Вадэ помчался в их комнату.

Как только он убежал, Серегил повернулся к Кордире и негромко спросил:

- Он ослеп навсегда?

- Да, боюсь, что так. И если вы ему такие замечательные друзья, какие мне казалось, вы уважите его просьбу и никогда не станете обременять его своей жалостью или чувством вины. Иначе вы можете с тем же успехом напоить его ядом.

Серегил кивнул, Алек вместе с ним отправился вниз, оставив Микама с докторошей.

Пока они спускались по крытому переходу в банную комнату, Серегил не проронил ни слова. Он молча снял с себя грязную одежду и залез в одну из двух дымящихся ванн, что налили для них с Алеком.

Уважая его нежелание говорить, Алек разделся и уселся в другую, но сам незаметно присматривал за Серегилом, пока они мылись. Ополоснув волосы, Серегил вынырнул из воды и прилёг на крае ванны, уставившись в расписной потолок.

Если на его щеках и были слёзы, то теперь уже их было не различить среди капель воды.

ТОРОПИТЬСЯ назад в Римини смысла не было.

Клиа, забрав Теро и Мику, вернулась в Глубокую Гавань, чтобы выполнять свои обязанности управителя острова. Она послала к Королеве Элани быстроходный корабль с полным отчётом и с просьбой разрешить ей вернуться в Скалу, чтобы выносить своё дитя. Неделю спустя ей пришёл ответ, в котором сообщалось, что просьба её удовлетворена, однако ей следует оставаться на месте до прибытия королевы, что ожидается в течение нескольких ближайших месяцев.

Серегил с Алеком и Микамом всё лето оставались в Зеркальной Луне, лишь изредка навещая своих друзей в Глубокой Гавани. В поместье в поисках мирного пристанища всё прибывали новые и новые ‘фейе и я’шелы, желающие прожить там остаток дней. Они вливались в ряды тех, кто отстраивал сельские домики для размещения всё растущего населения деревни. Те же, у кого обнаруживались магические задатки, направлялись на обучение к Теро, и маг был весьма рад занять себя этим мудрёным делом.

Серегил и Алек с Микамом частенько работали со строителями. Микам оказался прав: в Зеркальной Луне начала разрастаться весьма приличная деревушка. Руки их покрылись мозолями, сами они загорели, и стали смуглыми, как орех.

Однажды ранним вечерком, когда Алек и Серегил, усевшись в тени деревьев, потягивали из кружек первый тураб, сваренный в их поместье, и поглядывали на работу строителей, Алек обернулся к нему и сказал:

- Думаю, ты счастлив.

Серегил вскинул бровь, глянув на него.

- С чего это ты взял, будто я был несчастлив?

- Сам знаешь.

- Мы с Теро уже всё давно обсудили. Да, ему нелегко, но он утверждает, что он не первый ослепший маг, и что он, ей-богу, ни в чём меня не винит. Так что даже не собираюсь разводить тут нюни и тем самым его оскорблять. У него своя небольшая школа магии, а скоро родится дочурка. Так что, он тоже вполне себе счастлив.

- Прекрасно. Но, сдается мне, дело не только в этом. Мне думается, тебе нравится здесь.

- Что-то ты сегодня чересчур напрягаешь свои мозги, – подтрунил над ним Серегил.

- Да вот гадаю, не хочешь ли ты тут остаться?

- Надолго?

Алек нетерпеливо вздохнул.

- Я спрашиваю тебя: ты собираешься возвращаться в Римини?!

- Тут многое зависит и от твоего слова, Алек. Ты-то чего хочешь?

Уткнув подбородок в колени, Алек окинул взглядом деревушку: мужики размахивали молотками и строгали доски. Микам, скинув рубаху, помогал штукатурить стену. Женщины либо трудились во всеми на равных, либо носили корзины с чудесной едой. Сабриель, отказавшись от предложения Теро обучаться магии, предпочла заправлять в своём маленьком кухонном королевстве, где у неё появилось несколько новых помощников и помощниц. К ним в гости приехал Мика, и откуда-то неподалёку до Серегила донёсся их с Вадэ беззаботный смех .

- Мне здесь очень даже нравится, - наконец, произнёс Алек. – Полагаю, мы при первой возможности станем приезжать сюда, но пока что я, кажется, не готов отказаться от нашей ночной работы.

- Я тоже.

Вот и разобрались.

***

Жарким летним днём корабль Элани со своим эскортом вошёл в Глубокую Гавань. Как только спустили трап, у сходен появилась она сама - великолепная и блистательная в летнем своём наряде. Она помахала рукой и сошла вниз, чтобы поздороваться с Клиа и остальными, которые отступили назад, давая членам королевской фамилии поприветствовать друг друга.

На Клиа тоже было лёгкое летнее платье, перед которого не скрывал проступившей округлости её живота. Ни пышных шелков, ни драгоценностей, ни корон. Они были словно пара простых юных дев, которые рады видеть друг друга.

Сопровождали Элани матушка и её фрейлины.

Клиа собралась, было, склониться в поклоне, но Элани удержала её, схватив в крепкие объятья.

- Как же я счастлива видеть Вас в добром здравии, милая тетушка! И Вас, дядюшка Теро!

Подойдя к нему, она взяла его за руки.

Маг улыбнулся, поднёс его руку к своим губам.

- Огромная честь для меня, Ваше Величество. Уверен, Вы помните Мику.

- Храбрый мальчик, и уже такой замечательный маг, - сказала Элани, целуя мальчугана в щёку. – Слышала, тебя научили играть в бакши. Серегил преподал и мне пару уроков, так что, покуда я здесь, наиграемся вдоволь. И вы, троица!

Серегил с Алеком и Микамом, одетые в лучшие свои наряды, прижав руки к сердцу, отвесили низкий поклон.

- И опять я в огромном долгу перед вами. Наслышана обо всех ваших подвигах.

- Имеем честь служить Вам, Ваше Величество, - отвечал Серегил.

Она внимательно оглядела Алека.

- Похудели, милорд, и такой загорелый.

- Да строились тут помаленьку в Зеркальной Луне, Ваше Величество. Это здорово помогает держать форму.

Элани ответила ему понимающим взглядом: они с Клиа многие месяцы вели между собой переписку, так что Серегил сомневался, есть ли хоть что-то, о чём бы Королеве было теперь неизвестно.

- Матушка, Вы знакомы с моими друзьями, - сказала Элани, когда к ним подошла Аралейн.

Принцесса холодно кивнула им.

- Да. Благодарю за службу Короне.

В эту самую минуту на трапе появилась ещё одна троица. Жрец и жрица Иллиора в своих белых рясах и серебряных масках сопровождали какую-то девочку в белой рясе и с длинной косой белокурых волос.

Глаза её были слепы, и сопровождающие подвели её к Клиа и Королеве и поставили перед ними.

Было видно, что девочка - недоразвитая, ведь только им, отмеченным божьим даром, дано общаться с Бессмертными.

Элани взяла ей за руку и приобняла за плечи.

- Вот, друзья мои, позвольте представить вам Оракула Куроса!

Все склонились в поклоне, а девочка засмеялась и уткнулась личиком в плечо Элани.

- Пещеры полностью восстановлены, - сообщила ей Клиа, - а также для неё и её свиты построен чудесный дом. Как только пожелаете, сделаем освящение.

- О да, и весьма скоро, - сказала Элани. – Теперь же, давайте посмотрим Глубокую Гавань.

***

Два дня спустя Серегил с Алеком повезли Королеву со свитой в пещеры. Сами ехали во главе эскорта из слуг Элани, Мэра Хасена с супругой и прочих именитых горожан. Оракула с сопровождающими везли в открытом экипаже, убранном по борту цветами. Элани с Клиа ехали по обе стороны от него.

Каменная резьба, обрамлявшая вход в первую пещеру, здорово пострадала при землетрясении, однако её так искусно восстановили, что этого было и не сказать.

Гвардейцы Клиа окружили украшенный цветами алтарь, над которым плясало пламя, отражаясь в чаше с чистейшей водой, установленной рядом. Жрец со жрицей провели краткую церемонию освящения, после чего проследовали за Оракулом, Элани и Клиа внутрь, оставив прочих ожидать их снаружи, на солнышке.

Третью пещеру восстановили вместе с каменной стеной, которую слепил Теро, в том виде, в каком это было до катаклизма. Даже ослепнув, Теро оставался художником.

Далее последовала череда недель развлечений и отдыха. Элани откровенно наслаждалась возможностью побыть вдали от Римини, с его ограничениями и обязанностями, временно сложив всё это в надёжные руки своего дядюшки, наместника Коратана.