— Уйти ему, конечно, не дали?

— Кто ж даст? Остановили у самого Троицкого и вернули на фазенду. Вернули аккуратно, про чемодан не спрашивали.

— Правильно. Об этом я сам его спрошу.

И Додон замолчал, занявшись очередным бутербродом.

— Да, а лесника этого, Маслова, нашли? — вспомнил он.

— Пока нет. Ищем. Наши пацаны стоят на всех тропах, если кто появится, мимо нас не проскочит.

— Не нравится мне этот Маслов, — проурчал с набитым ртом пахан. — Если он видел, что Чак прячет чемодан, то он мог прибрать его себе.

— Ясное дело.

— А потом слинять с баблом. Может, так оно и было, а? Как думаешь, слинял Маслов с баблом или нет?

Лис пожал плечами.

— Маловероятно. Он мог вынуть из чемодана пачку или две, а остальное заныкать где-нибудь здесь, — бандит кивнул на темнеющий лес за окном.

— Маслова надо искать, — угрюмо сказал Додон. — И сынка его!

— Чемодан наверняка схоронили недалеко от места аварии, — говорил Лис. — Хорошо бы построить пацанов цепью и прочесать лес…

— Это сколько ж народу надо?

— Да, наверно, не очень много, — Лис сунул в рот сигарету, закурил и выдохнул дым в открытое окно. — Сотни хватило бы.

— Пацанов я, в крайнем случае, могу подогнать, — сказал Додон, — но только на короткое время. Они мне нужны в Москве.

— Будет очень кстати, босс, а то мои парни на здешней сырости уже вовсю чихают и кашляют.

Лес расступился, и на фоне тёмно-серого неба показались шабановские избы. Машины остановились на окраине деревни.

Додон запахнулся в кожаный, подбитый мехом плащ, на голову нахлобучил кепку.

— Может, все эти засады на хрен не нужны, — проворчал он, вылезая из машины. — Сковырнём крысе ногти, паяльничком прижжём, он и запоёт.

— Для нас это самый лучший вариант, — согласился Лис.

В сопровождении Лиса, преданных бойцов и повара Додон зашагал по тропе, ведущей к даче. Два могучего вида братка попеременно несли чемодан-холодильник, остальные несли рюкзаки. Повар доставал из рюкзаков то банан, то яблоко, то холодную курятину и передавал пахану. Тот всё это стремительно съедал на ходу.

Сгущались грозовые сумерки. Ветер налетал порывами и срывал с деревьев остатки листвы, где-то вдали грохотал гром.

— Далеко ещё переть до грёбаной дачи? — отдуваясь, спросил пахан.

— Теперь уже недалеко, — ответил Лис, чьё бледное лицо под капюшоном тонуло в тени. — Минут десять ходьбы осталось.

Додон выругался.

— Знал бы, нанял в Загорске вертолёт!

Дождь их всё-таки застиг. Последние двести метров пахану с его спутниками пришлось бежать. Компания с шумом ввалилась в сумеречный холл, где их встретили Карган и с полдюжины молодчиков. Электричества в доме не было; один из бандитов держал горящую керосиновую лампу, ещё двое — зажжённые свечи.

— На хрена я попёрся в такую даль, — ревел главарь. — Чака надо было скрутить и доставить в Москву, там бы я разобрался с ним со всеми удобствами! Где он? Где эта крыса?

— Наверху, в своей комнате, — доложил Карган. — Всё готово для базара.

Пока прибывшие раздевались и отряхивались, Лис отвёл Каргана в сторону.

— Ну что, Буба с Федотом клюнули? — спросил он тихо.

— Как миленькие, — так же тихо ответил Карган. — Выдал по десять штук зеленью каждому…

— Предупредил их насчёт сигнала?

— Всё на мази, не волнуйся.

— Дозу Чаку вколол?

— Какую ты дал.

— Отлично.

Они замолчали и покосились на топтавшихся поблизости телохранителей Додона.

— Кстати, — вспомнил Лис, — как там наши малолетки?

— Сегодня днём их выпустили с дачи, как ты велел, — доложил Карган. — Сразу потопали в Троицкое, но у реки наткнулись на пацанов. Короче, повернули назад. Только что я связывался с Грачём, он говорит, что они заходили в дом Маслова, позырили на труп и дёрнули в деревню. Небось, уже дошли…

Лис кивал, слушая его.

— Всё верно, в деревне им сейчас самое место… Не исключён вариант, что они нам понадобятся…

Додон первым делом отправился на кухню, где китаец выкладывал из рюкзаков принесённые продукты. Додон выпил две рюмки водки, закусил ветчиной и вернулся в холл раскрасневшийся, с выпученными глазами, весь в предвкушении предстоящего допроса.

— Пошли! — гаркнул он. — Нечего ждать! Расколем крысу!

И он затопал по лестнице, подняв, как знамя, вилку с насаженным на неё маринованным грибком.

Бежавший перед ним Лис распахнул дверь в комнату Чака и посторонился, пропуская главаря. Додон с величественным видом вплыл в просторное полутёмное помещение, которое ещё совсем недавно служило спальней, о чём свидетельствовала внушительных размеров кровать. Сейчас она была отодвинута к дальней стене. Комнату освещали пылающий камин, бронзовый подсвечник с двумя горящими свечами и ещё несколько свечей в стаканах и банках.

Чак стоял у стены. С обеих сторон его держали Буба и Федот. Руки пленника были раскинуты, отчего он был похож на распятого. Три банки со свечами стояли перед ним на полу, озаряя его снизу.

Додон уселся за стол. Рядом расположились телохранители. Бандит по кличке Выдра, исполнявший при Додоне обязанности палача, раскрыл свой портфель-дипломат и принялся доставать оттуда паяльники, клещи, иглы и прочий пыточный инструмент.

Лис отошёл к камину и подбросил в огонь поленьев. Пламя разгорелось ярче. Багровые отсветы заплясали на его худощавом лице, на стенах и тёмных окнах, залитых хлеставшим дождём.

Додон неторопливо доел грибок, почмокал губами, отплевался, утёрся рукавом, рыгнул пару раз и поднял, наконец, глаза на пленника.

— Ну ты, чмо! — вдруг заревел он на весь дом. — Куда девал бабло покноканных тобой пацанов? Колись, падла, а то щас кишки выпущу!

— Не знаю никакого бабла, — ответил пленник с вызовом. — Не при делах я.

— Не при делах? А кто Бельдяя затравил газом? А машину с Гнутым кто хренакнул? Тоже, скажешь, не ты?

— Это всё Гога. С него спрашивайте.

— Туфту не лепи! Гога давно труп. И ты же, крыса, его и завалил!

— Он хотел меня пришить, ногу мне продырявил. Вот она, рана, видите? Я с ним поцапался в машине и грохнул его, суку. Газовые бомбы — его работа, без балды.

В комнату бесшумно вошёл повар с подносом, уставленным бутылками, стаканами и тарелками с закусками. Всё это он быстро расставил на столе. Додон плеснул в стакан водки, выпил залпом, взял вилку с ножом и принялся резать мясо.

— Короче, бабло где? Колись, если жить хочешь.

— Чемодан Гога сбросил по дороге, когда за нами менты гнались. Где — не знаю.

Главарь в ярости застучал ножом по столу.

— Не знаешь, пидор? Выдра! Дай ему прикурить!

Выдра — кавказец с чёрной бородой и гладко выбритым черепом, уже несколько минут держал над пламенем свечи вязальную спицу. Услышав приказ босса, он подошёл к Чаку и медленно ввёл заострённый конец спицы ему в бок.

В месте прокола выступила кровь. Но Чак даже бровью не повёл. Получив от Каргана дозу героина, он не чувствовал боли. Зато в нём стремительно зрела слепая, нерассуждающая ярость. Чак всегда болезненно переносил оскорбления, и сейчас за «пидора» готов был перегрызть Додону горло.

— Говори, гнида! — рявкнул пахан, страшно заблестев глазами.

— Тебе сказано, не при делах я, — дрожащим от ненависти голосом ответил пленник и дёрнулся, но бойцы Лиса держали его крепко.

Палач принялся расковыривать рану. Кровь шипела, соприкасаясь с раскалённой спицей.

Додон отправил в рот большой кусок жареной говядины и начал жевать.

— Отрежь ему яйца, — проурчал он.

Чак вдруг подпрыгнул и заехал наклонившемуся Выдре коленом в подбородок. Челюсти палача громко щёлкнули. Падая, он ударился затылком о дубовую ножку стола и остался лежать.

Над ним наклонился Карган.

— Кажись, живой, только в отключке, — доложил он главарю.

Тот невозмутимо запил мясо «будвайзером».

— За Выдру тоже ответишь, гнидёныш. Гиря, — он посмотрел на одного из телохранителей, — займись им. Расколешь — пятьдесят штук зеленью.