— Мы будем помнить вас и обязательно встретимся, у престола богов, — закончил молитву глава наемников.

После чего он отправил нас нести дозор, приглядывать за ранеными или отдыхать. Работу никто не отменял, несмотря на траур.

Барти и Крес отправились отдыхать, а вот мне совсем не хотелось ничего делать, да и моя смена еще не наступила. Отправился подальше от всех постоять и подумать над пережитым.

«Они приходили за нами… И эти люди пострадали из-за нас…»

Пускай косвенно, но мы виноваты в произошедшем.

Я знал, что демоны охотятся за нами, но не предполагал, что они прибудут так рано. Это меня мучало и заставляло чувствовать сильную вину.

«Я приношу одни неприятности…»

Эту фразу я хотел забыть, ведь я пообещал себе больше не расклеиваться и не позволять пораженческих мыслей, но…

— Эй, не хандри, — меня хлопнули по плечу и рядом встал Хенкель. — Будешь много печалиться, и совсем расклеишься.

— Знаю, — вздохнул я. — Но от этого не легче.

— Понимаю, — кивнул журналист. — Терять кого-то… болезненно…

Он не стал закуривать, и некоторое время молча смотрел на текущую воду. Впервые вижу Хенкеля столь… задумчивым. Обычно он куда оптимистичнее и веселее, а тут вдруг такой тихий.

— Не важно, — улыбнулся шейдлинг. — Ты ничего не мог сделать для них. Сам с трудом выживал.

— Да знаю я. Просто…

— М?

— Демоны… они… странные…

— Урод! Я отомщу за него!

— Бахеги! Не-е-ет!

— Они… тоже злились, когда теряли друзей…

Те демоны, которых я убил. Они злились, и в них видно было, что потеря товарища все же сказывается. Я как-то привык думать о демонах как о бесчеловечных тварях, что не имеют чувств и милосердия, в них нет ничего человеческого. А оказывается, даже они могут чувствовать потерю.

— Вроде демоны же возрождаются в своей Демонической реальности, а так реагируют…

— Не совсем так, — прошептал Браун. — Они воскресают, но порой могут потерять что-то… Память, часть важных черт или какие-то недостатки… Умерший друг может вернуться уже другим.

— М?

— А, ну я так слышал, — тут же сменил он тон. — Я порой разговаривал с представителями Инквизиции, и они рассказывали, что слабые демоны после воскрешения могут измениться, а порой и вообще не вернуться ведь их душа может быть растворена или слита с кем-то другим. У них свои правила.

— Ясно, — пожал я плечами.

Значит, потерь и они боятся, хотя бы на низком уровне.

Если бы они ни были нами убиты, то возможно сейчас также бы грустили и поднимали тост в честь потерянных друзей.

Странно это.

— Демоны — враги, примирение с которыми невозможно. Да, они могут проявлять какие-то человеческие качества, но не обманывайся… — сказал Хенкель, доставая сигарету. — Эти качества только для «своих». Даже от тех, кто когда-то был человеком, ты не увидишь ничего, кроме злобно оскаленной хари.

— Да уж… Если бы с ними можно было договориться, мир был бы совсем другим, — согласился я, смотря на реку.

Так мы и стояли, молча, глядели на воду, а каждый думал о чем-то своем…

— Ум-м-м-м-м… — застонал Ричард от сильной боли в груди.

Тело жутко болело и горело, дышать тяжко, а сам он уже не мог забыться в сладостном сне, а потому просыпался. Сознание сначала было охвачено жаром, но постепенно прояснялось, и молодой рыцарь пришел в себя.

— Вот, выпей, — прозвучал рядом женский голос.

Немного отпив холодной воды и потушив пожар в горле, он пришел в себя. Зрение восстановилось, и рядом с собой он увидел Клаудию. Девушка облегченно вздохнула и улыбнулась ему.

— Доброе утро, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь?

— Все болит, — ответил Ричи.

Он постарался вспомнить, что с ним случилось.

Помнил как вызвал того охотника на дуэль, но в бой вмешалась Флорайн разозлившись на него, а после один удар и темнота.

«Я думал, она меня убьет», — подумал молодой Эшби.

Наивно было строить какие-то планы, но тогда он даже не предполагал насколько огромная их разница в силе. Ему повезло, что она все же сдержала себя и не стала лишать его жизни. Право у нее было, и даже его семья ничего бы с ней не сделала, а он вошел бы в историю семьи как неудачник, погибший на дуэли от той самой девушки, чью честь он пытался защищать.

Что делать дальше Ричард не знал, но думать об этом пока толком не получалось. Грудь слишком сильно болела.

— Ладно, потом… Что? — он резко прервал свой поток мыслей, когда посмотрел на девушку рядом с собой. Только сейчас он заметил бинты на лице Клаудии, что закрывали половину её головы. — Что случилось с тобой⁈

— А это, — грустно улыбнулась она. — После того как ты отключился на нас напали демоны.

— Демоны⁈ — подскочил он и тут же рухнул обратно.

— Да, целый отряд чертей и горгулий во главе с аберрацией и даже один легкий таврос с ними был. Они напали неожиданно, нам с трудом удалось лишь сформировать оборону. Демонов удалось победить, но…

— У нас потери⁈ Кто⁈ Скажи!

Девушка закусила губу и с трудом подавила слезы.

— Халим вернулся к своим предкам…

Эти слова отдались еще большей болью в груди Ричарда и слезы навернулись на его глазах.

Халим, его лучший друг, брат по оружию и верный товарищ, который всегда прикроет спину. Они познакомились во время обучения и быстро стали хорошей командой. Его шутки и постоянный позитив часто помогал справиться с тяжелыми днями, а сейчас…

Поверить в потерю друга было сложно, и первым желанием он хотел увидеть его тело своими глазами, но ранение снова дало о себе знать. Он упал на подушку и застонал от агонии в теле и в душе.

— Отдыхай, — сказала Клаудия, сдерживаясь, чтобы сама не расплакаться. — Я навещу тебя позже. Нужно помочь остальным.

Девушка ушла, оставив молодого рыцаря одного.

Он злился и бил кулаками стену от бессилия и горя.

«Пока я валялся без сознания от глупой дуэли, мои друзья погибали!» — он до крови прикусил губу.

Так больно, так тяжело, так…

В такие тяжелые моменты разум подвергается серьезному стрессу и давлению, а потому для спасения от повреждений сознаний мозг старается найти выход, найти, куда направить боль и обиду, хоть как-то выдержать. Хотя бы на короткий срок.

И его разум нашел такой путь…

— Это они виноваты! — прорычал Ричард Эшби. Боль, обида и разрываемое от потери друга сердце истязали его. — Если бы не эти двое, то я был бы цел и спас Халима! Я бы спас всех! А-а-а-а! Чернорук, Флорайн — я ненавижу вас! Будьте прокляты! Клянусь, я отомщу…!

За несколько часов до этого.

Уйдя достаточно далеко и уже полностью убедившись, что никто не преследует его, а также что не оставил следов он позволил себе передышку. Бежать приходилось непрерывно, внимательно следя за обстановкой и максимально быстро удаляясь.

Клякса был мастером скрытности и незаметности, но даже он не знал, насколько хороши в преследовании Бродячие Киты. Не желая погибнуть от твари, которую он при всем желании не смог бы победить, Клякса был вынужден бежать.

И так вымотавшийся в сложном бою, аберрация утомился от несколько часового перехода и стал отдыхать.

— Какой позор, — тихо прорычал он, осознавая провал операции.

Задание Владыки не удалось выполнить. Полный и позорный провал.

Теперь Клякса опозорен не только как некомпетентный исполнитель, но и как неудачник, что потерял весь состав.

Не то чтобы ему было так жалко подчиненных, но тот, кто не может сохранить своих во время операции, не заслуживает доверия таких заданий. По возвращению в Пандемониум его ждет разжалование, а может и что еще хуже…

— Лишение имени… — поежился он.

Такой позор уже никогда не смыть.

Страх наполнил сердце демона, и он некоторое время боролся с чувствами.