Меня словно кипятком окатило.

— Я рожу, когда захочу!

— Хоти быстрее! — в тон мне ответил рыжик и, развернувшись, извлёк и установил храм ветра.

Несмотря на обуревающие меня эмоции, подошла к строению, прикоснулась лбом, пригласила ветер. Тот отчего–то не стал проникать внутрь строения, а закрутился спиралью вокруг моего живота.

«Не слушай, что я говорю дяде. Конечно, я рожу своему дракону детей, потому что сама этого хочу. Честно признаться, это чуть ли не единственное, в чём я на сто процентов уверена. Просто они все меня страшно бесят! Не люблю приказы», — пожаловалась, остро ощущая, что свободолюбивый вольный ветер понимает меня, как никто. — «И детей своих научу с тобой общаться, ты больше не будешь одинок, сможешь с ними играть и общаться. А если действительно надумаешь возродить расу, которая сможет стать твоей частью, говори, папа будет счастлив помочь, ну и я тоже, конечно. Только детишек моих будущих не обижай, ладно?»

Ветер мягко толкнул в живот, отпружинил и рванул в ближайшее окошко храма, поднимая в нём тысячелетнюю пыль. Я закашлялась и отошла, рассматривая непривычное взгляду, чужеродное, но невероятно изящное строение. Узенькое, со множеством башенок и лабиринтов, с разного размерами окнами и бойницами. Красивое, инопланетное, но отчего–то удивительно органично вписавшееся в пейзаж нашего нового дома.

— А как мы поймём, что ветерку в нём понравилось? — спросила тихо.

— Услышим песнь ветра, — так же тихо ответил Маро. — Когда–то она звучала на старом Луцане. Это было необыкновенно.

— А долго ждать? — уточнила шёпотом.

— Не знаю. Если ветру здесь не понравится, его не заставишь остаться. Я накормил здание своей силой и позднее оживлю оставшиеся камни, но это не гарантирует успех предприятия, — Маро пожал плечами. Мы постояли ещё немного, а затем дядюшка повернулся ко мне. — Верни Светлячка.

Он протянул ладонь и дважды сжал пальцы, поторапливая.

— С чего это вдруг?

— С того, что это моё кольцо и оно просится назад, а тебе мы уже делаем новое. Оно не будет тебя обжигать. Светлячок у нас с характером и с самого сотворения тот ещё злыдень, он тебе не подходит, ты ведь у нас милая и нежная девочка.

Хотела сказать, что артефакт не снимается, но когда потянула его, чтобы подтвердить свои слова, предатель быстро соскользнул с пальца и буквально прыгнул в руки любимого владельца, ярко засверкав на пальце.

Вспомнила, что и меч отца сбежал от меня — только пятки сверкали.

Артефакты — те ещё вредины, но преданные, а мне пора заводить свои.

«Пока, Светлячок. Мне было приятно с тобой познакомиться!» — мысленно попрощалась с колечком.

— Всё, не буду вам мешать, — открывая телепорт, сказал Маро, и обратился непосредственно к Рагнару: — Помни, что пока на Луцане не поработали погодные маги, тебе нельзя трансформироваться в стихийного, планета ещё слаба. Наполняйте её только радостью и счастьем.

— Это шантаж! — выдохнула, сообразив, что нас элементарно заперли на Луцане, поближе к спальне и храмам с нужными стихиями.

— Миа, дорогая, Луцан ещё учится, ему нужны положительные эмоции. Идите… полежите, — хмыкнул рыжик и смылся.

Посмотрела на дракона.

— Ты знал, что они задумали?

— Откуда? Я вообще сражался с Орином, когда пришёл вызов вайрога, пришлось обездвижить его, быстренько принять власть и лететь за тобой.

— Принять власть⁈ Зачем нам тот Эрмид?

— Отдам его отцу и Беарре, пусть развлекаются, — отмахнулся Рагнар и тут же напомнил: — У нас есть более важные дела.

— Вот просто из вредности буду рожать тебе одних девочек, — выдала, задрав нос.

— То есть ты на самом деле не отказываешься? — удивился дракон, и я хлопнула ресницами, не сразу сообразив, что он, в отличие от отца и дяди, не слышал мои мысли, а значит, был искренне уверен, что я говорила то, что думала, и детей мы на самом деле заводить прямо сейчас не будем. Но тренироваться — обязательно!

— Как же сложно признаваться! — Я скривила лицо, а затем выдала как на духу: — Как только мне запретили иметь детей, я тут же их захотела со страшной силой и уже даже имена придумала. И да, я понимаю, что скорее всего отец для того мне и запрещал, чтобы я не сопротивлялась, когда придёт время. И знаешь, что я тебе скажу?

— Что?

— Мне плевать на их интриги. Они получат то, что хотят, а я — то, что хочу я.

— А чего ты хочешь, моя прелесть?

Рагнар, который понял, что детям быть, расслабился и, кажется, готов был пообещать мне что угодно, хоть луну с неба.

Желаний у меня хватало! После жестокого урока матери я поняла, что отец прав. Нельзя прятать в голову в песок, нужно жить настоящим, не откладывая его в далёкое будущее, когда обстоятельства сложатся более удачным образом. Будущего может и не случиться. Никто, даже повелитель огненных тёмных, не может предусмотреть всё. Он не бог, не Матушка–Тьма, он такой же винтик в системе мироздания, как и мы. Ну, более высокого порядка.

Держись, дракон! Сейчас будет тебе правда.

— Тебя! А ещё я хочу свадьбу, шикарное платье, хочу надеть корону огненных тёмных и родить маленькую красивую девочку, чтобы заплетать ей косы и любить её сильнее, чем всех вас вместе взятых. Хочу отдохнуть от бесконечной учёбы в авральном режиме и почитать то, что мне самой интересно. Хочу, чтобы Цода научила меня шить. Сама не знаю, зачем, просто хочу, не спрашивай. Хочу, чтобы ты катал меня между мирами и целовал по ночам. Хочу, чтобы Огонёчек почаще катался на твоих крыльях, стал главным в храме огня на нашей уютной планете и был счастлив.

— Отличный план, — похвалил Рагнар.

«Умничка!» — поддержал его Огонёк и быстро защебетал: — «Нам даже жить там не обязательно, я могу перемещаться по мирам через храмы. Луцан мне нравится».

— Мне тоже нравится, — ответила я сразу обоим. — А ещё я хочу помогать планетам расти и развиваться. Мне кажется, они рассчитывают на меня. Папа и Маро не понимают их чувств, они видят только графики и формулы, но это далеко не всё. Мирам не хватает любви и заботы. И расам тоже. И вообще, кто–то должен присматривать за моей семейкой, иначе они снова наворотят дел.

— Они в любом случае наворотят, тёмные же, — проговорил Рагнар, подхватывая меня на руки и шагая в сторону Хрустальных чертогов. — И ты тёмная, моя хорошая. Дар саашани не делает тебя нежным цветочком. Я буквально мечтаю увидеть их вытянувшиеся лица, когда они поймут, что с твоим появлением они сами сильно изменились. Отец сказал, что никогда не видел повелителя таким спокойным и счастливым.

— Конечно! Чего ему не радоваться? Всё получилось, как он хотел, — фыркнула в ответ. — Рагнар, а тебя не бесит, что наши с тобой жизни полностью спланированы нашими родителями? Они ведь и дальше не оставят нас в покое, — начала я заводиться.

— Нет.

Посмотрела на любимого мужчину удивлённо. Мы что, вернулись в прошлое, когда из него каждое слово клещами нужно было тащить?

— По–че–му? — спросила, печатая слоги.

— Потому что я люблю тебя, а остальное не имеет значения, — ответил дракон.

— Как это не имеет⁈ — возмутилась, подпрыгивая у него на руках.

Меня чмокнули в нос, затем легко коснулись губ.

— Нужно было сказать: «И я люблю тебя, Рагнар».

— Разумеется, я тебя люблю, — отмахнулась недовольно. — Почему ты так спокойно…

— Скажи нормально, — потребовал мужчина, останавливаясь.

— Не скажу, пока не объяснишь! Я, может, тоже хочу так философски относиться к их махинациям.

Рагнар поставил меня на ноги, а затем махнул рукой, обводя видимую часть Луцана.

— Могла ли ты поверить, что такой прекрасный мир можно создать с помощью знаний и магии? — Отрицательно покрутила головой. — Я присутствовал в момент творения, и до сих пор нахожусь под сильным впечатлением. Огонь и Тьма — прекрасный союз, невероятный. Они направляют руку твоего отца и бьют по ней, если он ошибается. Жестоко бьют.

— Что ты имеешь в виду?

— Твой отец не ошибается, Алессаль. Ему не позволено. Если он что–то делает, значит, так нужно.