Недели путешествия с наемниками, а я все еще была не лучше в подкрадывании.

— Конечно. Я слышал звук, с которым я открывал еще одну бутылку этого вина, — засмеялся второй охранник.

Спасибо тебе, Тибрис.

Закрыв глаза, я потянулась вниз, вниз, вниз к месту, где обитала моя сила. Мне нужно было больше, чем несколько секунд. Мне нужно было достаточно времени, чтобы украсть ключи и открыть дверь. Мне нужно было спуститься достаточно далеко по лестнице, чтобы охранники меня не услышали.

Я визуализировала каждое свое движение, пока стражники сплетничали о фрейлинах королевы. Очевидно, одна из них была особенно изобретательна в постели.

Асиния была по другую сторону этой двери. Асиния, которая, вероятно, думала, что ее оставили умирать. У меня не было времени на страх. У меня не было времени сомневаться в себе.

Я открыла глаза.

И время остановилось.

Еще до того, как я начала действовать, я знала, что на этот раз все по-другому. Обычно нить моей силы немедленно начинала ускользать из моих рук. Сейчас я держала ее крепче, чем когда-либо прежде.

Придя в движение, я открыла дверь. Это была прихожая, которая позволяла охранять саму темницу без необходимости выставлять охрану внизу вместе с заключенными. В другом конце комнаты нужная мне дверь выглядела как стальная, тяжелая и надежная. Охранники сидели, прислонившись к стене рядом с дверью, бутылка вина стояла на полу между ними. Рядом с ними лежали еще три пустые бутылки.

Мой брат сделал все, что мог, чтобы облегчить это.

Ключи висели на поясе охранника, и я присела перед ним на корточки. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы отстегнуть их от его пояса, но затем я встала, трясущимися руками вставляя один из ключей в замок двери.

Время снова начало ускользать. Как бы крепко я ни держалась за нить, она ускользала от меня.

Неверный ключ.

Мои руки дрожали сильнее. Нить соскользнула еще сильнее. Мои глаза горели. Все закончится не так.

Следующий ключ вошел до упора. Замок щелкнул, дверь открылась на темные ступеньки. Сунув ключи в карман плаща, я метнулась к двери, закрыв ее за собой.

Мои глаза все еще привыкали к тусклому освещению, но у меня было всего несколько мгновений, чтобы отойти как можно дальше от двери. Моя рука нащупала гладкую стену темницы, и я воспользовалась ею, чтобы не упасть, вздрогнув, когда моя ладонь коснулась мха и плесени. Мои легкие болели, во рту пересохло, но я ускорила шаг, напрягая все свои силы, пока по краям моего зрения не появились черные точки.

Я оборвала нить, и время возобновилось. Волна победы захлестнула меня. Я зашла так далеко. Впереди факел отбрасывал оранжевый отсвет на каменную стену. Я высвободила факел и забрала его с собой.

Лестница казалась бесконечной. Запах ржавого металла и человеческих испражнений проник в мои ноздри прежде, чем я услышала стоны. Страх усилился, ускорив мой пульс и заставив кружиться голову. Я заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, но к тому времени, как я достигла нижней ступеньки лестницы, я дрожала. Зловоние было тошнотворным, но именно холод заставил меня содрогнуться.

Я натянула плащ на голову, просто на случай, если найду здесь Лину. Она будет отчаянно просить прощения у короля, и был хороший шанс, что она узнает меня.

Сжимая в руке факел, я шагнула вперед.

Это было нестареющее и злое место. Камеры тянулись по обе стороны от меня, насколько я могла видеть. Я плескалась по застоявшимся лужам воды, заглядывая в каждую камеру, мое сердце разрывалось.

Была бы Асиния вообще все еще жива?

Все заключенные лежали на полу. Многие из них казались полумертвыми. Я присела на корточки возле ближайшей камеры и прижалась лицом к решетке.

— Эй? Ты меня слышишь?

Мужчина приоткрыл глаза, превратив их в щелочки, но это, казалось, отняло у него всю энергию. Мгновение спустя эти глаза снова закрылись.

Вайсер предупреждал, что заключенных держат послушными. Но это было не просто послушание. Это было намного, намного хуже.

Если бы только я могла вытащить их всех. Могла бы вывести их прямо через парадную дверь замка и освободить. Вернуть к их семьям.

Мои глаза горели, я с трудом поднявшись на ноги и продолжила двигаться, рассматривая заключенного за заключенным. Я говорила тихо, но никто из них не ответил, и я не видела Лину.

Мне казалось, что прошли годы с того момента, как я нашла Асинию. Она была слева от меня, свернувшись в клубок на каменном полу, даже без одеяла.

Мое сердце разлетелось на куски.

— Асиния?

Она не ответила. Мои руки дрожали, когда я вставляла ключ в замок, открывая дверь ее камеры. Присев рядом с ней, я наклонилась.

— Асиния. Пожалуйста, будь в порядке. Асиния, открой глаза.

Она приоткрыла их.

— Прис? — прошептала она, ее голос был таким тихим, что я едва могла разобрать ее слова.

— Я сплю?

— Нет, ты не спишь.

Я откинула волосы с лица Асинии, и кровь застыла у меня в жилах.

— Ты вся горишь.

— Я скучаю по тебе.

Я должна была достать ей лекарство.

Ее глаза встретились с моими, затуманенные и потерянные.

— Моя мать мертва, — они стали острее.

— Как и твоя.

У меня перехватило дыхание.

— Я знаю.

А затем ее голова снова опустилась.

— Она долго не протянет, — произнес усталый голос, и я повернула голову.

Мужчина в камере справа от камеры Асинии выглядел примерно того же возраста, что и Тибрис, хотя от него остались кожа да кости. Я едва могла разглядеть его лицо при таком освещении, но борода закрывала большую его нижнюю половину.

— Она продержится долго, — прорычала я.

Он улыбнулся.

— Возможно, так и будет, с такой свирепой подругой, как ты.

Я огляделась вокруг нас. Камера слева от Асинии была пуста. Через узкий коридор большинство камер были заняты другими заключенными, которые лежали так, как будто уже мертвы.

Вернув свое внимание обратно к заключенному, я осмотрела его. Свет был слишком тусклым, чтобы многое разглядеть, но я могла сказать, что его волосы были темными, а одежда в еще худшем состоянии, чем у большинства других заключенных, которых я видела до сих пор.

— Как ты можешь поддерживать беседу, а никто другой не может?

Он скривил губы.

— Я выработал некоторую толерантность к яду охранников.

Я проглотила комок в горле.

— Как тебя зовут?

— Демос.

Я закрыла глаза. Это был человек, которого Вайсер приказал мне забрать, когда я бы освобождала Асинию.

— Я..

— Не говори мне.

Потому что, если бы его пытали за эту информацию, он был бы вынужден рассказать ее.

Я выдохнула.

— Как долго ты здесь?

— Почти два года.

Он, должно быть, увидел удивление на моем лице.

— Меня поймали через несколько дней после Дня Богов. По какой-то неизвестной причине меня пощадили в течение следующего Дня Богов. Сомневаюсь, что на этот раз мне повезет так же.

Он не выглядел особо обеспокоенным этим. У меня было ощущение, что он был готов закончить свое существование в этой камере.

— Почему никто из вас не может использовать свои силы?

— Отравление железом.

Я нахмурилась, взглянув на его уши, которые определенно были не заостренными.

— Мы не фейри. Мы можем терпеть железо.

Он кивнул.

— Мы можем терпеть его. Но первое, что они делают, когда нас приводят сюда, это разрезают нашу кожу и засовывают железо в наши раны. Затем они измельчают его в пыль и скармливают нам в том небольшом количестве пищи, которое они нам дают.

Я убрала эту информацию подальше, пытаясь дистанцироваться от отвратительной реальности. Если я собиралась вытащить их обоих отсюда, мне нужно, чтобы они могли ходить.

— Железо все еще в твоем теле?

Он придвинулся ближе, и на мгновение он показался таким знакомым, что мне пришлось моргнуть. Затем он снова поднял руку, лохмотья, которые он носил, сдвинулись назад, чтобы показать мне его плечо.