Перемерив почти все имеющиеся у меня наряды, останавливаю свой выбор на нежно-кремовом платье в мелкий цветочек. Завязываю волосы лентой и, наконец убедившись, что выгляжу достаточно хорошо, выбегаю из комнаты. Спускаюсь на первый этаж и ищу хозяйку. Мне еще нужно отпроситься, уйти без предупреждения было бы нехорошо.

На стене в холле висит огромное зеркало, и рядом с ним я верчусь, рассматривая себя. Как раз в этот момент и появляется мадам Айрин.

— Мадам, можно я ненадолго выйду на улицу? Я хочу прогуляться.

— Можно, конечно, но... — госпожа как-то с подозрением смотрит на меня, оглядывая с головы до ног.

— Я пойду? — в нетерпении переспрашиваю.

— Софи, я еще никогда не видела тебя такой красивой! Скажи... Тебя кто-то ждет?

Я не знаю, что ответить. Глаза предательски блестят, выдавая меня, я вертелась у зеркала, чего почти не делала раньше. Вернее, я, конечно, вертелась у зеркала, но только в своей комнате. Застенчиво отвожу глаза в сторону и киваю. Пусть лучше она думает, что меня позвали на свидание, будет меньше вопросов по поводу моих долгих прогулок в лесу.

По лицу мадам будто пробегает лучик света, на губах появляется улыбка.

— София, а кто он?

— Я потом обязательно вам расскажу!

— Пожалуйста, будь осторожна! Здесь все-таки может быть опасно! — слышу ее голос за спиной, уже выпорхнув на крыльцо.

Не успеваю заметить, как оказываюсь за воротами замка. Тихий летний день дремлет в тени деревьев, птицы лениво щебечут, а легкие, почти прозрачные белые облака неподвижно повисли на горизонте. Под ногами на высохшей дороге поднимается пыль, и с каждым шагом я все ближе к мостику. Издалека замечаю человека, стоящего у там. Чем ближе подхожу, тем отчетливее вижу, что в руках у него что-то сиреневое, очень похожее по цвету на мое платье.

— София! — кричит он и бросается мне навстречу.

— Даниэль... — тихонько отвечаю, глядя на цветы.

— Это тебе. — он протягивает мне букет фиалок. — Они похожи на твою магию!

— Спасибо! — прижимаю к себе букет с нежным ароматом. Значит, он думал обо мне... Выбрал именно эти цветы!

Вот только одно не дает мне покоя. Почему он и сегодня в перчатках? Вернее, сегодня только одна — на правой руке. Понимаю, вчера была охота, но сейчас?! Решаю пока не спрашивать, а дождаться подходящего момента. Интуиция подсказывает мне, что за этой кожаной перчаткой кроется какая-то тайна.

Даниэль отвязывает коня, и мы сворачиваем в лес. Здесь солнце печет не так сильно, а ветви отбрасывают тени, из-за которых укрытая мягкой травой лужайка становится похожа на пушистый ковер. Даниэль бросает на траву свой плащ, и устроившись возле огромного дуба, мы по началу говорим обо всяких глупостях. О чем, например, шепчутся рыжие белки, спрятавшиеся в кроне могучего дерева? О чем поют птицы в зарослях кустарника и о чем молчит река? Потом разговор переходит к теме дома и повседневных дел. Даниэль рассказывает о том, как устроен быт в замке, где он живет, как ежедневно приходится объезжать обширные владения, защищать окрестные селения от грабежей. Мне кажется, он потихоньку ведет разговор к чему-то важному, о чем он очень хочет спросить, но не решается. Или же он хочет сам о чем-то рассказать, но не находит нужных слов.

Я рассказываю о том, как когда-то училась в пансионе, потом совсем недолго была модисткой в доме мадам Ивонн — настоящей ведьмы. Упомянув о колдовстве, я тут же замолкаю. Вспоминаю, что он просил меня не затрагивать эту тему.

— София, что такое? Ты чего-то боишься? — спрашивает Даниэль, глядя на меня своими пытливыми глазами.

— Ты просил меня не говорить о ведьмах. Я забыла...

— Ничего страшного, рассказывай. Неужели ее туфли действительно разговаривали? — заметно, что Даниэль не верит. Конечно, он же ничего не видел!

— Да! А еще они смеялись и сами ходили! Хотели на меня наброситься, мне было так страшно! Меня спас этот кулон. Тогда я и узнала о своих способностях.

— Получается, до этого ты не знала, что у тебя есть дар?

— Нет. — отвечаю и внимательно смотрю на Даниэля. Он будто чем-то озадачен. Разве я сказала что-то странное? Или он сравнивает меня с собой? Но он ничего не говорит о своих способностях. А дар у него точно есть!

— Мне удалось уехать из того страшного дома, и вот я здесь. Но я даже представить не могла, что моя ученица окажется маленькой ведьмой!

— София, пожалуйста, расскажи о своей ученице! Какая она? — в его голосе столько грусти. Это не пустое любопытство, ему важно знать.

Почему? Почему, как только я упомянула о дочери барона, Даниэль изменился в лице. Когда он смеется, становится похож на веселого мальчишку, а сейчас он так серьезен. Откуда эта печаль?

И я рассказываю. От том, как в начале мне было трудно с Элизой, о сотне (или сколько их там?) невидимых друзей, о той страшной грозе...

Даниэль внимательно меня слушает, будто все это касается его лично.

Не выдержав, все-таки решаюсь спросить.

— Даниэль, что с тобой? Почему ты такой мрачный?

— София, я должен тебе кое в чем признаться. — он на секунду замолкает, будто набираясь храбрости. — Твоя ученица — моя сестра.

От неожиданности я вскакиваю. Вот он — старший сын барона. Тот, о ком в замке даже говорить нельзя. Изгнанник, лишенный дома. Сын, не смирившийся с решением отца. Не таким я его представляла! Но что это меняет? Для меня — ничего. Передо мной мой друг. Или даже больше... Я верю ему и знаю, что он был прав. Его отец — скептик, для него магия не существует. Разве Даниэль в чем-то виноват?

— Теперь ты знаешь... И, наверно, не захочешь со мной общаться... — его голос, наполненный горечью, отрывает меня от нахлынувшего потока мыслей.

— Нет, что ты! Я знаю, что ты был прав насчет матери мадам Айрин.

— Значит мне не показалось! София, за эти годы ни один человек не верил мне...

— Я верю! Мадам Айрин — добрейшее создание. Я не замечала за ней никаких странностей, но ее мать...

— Так бывает. Иногда дар передается внукам, минуя детей. Мне рассказывала бабушка, когда я был совсем маленьким. Я очень боялся, что... Не знаю, как лучше объяснить. Ты знаешь мою сестру и должна понять, что получилось.

— Элиза унаследовала способности двух бабушек? — меня осеняет догадка. Так вот чего он боялся! — Ведь и у тебя есть способности? Но ты сказал, что не используешь магию. Почему?

— Однажды я сильно обжегся! И с тех пор... — Даниэль опускает глаза, полные печали, и вновь как-то странно смотрит на свою руку в темной кожаной перчатке.

Что он имел ввиду, сказав, что обжегся? Что мучает его и не дает покоя даже спустя много лет?

— Даниэль, я могу помочь тебе?

— Сомневаюсь, что мне кто-то может помочь! Я боюсь София, я очень боюсь!

Не решаюсь спросить, что его так пугает. Придет время, и он сам мне расскажет, как только будет к этому готов.

— Теперь рядом с моей сестрой есть ты, она не ошибется... Ты ей поможешь!

— А твой брат Александр? И он тоже?

— Нет, ему повезло. Способности обошли его стороной. Он и по характеру не похож ни на кого из родственников. И в кого он только такой? Наверно, отец просто избаловал его...

— А ты знаешь, что он скоро приедет в замок вместе со своей... невестой?

— Знаю, конечно. Я продолжал с ним общаться, даже когда ушел из дома. Две недели назад я навещал его в столице. Только вот эта девушка ему не невеста!

Пение птиц на мгновение затихает, а ветер перестает играть среди ветвей, наступает тишина.

— Что значит, она ему не невеста? А кто же она? — в недоумении смотрю на Даниэля.

— Она его жена!

— Жена? Твой младший брат женат?! — не могу поверить в услышанное. Если барон так разозлился, узнав о предполагаемой невесте сына, что же будет, когда он узнает, что они уже поженились! Да он выгонит младшего сыночка из дома... Как и старшего!

— Так получилось... Я уже говорил, что Александр очень избалован и часто поступает необдуманно. У него были веские причины для такого серьезного шага.