- Нашёл её, верно?

- Она жива, Теро.

- Но вытащить её оттуда ты так и не смог.

- Нет. Вышло то же, как и с тобою, когда я пытался провести тебя туда.

- Понятно.

На какой-то миг на лице Теро отразилось полнейшее отчаяние, но он тут же овладел собой, вернувшись в свой обычный, учёный сосредоточенный вид.

- Она просила меня передать тебе, что ни за что не сдастся Разат. Сказала, что…, - Алек запнулся, вспомнив про заточенный горжет, – …чтоб я передал тебе это.

- Понятное дело, не сдастся, - сказал Теро.

- Но с ней же всё хорошо? – спросил Серегил.

Алек сглотнул. Ему ужасно хотелось бы покривить душой.

- Она вся исхудала и умирает от голода. Съела почти всё, что я брал с собой. Но если у неё не будет там хоть какой-то еды, долго она не продержится.

- Вот только какой? – сказал Серегил. – Полагаешь, Разат посылает на рынок дра’горгоса?

- Это возможно, - сказал Теро. – Они же могут ходить оттуда и приносить что-нибудь с собой. Конечно, ведь весь эскорт Клиа исчез вместе с нею. Лошади и всё такое. Вот может, они там питаются кониной.

- Микам сказал, ты пытаешься разобраться, как наложить новую печать, - сказал Алек.

- Да. – Теро взял её в руки. – Думаю, я смогу прикрепить её к обломку исходного золотого штыря….

Он запнулся, потом накрыл ладонью глаза.

- Мы не можем заточить Клиа там, Теро.

- Думаешь, я этого хочу? Если бы только тебе удалось вытащить её оттуда…!

Алек не смог проронить ни слова: боль в голосе мага была почти столь же острой, как и тогда, когда он прочёл браслет. И стоял маг теперь возле останков того самого Хазирина, человека, совершившего то, чего Теро страшился больше всего на свете: он отправил в заточение любовь всей своей жизни. И если дойдёт до такого, Алек даже не сомневался: Теро не станет жить. Как и Хазирин.

- Я попытаюсь ещё. Столько раз, сколько потребуется, - негромко промолвил Алек.

Сунув печать в карман, Теро прошёл через склеп и вышел в туннель, оставив свет им.

- Проклятие Билайри, - процедил Серегил.

- Он не станет жить, если придётся её заточить.

- Я бы тоже не стал на его месте, - негромко сказал Серегил.

- И я.

Алек обнял Серегила за талию, при этом не в силах отвести от черепа глаз.

- Нанди и Хазирин…. Они исполнили свой долг. Клиа тоже исполнит. Она мне сама сказала, что ни за что не сломает печать на той стороне.

- Благородна до последнего, - пробормотал Серегил, тоже обняв Алека за талию и крепко прижав к себе.

- Она сделала себе нож из своей офицерской бляхи и хотела, чтоб я передал Теро, что она не будет страдать. Я не смог сказать. Ещё не время.

- Да, успеется.

Они постояли в тиши, рядом с умершим возлюбленным. Алек слушал, как теперь уже знакомо падает вниз вода.

Кап-кап.

Кап-кап.

- Трещина, через которую внутрь проникает эта вода. Должно быть, вот что случилось, когда они наложили печати, точно? Теро говорил о землетрясении, а Кордира рассказала тебе о гигантской чёрной волне, обрушившейся на остров. Получается, наручный браслет, череп и, возможно, сама печать покрылись кристаллами уже после, за все эти годы.

- Вероятно.

- Когда же по эту сторону печать отвалилась, чары Разат стали тоже просачиваться сюда, в нашу реальность. И она, если ей вздумается, может засылать сюда дра’горгосов, хватать людей и утаскивать их в своё измерение.

- А стоит восстановить печать на этой стороне, как всё прекратится. Так, Алек? Это ты хочешь сказать?

- Пока с этой новой печатью тоже что-нибудь не случится. А они, похоже, не столь уж неуязвимы. Так что, когда это произойдёт, Разат по-прежнему будет здесь и, быть может, однажды найдёт кого-то, кто сломает печать на той стороне. Что тогда? Она снова выйдет на волю, а тут… тут же никто не готов с нею встретиться!

- Готов, - Серегил вскинул бровь. – Значит, предлагаешь, чтоб мы…

- Выпустили её оттуда, да. И были готовы поквитаться с ней. Мы уже прикончили одну дирмагнос. Я готов потягаться с ещё одной. Единственное только…как думаешь, что произойдёт, когда Клиа сорвет печать на той стороне? Ещё один конец света?

Серегил пожал плечами.

- Есть лишь один способ выяснить это.

Разат молча забавлялась, наблюдая, как Клиа ковыряется в своей тарелке, пытаясь прикинуться, что ужасно проголодалась после долгой дневной прогулки. Но Разат-то уловила запах чужой еды, исходивший от Клиа. Не укрылся от неё и лёгкий румянец на этих впалых щеках. И ещё она уловила отголоски чего-то другого, хоть и никак не могла взять в толк кто или что это было такое – то ли призрак, то ли живое существо. Как же было приятно, наконец, подивиться чему-то. Впервые за столь долгую, как у неё, жизнь.

- Как прошлась нынче, дорогуша? – поинтересовалась Разат.

Клиа вскинула на неё свой взгляд, в глазах её была одна только ненависть.

- Да как всегда, полагаю.

- Ой, сомневаюсь я. Ты же отобедала за чужим столом. Не удивительно, что для моей скромной пищи у тебя уже нет аппетита.

Та лишь пожала плечами и проглотила ложку чечевичной каши, по крайней мере, Клиа надеялась, что это она. В ней, как заметила Разат, плавали кусочки репы. Интересно, с чего это ей вздумалось изобразить столь скромную пищу? Разве только от неё всё ещё разило сырой репой, с хлебом и вяленой олениной.

- По-моему, у тебя нынче был посетитель.

Клиа даже не удостоила её взглядом.

- Нет, ну, правда же! Это, ведь, нечто из ряда вон. Полагаю то был не наш милочек Мика? Кто-то ещё из твоих дружков? Вероятно тот, которому уже пару раз удалось улизнуть от моих ловчих.

Клиа лишь снова пожала плечами и протянула руку к краюшке хлеба, лежавшей перед ней.

Стремительней горной гадюки Разат выкинула нож, которым обычно нарезала жареную дичь, и вонзила его в тыльную сторону правой ладони Клиа. Клиа вскрикнула от боли, а быть может, от ярости, а потом произошло нечто весьма неожиданное.

***

Всё случилось так быстро, что Клиа, даже не успев почувствовать боли в правой пронзённой руке, машинально схватилась за нож левой, метнулась через стол и всадила клинок в грудь дирмагнос, тут же выдернула его и резанула её поперек горла. Впрочем, Разат каким-то образом удалось увернуться, и Клиа снова очутилась в удушающих объятиях дра’горгоса. Своими ледяными пальцами тот до боли стиснул раненную ладонь Клиа и кремнёвый клинок выпал у неё из руки.

- Это было ужасно глупо, - просипела Разат.

Густая чёрная кровь сочилась из раны на её груди и стекала не на лиф платья, пачкая его, а вниз, между грудей. Этой чёрной маслянистой жидкостью был измазан и кремневый клинок, теперь валявшийся, как в насмешку, совсем рядом с ногою Клиа. Ценой неимоверного усилия Клиа сдержалась, не стала дёргаться больше, иначе она рисковала остаться без правой руки.

Снова взглянув на Разат, Клиа заметила и ещё кое-что: кожа вокруг раны слегка разошлась, как прореха на ткани шатра, и сквозь неё проглядывало нечто коричневое и скукоженное, наподобие сброшенной змеиной шкуры.

Не успела Клиа ничего толком разглядеть, как Разат зажала рану рукой. А когда убрала её, в том месте не осталось и следа ни от раны, ни чёрной крови.

- Не так-то просто прикончить меня, милочка, - сказала она с не предвещающей ничего хорошего улыбочкой. – Всё испытываешь моё терпение?

Подойдя к дра’горгосу, не отпускавшему Клиа, Разат подхватила её за талию и, вцепившись в окровавленную руку Клиа, вытянула её, словно в каком-то мерзостном танце, а затем подхватила с пола блестящий клинок, оглядела его, склонив голову, и вдруг вонзила его в бок Клиа, прямо под рёбра. Клиа стиснула зубы и едва сдержала крик боли, когда дирмагнос слегка провернула в ране грубый клинок, после чего выдернула его.

- Значит, наконец-то, собралась прикончить меня, - прохрипела Клиа. – Ну же, давай, не мешкай!

- О, нет, я как раз хочу немного помешкать, если только, конечно, решу именно так поступить с тобой. Подыхать ты у меня будешь денёк-другой.