На кухне добрая Жанна оставила для меня хлеб, сыр и молоко. Этот нехитрый ужин помогает наконец избавиться от чувства голода и отвлечься от воспоминаний о том, что я пережила сегодня.

Убрав после ужина посуду, отправляюсь к себе в комнату. Залезаю в кровать, до самого носа натягиваю одеяло. В комнате не так уж и холодно, но я все равно мерзну. Наверно, потому что перенервничала. Кажется, я до утра не смогу заснуть, мысли о возвращении мадам, одна страшнее другой, постоянно лезут в голову. Я долго ворочаюсь, но сон все же приходит. Крепкий сон без сновидений — то, что мне сейчас так нужно.

Луч солнца заглядывает в окно, пробегает по кровати, касается моего лица, и я просыпаюсь. Вот и утро пришло, а вставать совсем не хочется. Нехотя причесываюсь, умываюсь, надеваю платье и иду на кухню. Жанна, должно быть, уже трудится как пчелка, и ей нужна моя помощь.

Кухарка хлопочет с самого утра, Селена тоже пришла ей помочь. Поваренка все-таки отправили домой, уж слишком он несмышленый. Пусть подрастет, поумнеет, станет осторожнее. А пока мы и втроем справимся. В печи пыхтит каша и жаркое, тесто подходит в большой деревянной миске, по всей кухне разносится аромат хлеба, пряных трав и тушеного мяса.

Я искусно сворачиваю булочки, посыпаю их сахаром и укладываю на огромный противень, а Жанна ставит их в печь. Работа кипит, весь широкий деревянный стол засыпан мукой. Я научилась работать аккуратнее, и на полу теперь чисто. Селена моет посуду, рассказывает какую-то забавную историю, и мы все трое задорно смеемся.

— Госпожа Ивонн зовет Софию! — внезапно раздается громогласный возглас слуги.

Я вздрагиваю, но стараюсь не выдавать свой страх. Быть может, все обойдется... Покорно следую за слугой.

— Мадам ждет вас в вашей мастерской, мадмуазель София! — важным голосом говорит слуга, поправляя сюртук.

Я киваю в ответ и следую за ним. Приближаемся к мастерской, у меня начинают дрожать колени. Дверь открыта, мадам Ивонн вертится возле манекена, рассматривая платье. На душе становится спокойнее, ведь она не выглядит разгневанной, но какое-то неприятное предчувствие все равно не покидает меня.

Мадам смотрит сначала на слугу, затем на меня, улыбается уголком рта и делает жест слуге, чтобы тот вышел.

Мы остаемся в комнате одни.

— София, ты сшила прекрасное платье, именно такое, как я хотела... — лицо мадам Ивонн озарятся улыбкой.

— Благодарю, мадам!

— И я могла бы быть совсем довольной, если бы... — и в этот момент с ее лица будто спадает маска. Ее зеленые глаза горят бешенством, а губы кривятся в злобной усмешке.

Глядя на нее, понимаю: она все знает!

— Если бы ты не нарушила запрет и не зашла в мою мастерскую! И теперь не избежать тебе наказания! — злобно, как те туфли, смеется она.

Мне хочется убежать, но ноги не слушаются, стою, как вкопанная. Да и куда бежать, я ведь нахожусь в ее доме!

— Не уйти тебе от наказания! Ты пожалеешь, что ослушалась! — злобно, по-змеиному шипит она, сверкая зелеными глазами.

Я вновь пытаюсь сделать шаг, но ноги будто прикованы к полу. Мне не убежать, даже если я очень захочу...

Смеясь и довольно улыбаясь, она приближается ко мне. Леденящий страх сковывает душу. Мне бы сейчас закричать, позвать на помощь. Но кто мне здесь поможет, кто защитит?!

Мадам хватает меня за руку, до боли сжав мою ладонь, и тащит меня к выходу. Свободной рукой я снова тянусь к кулону.

— Помоги! — шепчу мысленно, потому что не в силах произнести что-то вслух.

Рядом со мной в воздухе что-то начинает мерцать. Если присмотреться, то становится похоже на маленькие цветы фиалки, которые распускаются, превращаются в звезды, а затем исчезают.

Мадам тут же отдергивает руку, словно обожглась. В ее глазах на секунду появляется страх. Она старается это скрыть, но я успеваю заметить.

— Ты пожалеешь, София! Я заставлю тебя пожалеть! Никто не должен знать мои тайны! Ты дорого за это заплатишь! — шипит она.

— Вы ничего мне не сделаете! — отступая к двери, тихо говорю я.

— На твоем месте я не была бы столь самоуверенна!

— Свою работу я выполнила. Дайте мне рекомендации, и я уеду. И никто ни о чем не узнает! — не понимаю, откуда у меня взялась такая наглость, но я начинаю торговаться. — А иначе я всем расскажу, что вы ведьма!

— Кто тебе поверит? — вновь смеется она.

— Будьте уверены, найдутся люди, которые мне поверят! Даже подозрения будет достаточно, чтобы подпортить вашу репутацию. Будут ли друзья приглашать вас на балы, зная, что ваши любимые туфли разговаривают?

— Да ты даже за порог этого дома выти не сможешь, не то что кому-то рассказать!

— Вы в этом так уверены? — гордо подняв голову, спрашиваю я. Вокруг продолжают мерцать полупрозрачные цветы не то фиалки, не то сирени. Когда я вижу это волшебное сияние, страх перед мадам Ивонн почему-то исчезает.

— Хорошо, будь по-твоему, Софи. Я отпущу тебя. На этот раз твоя взяла! — мадам кивает и злобно щурит глаза.

Я бросаюсь к двери и, не оглядываясь, выбегаю в коридор.

— Но мы еще поквитаемся! Однажды ты совершишь ошибку, фея! И тогда я буду рядом! — кричит она мне вслед, но я уже не слушаю.

Выбежав из мастерской, я направилась в свою комнату, чтобы собрать вещи. Оставаться в доме мадам Ивонн теперь стало невозможным. Она обещала отпустить меня. Но вдруг она передумает? Богатые и наделенные властью люди часто меняют свои решения, забыв о данных обещаниях. Что же говорить о ведьме. А в том, что она ведьма, теперь не остается ни малейшего сомнения. Как и в том, что я фея. Понять бы еще, как пользоваться своей силой... и что сейчас делать.

Захожу в комнату, запираю дверь. Имеет ли это смысл? Наверно, нет. Замок меня не спасет, если мадам передумает. У нее, как у хозяйки, наверняка есть ключи от всех дверей в этом доме. Хотя они ей и не очень нужны. Она и без ключей откроет.

И тут мои мысли возвращаются к той маленькой двери в коридоре. Что-то мне подсказывает, что нужно было ее открыть, заглянуть туда и узнать, в чем дело, но я и так знаю тайну мадам Ивонн, из-за которой мне чуть было не досталось. Мне удалось спастись, но мадам меня не простит и никогда этого не забудет. Поэтому я быстренько собираю вещи. К счастью, за время моего пребывания здесь их не стало больше. Я была занята шитьем платья для мадам, помогала на кухне, и на то, чтобы сшить что-то для себя, у меня не оставалось времени.

Когда я только приехала, аккуратно развешивала платья в шкафу, а сейчас швыряю все в сундук и чемодан. Ну, и пусть помнется! Отглажу потом. Главное, поскорее отсюда уехать. Едва я успеваю сложить мои нехитрые пожитки, в дверь раздается стук.

Я вздрагиваю. Вдруг это она? И она уже передумала? По правде говоря, я до сих пор не знаю, как от нее защищаться. Но у меня что-то получилось, она ничего не смогла сделать. Надеюсь, и сейчас не сможет.

— Да-да. — говорю громко и уверенно. Никто не должен знать, что мне страшно.

— Мадмуазель София, карета ждет вас! — безразличным тоном говорит слуга.

— Я почти готова! Уже иду! — отвечаю ему, второпях надевая дорожное платье.

Плащ набрасываю уже в коридоре. Слуги несут мои вещи, а я растерянно озираюсь по сторонам. Меня не покидает чувство, будто я здесь что-то не доделала, с чем-то не справилась. Когда человек сделал что-то важное, говорят "с чувством выполненного долга". А вот у меня чувство невыполненного долга. Но эти мысли я стараюсь от себя гнать. Платье я сшила, а о большем меня и не просили.

По пути успеваю зайти на кухню, проститься с моими новыми друзьями. Кухарка Жанна улыбается по-доброму и подает мне корзину. В ней свежий хлеб, кусочек сыра и свернутая кольцом колбаска. Пахнет так аппетитно, что я бы не отказался перекусить прямо сейчас. Селена краем фартука вытирает слезы, постоянно всхлипывая, и мы обнимаемся на прощание.

— Не забывай про нас, София! — доносятся до меня слова Селены, когда я уже выхожу.