Правда, из–за встречи с отцом воссоединение с любимым мужчиной и родным дядей прилично так смазалось. Мелькнула классическая мысль, что родители вечно всё портят, но я загнала её в дальний угол. Это не правда, а чувства маленькой обиженной девочки, выросшей без любви и ласки. А в присутствии отца я поневоле проникалась его спокойствием и бесконечной уверенностью, прямее держала спину, уже не вопреки всему миру, а чувствуя незримую поддержку. Он не желает мне зла — это совершенно точно.

— Подтверждаю, — согласился отец с моими мыслями и кивнул, лишь после этого перевёл взгляд на застывших перед нами мужчин. И руки моей по–прежнему не выпустил. И вновь я почувствовала, что это не удержание, а желание защитить меня от всего мира. Только… куда же без сомнений? Я его совершенно не знаю и чувствам своим, увы, не верю.

— Брат! — воскликнул Маро, улыбаясь, но тут же склонился в поясном поклоне. Его примеру последовал и Рагнар. А я поняла, насколько отличается наше поведение. Мне и в голову не пришло кланяться. Да и как бы пришло, когда его величество (а ведь я даже не знаю, как правильно обращаться к повелителю тёмных, вот незадача!) лежал на моих коленях? А потом летел. Но когда встал, выходит, стоило. Казалось бы, учила этикет Эрмида, оттачивала, а в стрессовой ситуации всё равно веду себя по–земному.

Воцарилось молчание. И совсем оно было не торжественное, не праздничное. Скорее, тяжёлое такое, гнетущее. Гаденькое. Я буквально чувствовала, что от повелителя сейчас прилетит и рыжику, и Маэстро, и нам с Рагнаром, только пока не понимала, за что. Вроде бы, всё правильно сделали — спасли повелителя, подготовились. Небольшую, но эффективную армию тёмных ведь можно считать полноценной подготовкой, да?

Мы, правда, планировали уничтожить всю планету, а, выходит, и повелителя тёмных…

Да уж, здесь, конечно, как говорится: «Упс!», но Маро–то, как я теперь понимаю, о присутствии брата в мире сайрен знал, потому и остался. Наверняка планировал его спасти, а Рагнар вызвался помогать, да пудрить мозги местным, тянуть время.

Я не успела додумать эту мысль, как вздрогнула от голоса отца.

— Ты должен был защищать мою дочь, а не искать меня, — через минуту гробовой тишины выдал огненный тёмный раскатисто и грозно. — Она — сокровище рода! Её ты должен оберегать.

Маро вытянулся по струнке смирно, однако посмотрел на брата строго и упрямо.

— А я считаю, что дитя, выросшее без родителей, имеет право с ними как минимум познакомиться, — веско произнёс он, затем помолчал и добавил: — Она никому не доверяет.

— И хорошо, — тихо, но так, что я вся покрылась гусиной кожей, ответил отец. Повелитель гневается. Но руку мою не сжимает, держит по–прежнему крепко и в то же время бережно.

— Семье тоже не доверяет. И тёмным едва–едва, изредка, даже, когда они ей помогают, — продолжил настаивать рыжик.

— Семье нужно доверять, — обернувшись ко мне произнёс отец, заглядывая нереальными чёрными глазами прямо в душу. — По умолчанию.

— Доверие нужно заслужить, — ответила, небрежно пожав плечами, несмотря на дикий коктейль из эмоций и чувств, что испытывала в его присутствии, да и от всей ситуации в целом.

Огонёк от моей наглости грохнулся в показательный обморок, даже не успел прочитать мораль, напомнив, с кем я сейчас говорю. Но я и не думала испытывать смущение. Да, прозвучало некрасиво и дерзко. Но как же меня бесило это бесконечное рабство! Всем и везде я должна! Просто р–р–р.

И, простите великодушно, но моя прежняя «семья» оказалась вообще не семьёй. Первый друг в Эрмиде — Фроя — оказалась предательницей, остальные общались ради выгоды или по просьбе Рагнара. Как я могу после этого доверять кому–то, ещё и по умолчанию⁈ Я уже нет–нет, да начинаю переживать, не была ли моя земная подруга Танюшка соглядатаем лжематери!

Чёрные брови повелителя сошлись к переносице. Недоволен и не скрывает этого. Но вдруг он замер, будто прислушивается к чему–то, слышимому лишь ему.

— Ирис разошлась. Пора нам подняться. Месть должна свершиться, — проговорил он, сверкнув глазами. — С вами потом поговорим.

Я думала, мы пойдём тем же маршрутом, что пришли сюда с наставником, однако отец, не отпуская моей руки, переместился наверх. Так, словно прекрасно знает в мире сайрен каждый камень. А я не почувствовала перехода. Раз — и уже нахожусь на свежем воздухе. Какова же на самом деле его сила, если спустя несколько лет плена, он может столь изящно перемещаться в пространстве?

Мы оказались не в эпицентре боя, но в гуще событий — стояли на возвышенности из моего сна.

— Мне снился этот храм. И я слышала эту песню, — проговорила от неожиданности, настолько всё показалось идентичным. Даже снежная туча над храмом — и та была в наличии.

— Расскажи. Я не просматривал твои сновидения и мысли, только события, — так, будто мы никуда не торопились, попросил отец, что я и сделала.

— Только тогда мне казалось, что я спасаю Маро, но, выходит, это были вы, да? — закончила вопросом.

— Да. Брат потянул за ниточки твоей связи с миром матери и понял, что я нахожусь здесь. Сайрены — невероятно коварные существа, и смогли придумать отличную ловушку. Гениальное изобретение! Жду, не дождусь, когда Маэстро исследует её и сообщит подробности! — с восхищением проговорил отец, вызвав у меня «эффект квадратных глаз». Нашёл, чему восхищаться, конечно. Упасть и не встать! — Они собрали все виды прозрачных глубоководных рыб, медуз, рачков, имеющих собственный «светлячок», затем создали камеру, где каждая часть пространства освещалась, точно магическими огнями, исключив даже намёк на тень.

— Чтобы вы не призвали Тьму?

— Да. Вода гасила огонь, свет — тьму, и металл дополнительно не пропускал магию. Если бы не разрушение Луцана, меня бы не удалось поймать. Но я был зол, расстроен, и впервые в жизни дал слабину — не выбрал новый мир, не привязал к себе, ещё и потратил силы на спасение пары знакомых планет. В общем, они выбрали идеальный момент: я был слаб как никогда, — объяснил отец. — Маро меня сразу почувствовал, несмотря на все усилия сайрен, всё же родственные связи — это не водица, — не преминул напомнить мне мужчина. — Он остался здесь и потихоньку накачивал магией по связи рода. Она просачивалась медленно и неохотно — в этом мире всё тому мешает, он максимально противоположен нашему родному Луцану, но тем не менее, Маро немного меня восстановил. И уйти не мог — без него я бы снова заснул.

— Но если он поступил верно, почему вы его отругали?

— Потому что ты моя дочь, а значит, твоя жизнь важнее моей, — проговорил отец. — Ещё и отметка… Это символ рода, её мог оставить только мой первый меч. Меч, который воспитывает всех наследников. Он страшный ревнивец и искусный соблазнитель. Умеет затуманить голову и лечь в руку прежде, чем поймёшь, как попал. Я столетий шесть работал только с ним, пока не сообразил, как от него отделаться. Подозреваю, это тоже часть взросления, — хмыкнул он и совсем по–человечески подмигнул.

— Я думала, эта серебряная татуировка дана свыше, а меч — ну, не он её даёт, — неловко закончила я мысль.

— Меч — проводник магии, он чувствует твои способности, уровень силы и считывает характер, то есть работает с тем, что ты уже из себя представляешь. Этот коварный тип, кстати, просится ко мне.

Я достала клинок из ножен, посмотрела на сверкнувшую сталь.

— Воспользовался наивной девчонкой, чтобы вернуться к любимому хозяину, да? — спросила у предателя.

Рукоять нагрелась, словно извиняясь. И я вернула хитреца его законному владельцу.

— Увы, но ты права. Он не любит дам. Да и сам по себе — то ещё чудовище. Кровожадное и жестокое. Я тебе подарю другой меч — всё же с отметкой наивысшего уровня нельзя не владеть оружием даже с твоим мирным характером.

— Я рада, что вы это отметили. Я не хочу наказывать своих врагов… ну, указанным вами способом, — вновь замялась я, но всё же сказала то, что должна была.

— Ты будешь править целым миром, дочь. Возможно, не одним. А власть — это и жестокие, порой несправедливые решения, и грязь, и бесконечная ответственность, и самопожертвование при необходимости. Хотя, как я вижу, ты отлично умеешь организовывать на подобные дела окружающих, — хохотнул отец. Вот уж у кого было прекрасное настроение. Впрочем, я тоже почти успокоилась. Властный и грозный повелитель огненных тёмных принял наше родство, и совершенно очевидно это демонстрировал: тратил на меня время, всё объяснял, за руку держал, опять же, внушая уверенность в себе и благоприятном исходе сегодняшнего сражения.