Там было чьё-то лицо. И то было вовсе не его собственное отражение. Нет, на него глядела какая-то осунувшаяся женщина. Образ её в мозаичном стекле был словно составлен из ромбовидных кусочков паззла. Застыв от ужаса, Алек уставился на неё. Глаза дамы утопали во тьме, длинные волосы безжизненными мокрыми космами свисали по голым плечам. На шее у неё было затейливое древнее ожерелье… выдавшее, скорее, особу высокого ранга, нежели служанку или рабыню. Её бледные губы шевелились в попытке что-то ему сказать. Он не смог разобрать ни слова, но его вдруг накрыло волной такой сокрушительной скорби, что он даже позабыл про былой страх. Он не мог шевельнуться и лишь чувствовал, как щекочут его, сбегая по щекам, горькие слёзы.

Он понятия не имел, сколько так простоял, погружённый в эту скорбь, покуда позади него не раздался шёпот Серегила:

- Арта дом алика, сала.

Тогда дама склонила голову и медленно растаяла, унося с собой этот пронзительный холод.

- Это… это было…, - пролепетал Алек, трясущимися руками отирая щёки.

- Первый наш призрак. Да. Ты как, в порядке?

Алек посмотрел на подоконник, где всё ещё оставались мокрые отпечатки рук.

- Не знаю….

Серегил тронул влажный след, затем лизнул палец.

- Солёная. Похоже, морская вода. Наша скорбная леди, должно быть, утопла.

Отступивший, было, шок, вернулся, и Алек принялся не на шутку дрожать. Серегил подтолкнул диван поближе к огню и, усадив Алека, закутал его в свой плащ.

- Что ты сказал ей? Что это был за язык? – стуча зубами, поинтересовался Алек.

- Средняя Коника. Я сказал ей: «Угомонитесь, миледи. Покойтесь с миром». На этом языке, скорее всего, говорили, когда только построили этот дом.

Серегил запер окно, зажёг на каминной полке новые свечи и уселся рядом с Алеком, обняв его за плечи.

- Ты чувствовал, какая там скорбь?

- Нет. Зато это чувствовал ты, верно?

Алек судорожно вздохнул.

- Она как будто заставила меня ощутить то, что испытывает сама.

- А помимо скорби?

- Ничего. Ну,… ещё был страх, только не думаю, что это тоже её рук дело. Как полагаешь, она ещё вернётся? После того, что ты ей сказал?

- Сомневаюсь, что пара добрых слов упокоит её после стольких-то лет. Я поговорю с Дорином о том, чтобы как-то довести до ума эти апартаменты.

Постепенно придя в себя, Алек заметил, что огонь теперь сияет гораздо ярче, чем раньше, давая куда больше тепла. Волглость исчезла. И эта ночная гостья, кем бы она там ни была, судя по всему, - тоже.

Но несмотря на это, спалось ему очень плохо.

В комнате снова был ледник, и воняло водорослями и тиной. И, несмотря на то, что его обнимали руки Серегила, Алек чувствовал, как покалывает короткие волоски на его затылке. Кто-то был там, стоял у него за спиной.

Серегил даже не проснулся, когда Алек выскользнул из его объятий и встал.

Та женщина… Она стояла возле окна и выглядела столь же осязаемой, как и стена позади неё. Её рваное платье насквозь промокло, и прямо у Алека на глазах из-под его подола выскочил краб и удрал куда-то в тёмный угол.

Пока она медленно приближалась к нему, Алек разглядел, что вместо глаз у неё – раковины донных улиток, а спутанные мокрые космы кишмя кишат водяными блохами и мизерными крабами. В лиф её платья, наподобие броши, вцепился зеленый морской ёж.

Их разделял лишь диван, и она остановилась прямо за ним. Серегила там уже не было, и Алек не осмелился отвести взгляд от женщины, чтобы отыскать, где же он.

С её руки, которую она вскинула в его сторону, закапала грязь, уляпав изящную резьбу и обивку дивана.

Сначала она указала на их постель. Балдахин с их кровати куда-то исчез, и на одном из прикроватных столбов что-то болталось на толстом шнурке. Мертвый филин, подвешенный за шею.

На её подбородок выплеснулась грязная жижа, когда женщина сдавленно выплюнула из себя:

- Лишь мертвецу дано ходить дорогами мёртвых!

Он в ужасе увидел, что теперь она тычет пальцем прямо в него, как будто способна видеть этими слепыми ракушками вместо глаз.

- Лишь мертвецу ходить дорогами мёртвых.

Алек подскочил на диване и крутанулся лицом к окну, ожидая увидеть там сочащуюся водой женщину. Но окно оказалось по-прежнему закрытым, и никого, кроме Серегила, встревоженно уставившегося на него, тут не было. Занавеси кроватного балдахина свисали аккуратными складками. Никаких мёртвых сов на кроватных столбах.

- Что стряслось, тали?

Алек зябко повёл плечами, всё во власти ужаса.

- Женщина… она снова была здесь. Вот тут, прямо позади тебя. А на кроватном столбе висел дохлый филин, и она говорила мне, что только мертвецу дано ходить дорогами мёртвых. В точности, как тот чокнутый тебе сказал!

- Интересно. И филин ещё, говоришь? – Серегил нахмурился и сделал знак, отвращающий зло. – Ну-ка иди обратно, Алек, да садись уже, пока у тебя не подкосились коленки. Я отсюда вижу, как тебя колотит.

Однако Алек отправился к их кровати и пощупал простыни. Они были сухими.

- Лучше посплю здесь.

Тут было от окна подальше.

ПРОМЕТАВШИСЬ ВСЮ НОЧЬ между кошмарными снами и беспощадным матрасом, Алек проснулся утром разбитым и в дурном расположении духа. Серегил не решился задавать ему каких-либо вопросов, сочтя за благо просто оставить его в покое.

Ко времени их появления в столовой, Микам уже сидел там и завтракал, а Ива с сыном радостно прислуживали ему. Дорин тоже был здесь, - с суровой миной, в тёмной ливрее, надзирал за утренней трапезой.

Сквозь мозаичные оконца падали косые утренние лучи. Полоски цветного стекла на верхушках оконных переплётов отбрасывали радужные сполохи на столовое серебро и тончайший фарфор. События прошлой ночи сейчас, в свете дня, показались Алеку какими-то совсем уж невероятными.

- Боюсь, мы не выспались нынче, - сказал Серегил, подавляя зевок. – Дорин, у нас в комнате слишком сыро. Это всегда здесь так?

- Прошу прощения, милорд, - отвечал управляющий. – Я немедленно распоряжусь, чтобы ваши вещи перенесли в фиолетовые апартаменты.

- А ещё кто-то шумел, колотя по дверям, - сказал Микам, и Алек заметил, что Ива с Вадэ тревожно переглянулись.

- Уж не призрак ли?- хмыкнул Серегил.

- Так она же…, - заикнулся, было, Вадэ, но Дорин осадил его мрачным взглядом.

- Кто-кто?- заинтересовался Алек. – Прошу тебя, продолжай.

- Да у нас тут живёт один призрак, милорд….

- Прошу Вас, только Алеку.

Ива кивнула:

- Я лишь хочу сказать, что, скорее всего то, что вы слышали, и правда, был призрак.

- Какого рода призрак? – переспросил Микам.

- О, вам совершенно не о чем беспокоиться, - заверила его Ива. – По преданию, несколько сотен лет тому назад тутошняя госпожа, владелица Зеркальной Луны, таинственно исчезла. Её любовника тогда повесили за убийство, хотя тела так и не нашли. Так вот, говорят, что туманными ночами она бродит по коридорам, обрызгивая их морской водой, стучится в двери, ищет его повсюду. Она никому не причиняет вреда, сэр, и появляется, в общем-то, не так уж и часто. Но непременно, как только в доме появится новый хозяин или хозяйка. Это просто заблудшая душа или, быть может, отголосок давних воспоминаний.

- Как это всё печально, - сказал Серегил.

- То есть, она лишь стучится в двери? – переспросил Алек.

- Ну…

- Да ладно уж, продолжайте, скажите им, - буркнул Дорин.

Ива кивнула.

- В вашей вчерашней комнате как раз были её апартаменты, и она частенько захаживает туда.

- Она отворяет окно и напускает морского тумана, - добавил Вадэ.

- Она уже много лет так не делала, сэр, - вмешался Дорин. – Я посмотрю задвижку. Должно быть, разболталась.

- А в старых сказках ничего не говорится про мертвого филина в той комнате? – спросил Алек. – Про повешенного филина?

И Вадэ, и его матушка, оба вскинули руки, чертя в воздухе символ, отводящий беду.