башмаки и медленно двинулся вперёд в полной тишине. Впрочем, к тому моменту, как свет дня за его спиной померк, он увидел где-то впереди слабое сияние в обрамлении свода туннеля и прикинул, что до него, должно быть, ещё футов пятьдесят. Он осторожно добрался до входа в пещеру.

Не считая мерзких рисунков на стене, здесь было пусто. А прямо напротив туннеля сиял в своей золотой оправе чёрный опал, почти в точности такой же, какой сделали Серегилу.

Алек снова вернулся в туннель и поискал местечко, где можно было бы незаметно подстерегать Клиа. Он нашёл расщелину в склоне холма, там было можно прилечь , удобно устроиться и поджидать Клиа.

Лежа так и стараясь не шевелиться, он не так быстро начинал испытывать голод, как если бы бродил по округе, но всё равно ему пришлось дважды перекусить, прежде чем он увидел Клиа, идущую по тропинке. Он подождал, пока она доберется до входа, убедился, что за нею никто не следит, после чего свистом окликнул её. Она быстро обернулась и с облегчением улыбнулась, обождав, пока он выкарабкается из расщелины да съедет вниз к ней.

- За нами могут следить.

Клиа махнула ему укрыться в туннеле, а сама отстранилась, не дав к себе прикоснуться.

- Не надо. В прошлый раз она учуяла от меня твой запах.

- Ну ещё бы. Клиа, мы нашли способ вызволить тебя.

- Хвала Сакору и Иллиору! Какой же?