— Извини, больше не буду, — повинилась, не пытаясь найти себе оправданий.
— Я не буду ходить вокруг да около. Огненные тёмные — не венец эволюции, мы такая же раса, как и остальные, и совершаем те же ошибки, что молодые расы, только масштаб у них совершенно иной, — быстро, словно заготовленную речь, произнёс отец. — Более того, те же сайрены или демоны, к примеру, на порядок старше нас. Огненные тёмные изначально пошли от стихийных драконов и демонов, когда огонь встретился со смертью. Двуликие не дружат с некромантией, звери не принимают магию смерти, а магия смерти плохо сочетается с огнём, потому нам пришлось отделиться, найти себе новый мир и исследовать прежде всего самих себя, научиться жить с двумя противоположными по сути своей силами. От звериной сути пришлось отказаться, но пустоту следовало заполнить, потому мы начали изучать миры и расы, искать всё новые и новые способности и дары, усиливать себя.
— Почему вы пошли по столь необычному пути, ведь древние расы всегда тяготели к чистоте крови? — задал вопрос, который у меня крутился на языке, Рагнар. — И как получили живой огонь?
— Первый же династический брак между принцессой демонов и повелителем драконов подарил миру невообразимое потомство. Каждый их ребёнок обладал сильнейшим даром. Если бы вы не стёрли свою историю, знали бы, что в любом современном драконе есть капля демонической крови. Она даёт вам холодную ярость в сражениях, а зверю — необходимую жестокость и смелость.
Нам принесли еду, отвлекая от разговора, и я почувствовала, как сжался желудок. Я действительно была сильно голодна, но из–за переживаний и прогулок по мирам совершенно того не ощущала, отложив физиологические потребности в дальний угол.
Отец, однако, с цели своей не сбился, на еду не отвлекался, налегая на прекрасный, чуть горьковатый местный травяной чай. И рассказывал дальше.
— В мире демонов построили академию магии, в которую смогли поступать и драконы. Авантюристы и учёные со склонностью к опасным экспериментам быстро нашлись, часть из них и образовала в будущем новое государство. Они первыми оценили выгоду от смешения крови и обмена знаниями с другими расами, и построили свой мир, отбросив убеждения старших рас.
— Учёные всех времён и миров невероятно похожи, — заметила я, улыбаясь.
— Да. Но в академии была особенно высокая их концентрация. Потому огненные тёмные и пошли по новому пути, бесстрашно, а иногда и безрассудно, смешивая и кровь, и магию с технологией, — подкладывая мне мяса на тарелку, сказал отец.
— Я вообще не понимаю, почему магические и механические миры не дружат, — поделилась искренне.
— Не понимают и не желают понять, боятся, относятся с предубеждением, религия не позволяет, — перечислил Рагнар. — Ты ешь, не отвлекайся.
— Да, дочь, тебе нужны силы, — поддержал дракона повелитель огненных тёмных с самым заботливым видом. — Мы ещё погуляем после еды. И к Маро заглянем. Может, не только к нему.
«Мама?» — подумала я в то же мгновение, хотя изо всех сил пыталась эту мысль загнать подальше, чтобы папа не расслышал. И на тебе!
— Так что с живым огнём? — напомнил Рагнар о животрепещущем для всех драконов вопросе, не представляя, что творится сейчас в моей душе.
— Скажем так: драконы изначально с ним не дружили, — сделав глоток чая ответил отец, делая вид, что не подслушивал мои мысли и потому пропустил вопрос о матери. — Стихийные драконы появились после того, как обычные драконы уничтожили одну древнюю расу, заняли их планету и довольно долго на ней прожили.
— Какие милые, — съехидничала я, не сдержавшись.
— Если мы начнём сравнивать родословные, вряд ли я выиграю в этой кровавой бойне, — парировал Рагнар.
— Я в принципе не припоминаю ни одной жизнеспособной расы без существенных недостатков, — дипломатично заметил повелитель огненных тёмных. — Так вот, живой огонь — это не просто сущность, это лишённая физической оболочки искра жизни.
Мы с Рагнаром дружно отложили приборы и сосредоточили всё внимание на рассказчике, который неожиданно замолчал. И ладно бы, начал есть потрясающе вкусные и ароматные местные блюда. Но нет. Он нарочно нас дразнил.
— Театральная пауза затянулась, — намекнула я максимально «тонко». — Ты считаешь, что живой огонь — это нечто вроде части души умершей некогда расы? Ты хочешь её возродить или соединить с огненными тёмными, усилив расу ещё больше?
— Искры — словно семена однолетнего растения, Миа. Часть из них съедят, часть попадёт на неподходящую почву и погибнет, часть прорастёт. Сейчас у нас есть два вида искорок — одни уже проросли, но, к сожалению, не в самом подходящем грунте. Да, я про огненных тёмных, — ответил он на невысказанные мной сомнения. — Мы смогли соединить огонь с тьмой, и это усилило тьму, но ослабило огонь, ему не так уж хорошо с нами, хоть и интересно.
— Надо же, — выдохнула недоверчиво. А затем посмотрела на Рагнара. — Стихийные драконы больше подходят для искорок, верно? Огонёк был в восторге, когда мы летели между мирами, полыхая факелом. Я остро ощущала его эмоции в тот момент.
— Верно. Но и они — не самый идеальный носитель.
— А кто? — спросила с любопытством, начиная перебирать известные расы.
— Наши с тобой дети, по всей видимости, — включился в беседу Рагнар. — Потому нас и попросили не торопиться с продолжением рода. Нужно сперва возродить Луцан, построить Храм Огня, подготовиться.
Отец посмотрел на него таким взглядом, что я поёжилась. На мгновение даже показалось, что сейчас пойдёт снег и накроет песчаный пляж и тёмно–зелёные кроны деревьев белой периной.
— Ты против? — отчеканил огненный тёмный.
— После того, как вы подарили мне искру? — не очень искренне удивился дракон, а затем обратился ко мне: — Миа, твой Огонёк прежде никому не принадлежал, его в виде искры подсадил тебе мой отец. — Он бросил короткий взгляд через стол, намекая, по чьему приказу действовал лорд Фогрейв. — Огонёк имеет возможность обращаться к общей памяти предков, улавливать отголоски их эмоций и мечтаний, но по сути всё же является совсем ребёнком. Не по человеческим меркам, конечно, но всё же.
Перевела взгляд на отца, но он по–прежнему в упор смотрел на Рагнара.
— Верно. Вам подсадили искры, позволив лучше слиться с ними, стать родственными душами. Огонёк не просто оберегает нашу девочку, он её любит, ценит, уважает. И по–детски обижается, хотя относится к ней, как старший брат, с огромным таким мужским превосходством, — хохотнул отец ехидно, от чего Огонёк тут же вспыхнул на моём плече. — Не горячись, дитя. Она тебя тоже любит и сейчас думает про меня всякие гадости, защищая тебя, — обратился повелитель к Огоньку.
Почувствовала, как пламя нежно коснулось щеки, будто целуя.
«Если бы мог, я бы тебе всё рассказал», — шепнул мой маленький Огонёчек и спрятался под рёбрами, согревая изнутри и не позволяя сильно нервничать. Я вновь почувствовала себя не одинокой, будто мне вернули лучшего друга. До настоящего момента и не подозревала, как сильно мне его не хватало.
И здесь моими чувствами управляли.
— Папа, как ты умудряешься всё контролировать? — выдохнула я недовольно и восхищённо одновременно.
— Дело привычки. Так вот, я закончу ответ на вопрос твоего дракона. — Отец посмотрел на Рагнара ровно столько, сколько потребовалось для чтения нужных ему мыслей. — Это, к слову, не я тебя так называю, а она, — сдал меня папуля с потрохами. — Я лишь подхватил. Так вот, когда ваши искры вырастут в два полноценных стабилизированных огня, вы сможете не просто родить детей, а родить детей с искрами, которых взрастят ваши огоньки, как родных детей.
Что можно взять с расы, которая возникла, как эксперимент? После рассказанной отцом истории я не удивилась, не возмутилась и даже не подумала злиться.
— Это безопасно? — только и спросила я, приняв как данность папочкину идею. А ещё внутренне заинтересовалась. Гены, что ли, пробуждаются?
— Для самих детей — абсолютно, а нам, скорее всего, придётся попотеть. Как повезёт. Такого прежде никто не делал, более того, это действительно не было запланировано. Мы с Маро лишь с твоим, Миа, появлением поняли, насколько нежно и трепетно относятся старшие огни к младшим родственникам. Вспышка Маро с самого начала взяла Огонёчка под контроль и во всём его наставляла, признав как родного. Моё Пламя сопротивлялось чуть дольше, но тоже признало Огонька и взяло его на поруки, а после, что меня больше всего восхитило, велело Лучу Форро тоже помогать твоему Огоньку, и тот согласился. Выходит, у них с течением времени появилась своеобразная иерархия или дружба. Пока не могу сказать точнее, предстоит разобраться. Ты первое тёмное дитя за много лет, твоё рождение проявило немало слепых пятен, — с энтузиазмом первооткрывателя поделился отец. Кажется, я впервые видела его таким счастливым.
