— Хотите, я вам помогу? — чтобы немного смягчить ее гнев, предлагаю я.

— Тесто замесить сможешь, модистка? — хитро посмотрев на меня, спрашивает она.

— Наверно, смогу!

Кухарка, не теряя времени, ставит на стол миски, мешок муки, кувшин молока, масло и подает мне фартук.

К счастью, наша кухарка в пансионе показала мне, как ставить тесто, и с задачей я справлюсь успешно, если не считать, что весь стол в муке… и выцветший деревянный пол тоже.

— Вот и славно! — кухарка вся сияет. — Завтраком тебя накормить? Ты, наверно, голодная?

— Не откажусь! — с воодушевлением отвечаю я. Наверно, ужинать в одиночестве мне больше не придется. И Селене меньше работы. Бегать в мою комнату с подносом необходимости не будет.

Кухарка угощает меня кашей, молоком и кусочком ягодного пирога, испеченного вчера к обеду. Он, конечно, совсем остыл, но от этого не стал менее вкусным.

Едва я успеваю позавтракать, на кухню вбегает запыхавшаяся Селена.

— София, мадам Ивонн тебя ищет!

Я быстро снимаю фартук и бегу за ней.

Неужели хозяйка какая-то узнала, что я вчера все-таки заглянула в ту комнату?

К моему удивлению мадам в хорошем расположении духа и, наверно, ни о чем не догадывается. Вместе с ней и Селеной мы отправляемся в мастерскую. Огромные окна комнаты выходят на солнечную сторону, там очень светло.

— Здесь все, что тебе нужно. — хозяйка показывает на аккуратно сложенные отрезы тканей, коробочки с нитками, бусинами и пуговицами. — А это мое платье, с которого ты можешь снять мерки. К работе ты должна приступить сегодня.

— Хорошо, мадам. Какую ткань вы выбрали? — спрашиваю, глядя на все это разнообразие.

— Вот эту! — в ее руках отрез материи цвета ночного неба. Ткань переливается, будто на ней вспыхивают тысячи звезд.

Разворачиваю полотно, оно так и сверкает. Как же красиво!

— Селена будет помогать тебе! — выходя из комнаты, говорит мадам.

Наверно, правильнее было бы сказать: "Селена будет приглядывать за тобой, чтобы ты не лезла в мою мастерскую".

Но я молчу. Не знаю, знает ли она, что я видела... А что я видела? Медведей?! Неужели это такой большой секрет? Так почему бы ей не запереть комнату?

Я заглядываю в лежавший под коробкой с нитками журнал, делаю на бумаге набросок и начинаю кроить платье. Селена мне помогает, она оказалась очень талантливой. Если я смогу обучить ее шитью, то уехать из этого дома мне будет гораздо проще, ведь у меня будет замена.

Работа кипит, сыплются на пол лоскутки. Я прикладываю ткань к манекену, что-то поправляю, отпарываю и вновь подшиваю. Иголка снует туда-сюда, нитка едва поспевает за ней. Темное сияющее полотно постепенное превращается в роскошное платье. Вырисовывается силуэт, складываются драпировкой темно-синее волны ткани. Бусины-жемчужины узором ложатся на лиф, который все больше становится похож на звездное небо.

За работой время течет незаметно. Я и глазом моргнуть не успела, а прошло уже три недели с моего приезда, и платье почти готово.

Остается доделать совсем чуть-чуть: подшить низ, подогнать под размер подъюбник, сделать вышивку на рукавах. Я могу справиться и сама, поэтому отпускаю Селену помочь на кухне.

Наша хозяйка почти каждый вечер принимает гостей, кареты бесконечной чередой подъезжают к крыльцу, столы ломятся от угощений, и работы на кухне хоть отбавляй. Кухарке Жанне трудно одной, юный поваренок не в счет, он неуклюж, и вреда от него больше, чем пользы. Вчера он разбил совсем новое блюдо, а на прошлой неделе случайно опрокинул кастрюлю бульона. А на том пролитом бульоне поскользнулся слуга с подносом сладостей. Поваренку было смешно, а Жанна причитала, что без Маргариты, ее верной помощницы, ей никак не справиться. Та девушка таинственным образом пропала пару месяцев назад, и никто не знает, что с ней произошло.

Иголка скользит по рукаву, оставляя сверкающий шлейф бисера. Солнце заглядывает в окно, и зайчики разлетаются по комнате, едва луч касается платья.

Потеплело, весна вошла в полную силу, готовясь к приходу лета. В комнате даже жарковато, дверь в коридор широко распахнута. И дверь в комнату напротив приоткрыта.

Любопытство так и мучит. А что, если я загляну? Сейчас не ночь, совсем не страшно. Никто и не узнает...

Оглядываюсь, никого нигде нет. Все-таки не хочется, чтобы кто-нибудь рассказал госпоже, что я нарушила запрет и зашла в ее мастерскую. Украдкой, озираясь по сторонам, на цыпочках проскальзываю в комнату. Слегка прикрываю дверь, вдруг, кто-нибудь мимо пойдёт. Но пока рядом никого нет, во всем доме тишина. Жанна и Селена заняты на кухне, мадам Ивонн, насколько я знаю, сегодня наносит визит своей подруге и вряд ли вернется рано. А больше в эту часть дома никто и не заходит. У слуг слишком много работы, чтобы бесцельно бродить по дому. Я только гляну одним глазком и сразу же вернусь к своей работе, мне тоже многое еще нужно сделать.

Так вот она какая, мастерская мадам Ивонн! Здесь тоже большое окно, но оно выходит на противоположную сторону, и из-за этого здесь не так светло, как в моей мастерской. Я бы сказала, даже мрачновато. В комнате прибрано, везде порядок, нигде ни соринки. Никаких обрезков, ниток и лоскутков на полу. На большом деревянном столе только несколько журналов, в которых нарисованы дамы в модных платьях и шляпках. Пуговицы, нитки, ножницы — все разложено по маленьким шкатулочкам. Огромный шкаф из красного дерева сверкает зеркалом на двери, будто пристально смотрит одним глазом. Три больших сундука примостились возле шкафа, и еще несколько маленьких — возле окна. В них, наверно, хранятся отрезы тканей. Но сказать наверняка я не могу, ведь на каждом сундуке висит по большому амбарному замку. Мадам Ивонн бережет свои сокровища, не оставив и шанса взглянуть на них. Признаться честно, мне даже обидно. Почему же сюда нельзя заходить? Неужели из-за медведей?

Плюшевые мишки здесь повсюду. Только на шкафу их не меньше двух десятков. Остальные рассредоточились по комнате: на подоконнике, на сундуках, и несколько, вероятно еще не дошитых, под столом. Некоторые небольшие, высотой не больше локтя, другие покрупнее. Какие-то совсем новые, другие выглядят так, будто их сшили много лет назад. Они пыльные, в потемневших от времени нарядах. На шкафу ближе к окну сидит мишка в пиратской шляпе и с повязкой на глазу. Он злобно поглядывает на меня своим единственным черным глазом, словно все понимает и осуждает мой поступок. Хоть сейчас и не ночь, но вид у него грозный. А рядом с ним несколько длинноухих зайцев, я их сначала даже не заметила.

Но забудем пока о многочисленных медведях и немногочисленных зайцах, ведь мое внимание привлекает шкаф. Дверцы закрыты неплотно, и из щели выглядывает сияющий серебристый край ткани. Он так сверкает, будто соткан из тысячи звезд. Вот бы хоть одним глазком посмотреть, что это! Просто отрез ткани или готовое платье? В жизни не видела такой красоты!

Не могу удержаться, дергаю за ручку дверцы, и шкаф распахивается.

От блеска у меня щурятся глаза. На вешалках висят самые изысканные наряды, многие из которых буквально светятся россыпью драгоценных камней. Пышные юбки, отделанные кружевами, корсеты, вышитые серебряными и золотыми нитями, пояса с драгоценными пряжками. На секунду я отступаю назад и стою в оцепенении, все, что прячет шкаф, поражает великолепием. Но, как бы то ни было, мне нужно спешить. Пора возвращаться в свою мастерскую, иначе мое отсутствие кто-нибудь может заметить. Осторожно прикрываю дверцы шкафа, но что-то мешает полностью его закрыть. В щель вновь попал краешек той серебряной ткани. Приседаю на колени, поправляю платье и хочу закрыть шкаф, но... Но мне на глаза попадается коробочка, в которой что-то подозрительно шуршит. Она спрятана в самом углу и прикрыта краем платья янтарного цвета.

Не могу побороть любопытство, достаю коробку и открываю. В ней туфли. Но какие! Белые, с перламутровым отливом, словно отлитые из жемчуга. На каждой маленькая пряжка-диадема из жемчужин и сверкающих камушков. Маленький, похожий на хрустальный, каблучок.